Всеволод Каринберг - Матрица или триады Белого Лотоса

• Название: Матрица или триады Белого Лотоса
• Автор: Всеволод Каринберг
• Жанр: Триллер

---

Проведение выставки в ЦДХ требовало особого энтузиазма, в долговременные планы арт-салона входило, - и казалось мне самым главным в деле - создавать имена молодым художникам, а заодно и оценивать рыночную стоимость их работ. Лучшие картины и мелкую скульптурную пластику мы выставили без продаж, и купленных работ едва хватило, чтобы заплатить внутреннему кооперативу ЦДХ за аренду выставочного зала. По окончании выставки, наш куратор, Керкис, договорился за моей спиной с наиболее цельными художниками, впервые попавшими в ЦДХ, пообещал им постоянную креатуру, и через "Первую галерею" Салахова распродал все выставочные работы ребят! Вот так хватка, у старого, немногословного и предупредительного еврея! А салону навязал молодую, но уже спесивую переводчицу из "хорошей" семьи, для контроля проданных картин! Но и у меня были свои методы работы с наиболее ценными клиентами, - картины они получили только по окончанию выставки. С шакалами жить, по-волчьи выть!

В дирекции Влад вел переговоры на комиссию картин из запасника ЦДХ для Шворник, возившей северные круизы из Питера на ледокольном судне "Красин", Владу хотелось увидеть мир. Но и тут, Валерия Михайловна подсуетилась не вовремя, одно дело продажи, регулирование договорных отношений, другое - реальное воплощение бизнес-идеи. Это как с чеченами - брать деньги, забывая, что такого рода бизнес держится на энтузиазме и знании организатора, а его сундуком под задницей - не заменишь!

Шворник, получила беспроцентный "партийный" кредит. Деньги были потрачены на обустройство офиса, приобретение дорогой оргтехники. Начав бизнес с роскошного издания родословной Пушкина, но, поскандалив с автором рукописи, она занялась продажей линолеума и финских обоев. Одно время ее фирму кормили инвестиционные проекты для зарубежных клиентов и подержанные машины, что она привозила на палубе "Красина" из Осло, Копенгагена, Амстердама. Но, решив "кавалерийским наскоком" продать реликтовый ледокол, где каюты были отделаны красным деревом - американцам, "на гвозди", - получила в ответ жесткую забастовку и пикет моряков "Красина" на судне, вынужденно простоявшем в Затоне Морского порта Санкт-Петербурга больше года.

Валерия Михайловна, создав дочернюю фирму "Имэрс-интернэшэнель" в Голландии, не смотря на мужеские повадки, потеряла все, переведя туда активы. Молодой, респектабельный ее директор в Амстердаме, из хорошей дипломатической семьи, учившийся в МГИМО, как и Шворник, элементарно "бросил" первую российскую "бизнес-вумэн", разрекламированную в газете отца Влада - "Правде".

Банкир или власть судьбы

Был у меня дружок, тринадцатый ребенок в семье, из сосланных в Казахстан из Ставрополья. Семья его была старинная, ведшая свою родословную от князей Кропоткиных, владевших знаменитым конным заводом на реке Кубани до прихода большевиков.

Запущенные темно-русые волосы чуть курчавятся. Серые глаза словно кристалл. Тонкое небольшое лицо, чуть скуластое, а потому напоминает степняка, хищный крупноватый нос и добрые припухлые губы в саркастической улыбке, подбородок с милой ямкой. Лицо юноши с прыщами девятнадцати лет, смугловатое. Маленькая ладошка с чуть длинными цепкими пальцами. Силин - Seelen, душа, луна.

Еще в школе Алик участвовал в юниорской сборной по дзюдо Казахстана.

С первого курса матфака Ленинградского университета его выгнали за "аморалку", нарвался на комплексную комсомольскую комиссию по общаге, но никуда не уехал, так и жил в общагах, кочуя по ночам из комнаты в комнату. Подрабатывал Алик на железной дороге заменой шпал и рельсов, зарабатывал в те времена пятьдесят рублей в день, для студентов это было больше месячной стипендии. Он потерял документы, порвал приписное свидетельство, в милиции ему отбили единственную почку, мочился после этого кровью долго, вторая еще в детстве нарвалась на заточку. Алик был отчаянным, но хладнокровным карточным игроком в долгих зимних ночных посиделках в общежитии математиков. Он, доставая деньги, аккуратно разглаживал купюры и разворачивал их веером, по одной вытаскивал и клал перед собой на стол. Водка на него действовала странно, чем больше пил, тем жестче и трезвее он казался.

Мой сосед, пятикурсник, в ночь дежурил сторожем в ресторане, и его койка пустовала. Ночами мы с Аликом доверительно мечтали о других странах, он рассказывал, как хочет уйти за границу через турецкую границу, я - через финскую. Вместе участвовали в любовных похождениях и обсуждали женские достоинства:

- Ощущение запаха - архаичное чувство, не зависящее от сознания, как зрение или слух, которые можно ввести в заблуждение. Запах сразу дает информацию, и не зависит от возраста, а значит, и от времени, запах не изменился от древних времен. Другое архаическое чувство, его можно назвать - стремлением к продолжению рода, - присуще всем живым существам и связано генетически с самой жизнью. Так как человечество извращает природу и свою собственную чувственную жизнь, то остается для полнокровного продолжения рода человеческого только неподвластное извращению чувство запаха. В запахе женщины заключено будущее вашего рода.

Много унесло время, казалось бы, безвозвратно. Вся наша жизнь в этой стране - погоня за упущенными возможностями.

Это случилось в магазине "Хороший - на Кутузовском", первом в Москве магазине, торговавшем качественными продуктами, которые раньше можно было купить только в "Березках", за валюту. На ночном проспекте у магазина припаркованные дорогие авто. Я пристроился к очереди за напитками для своих работяг, которых вез из казино, где у меня был подряд на строительство и оформление первого в Москве ночного бара. Впереди меня стоял хорошо одетый господин, - где-то я уже видел эту спину, - а рядом с ним хорошо ухоженная девица в дорогой шубе с завязанными луковкой, модным узлом, крашеными волосами, она держалась крайне спесиво, таких я знаю по казино, это дорогие валютные проститутки. Набравшись смелости, я обратился к господину с вопросом, - магазинчик был маленький и тесный, плотно набитый посетителями, правда, никто друг друга не толкал, не торопил и не лез вне очереди, - он обернулся. Я понимал, кого вижу, но никак не мог вспомнить, как его зовут, прошло пятнадцать лет. Он молча смотрел серыми глазами мне в глаза.

- Ну что, не узнал?

- Алик?

- Я тебе не "Алик", а Алексей Степанович Силин, - достал он визитную карточку.

Договорились встретиться на нейтральной территории, в казино. На следующий день он подъехал с личным шофером на новеньком "порше" темного цвета, и с девицей, уже другой. Нефтепромышленник, связанный с "Сибнефтью", председатель банка, учился в Гарварде, нефтяные скважины в Тюмени, где он в молодости бродил по киржацким деревням, филиалы банка от Сахалина до Москвы. Он помнил все, как мы трудно жили, о чем говорили, что и как делали. Он помнил, что мои любимые цветы - лилии.

- А какие?

- Дальневосточные желтые саранки.

- А женщины?

- Проститутки пахнут известью, сухой штукатуркой. Бляди пахнут борщом, прокисшим. Настоящая хотящая, знающая женщина, пахнет вспотевшей мягкой шерстью, как кошка, и дикой грушей. Чистая и девственница, живущая как птичка одним днем, пахнет яблоками, антоновкой, даже на экваторе, где нет яблок! Беременная и кормящая пахнет хлебом, точнее опарой, хлебным тестом. И только рожавшая и снова в желании пахнет созревающим медом, это заметил еще Соломон. Не ошибись, - подмигнул он мне, - в чувстве запаха наше будущее.

Прошли в игровой зал, сели за "Блэк Джек", Алик достал портмоне, из него купюры, развернул их веером и по одной выложил перед собой пятьсот долларов. Алик выиграл первый круг, второй, третий, ему подменили крупье, он все выигрывал, потом сменили еще двух, и только третий крупье все отыграл. Алик достал еще пятьсот, но и они ушли. После чего банкир невозмутимо поднялся от стола, попрощался со мной.

- Извини, график плотный. Если бы знал, что так будет, не занялся бы банковским делом, а так хотелось утром поваляться в постели до полудня! Мне надо в Шереметьево. Я летаю в Москву дважды в неделю и бываю в своем филиале банка на Якиманке, звони.

Силин исчез с моего горизонта после начала Первой чеченской войны. Видно судьба наша в этой стране на всех одна, и периоды истории Родины на нее не влияют.

Когда завскладом овощехранилища на Хорошевском шоссе становится главой одного из крупнейших мегаполисов мира, а бедный художник-модернист из подвала на Малой Грузинской - главным архитектором Москвы, по мановению руки которого сносятся и возводятся постмодернистские небоскребы, я не удивляюсь, что исчез банкир, а вместо здания банка зияет глубокий котлован.

Высок полет "соколов" над Россией, но судьба не знает милосердия.

В России все так, Алексашка Меншиков становится светлейшим князем Меншиковым, а невежественный сектант-хлыстун Распутин управляет царской семьей. Только представьте, - Алексашка Меншиков, подававший сапоги Петру, - вдруг, царь Всея Руси! А сын сапожника с глухой окраины России ниспровергает и утверждает крупнейшие страны, верша судьбы государств и народов. Кто тогда, считающий себя равным Богу, - червь и раб ничтожный? И вы хотите сказать, что история это дорожный каток, которого не уберешь с дороги будущего.