Игорь Алимов - Дракон 1. Наследники желтого императора

• Название: Дракон 1. Наследники желтого императора
• Автор: Игорь Алимов
• Жанр: Научная Фантастика

Обычный питерский менеджер Костя Чижиков вполне доволен собой и жизнью. Но всему когда-нибудь приходит конец: Костю увольняют с работы, его бросает девушка, и все, что остается у молодого человека — это верный кот Шпунтик и дедушкина коллекция китайских редкостей. Среди экспонатов этой коллекции есть деревянный сундучок, за который питерский антиквар Бунин готов заплатить Косте сумасшедшие деньги. Сундучок оказывается непростым: узор на нем изображает дракона, единорога, тигра, феникса и перевитую змеей черепаху, а внутри обнаруживаются тайники. Расшифровав написанное дедом послание, Костя находит фигурку дракона, сделанную из серебристого металла. Он еще не знает, что именно за этим драконом две с половиной тысячи лет назад охотился всемогущий император Китая Цинь Ши-хуан. Этой фигурке суждено круто изменить судьбу Кости Чижикова…

---

Да в самом-то деле!

— Кто там?! — грозным голосом крикнул он. — Какого черта вам надо среди ночи?!

Из-за двери донеслось в ответ — тонким знакомым голосом:

— Дядя Костя, это я, Ника! Откройте, пожалуйста. У меня дедушка пропал.

— Иди отсюда, девочка из будущего, — отчетливо выговаривая слова, ответил Чижиков, выпустил кота, приподнялся на носках и выдернул проводок из дверного звонка. — Здесь никого нет.

Эпизод 18 Император и зеркало

Поднебесная, гора Лишань, III в. до н. э.

К горе Лишань Цинь Ши-хуан прибыл под вечер.

Император теперь редко садился на любимого скакуна, о чем тосковал: владыка не мог позволить себе попусту рисковать, ибо с тех пор, как он лишил власти старые аристократические семьи, покушения на августейшую жизнь сыпались одно за другим. С некоторых пор повелитель Поднебесной путешествовал длинным, окруженным стражей караваном — и никто не мог точно указать, в каких именно закрытых носилках расположился сам Цинь Ши-хуан, а в каких с оружием наготове ждут его преданные гвардейцы. И хотя месяц от месяца покушений становилось все меньше, император уже привык постоянно быть настороже.

Караван взошел на последний холм и владыка чуть отодвинул плотную занавеску, обозревая обширное строительство, столь хорошо видное отсюда. Внизу — вправо и влево, вплоть до самой горы — там и сям землю перечеркнули глубокие рукотворные траншеи, курились дымки многочисленных ремесленных мастерских, слаженно копошилось великое множество рабочих, отсюда мелких, как муравьи. Здесь, в окружающих гору извилистых земляных коридорах, которые позднее накроют балками, а балки засыплют землей, по замыслу владыки должны были встать на страже первый, второй и третий ряды отборной императорской гвардии. Фигуры грозных воинов уже изготавливали по всей Поднебесной, а потом свозили к горе Лишань. Каждая фигура была индивидуальна — полностью копировала неповторимые черты лица конкретного гвардейца. Мастера без устали покрывали статуи красочной росписью, превращая изображения тех, кому суждено охранять владыку в его бесконечном путешествии в иные миры, в подлинные произведения искусства — молчаливые, выразительные фигуры, застывшие в бесстрастном ожидании. Отдельные помещения были вырыты для конной гвардии, и со дня на день сюда должны были начать прибывать глиняные изваяния лошадей, также выполненных в натуральную величину. Но самое важное и сокровенное творилось в недрах горы Лишань, которой каких-то двадцать лет назад здесь не было — гору насыпали вокруг каменной ступенчатой пирамиды, места будущего упокоения великого и божественного владыки по мнению всех, но на самом деле — отправной точки его грядущего путешествия вне времени и пространства, и об этом знали единицы. Работы, которые велись внутри пирамиды, были доверены избранным, которых — Цинь Ши-хуан думал об этом с легкой грустью — по окончании придется умертвить всех до единого, поскольку знание о том, что и как устроено там, под толщей земли, не должно распространяться, ибо это запретное знание. Император вовсе не желал смерти этих уникальных, искуснейших мастеров, но понимал, что такое решение все равно придется однажды принять — равно как и многие другие, гораздо более жестокие и масштабные, потому что того требовала важнейшая цель объединения страны, народа, мира. Цинь Ши-хуан каждый день чувствовал, какова тяжесть ноши того, кто решил изменить мир. Мир, консервативный и не желающий меняться, сопротивляется из всех сил, и, видят духи, сколь бывает непросто даже не принять решение, а настоять на его неукоснительном исполнении. Дело не в том, что подданные не желают выполнять приказы владыки, но в том, что сам владыка ни с кем кроме себя самого не может разделить разрушительного бремени власти и понимания того, что он — прав. Никто не знает и не будет знать, как из ночи в ночь червь сомнения грызет владыку, как перед мысленным его взором снова и снова встают пожарища спаленных городов и лица казненных по августейшему приказу, как опять и опять он видит слезы матерей и слышит плач детей, а кони летят и летят, а воины, гремя доспехами, мчатся в стремительном броске к очередной не покорившейся еще цели… Нет-нет, единственный и божественный владыка обязан быть твердым.

Цинь Ши-хуан легко взмахнул веером: вперед! — и задвинул занавеску. Замерший на холме выезд слаженно возобновил движение и начал спускаться — паланкин за паланкином, окруженный плотным строем пешей и конной стражи, а впереди по бокам дороги, поворачивающей к стоящему у горы походному дворцу, уже выстраивались две шеренги воинов, несших стражу на Лишани. По равнине пронеслись выкрики приказов, забили барабаны.

Сегодня владыка опять был не в духе и ближние люди опять терялись в догадках, чем объяснить дурное настроение императора. Иначе и быть не могло, поскольку тайные дела владыки мало кому становились ведомы и далеко не все из тех, кто по разным причинам оказывался посвященным в эти дела, продолжал пребывать среди живущих. Очень и очень немногие, например, советник Гао, могли бы объяснить, что августейший повелитель Поднебесной крайне озабочен, недоволен, гневается из-за того, что таинственные отряды черных людей по-прежнему, несмотря на все принятые — мыслимые и немыслимые — меры, продолжают препятствовать императорским посланникам, отправленным за очередным амулетом Желтого императора, отыскать след которого стоило таких больших усилий, сравнимых, пожалуй, только с мерами, предпринятыми владыкой для сохранения глубокой тайны. Цинь Ши-хуан подозревал, что в ближнем его окружении завелся человек, который предупреждает черные отряды, но пока не мог и представить, кто — столь узок и надежен был круг посвященных. Между тем, за последние дни в пяти случаях из шести августейшие посланцы подверглись нападениям и потерпели сокрушительные поражения: не спасся почти никто, не говоря о том, чтобы овладеть амулетом. Предпринятые меры предосторожности дали некоторые, скорее ничтожные, результаты: в одной из скоротечных схваток, когда люди в черном по своему обыкновению появились словно ниоткуда, удалось дать отпор и даже обратить нападавших в бегство — и в руки гвардейцев попали три бездыханных тела, утыканных стрелами. Но тела ничего не сказали опытным дознавателям, ибо не сыскалось ни в одежде, ни где-то еще никаких — хоть малейших — знаков и свидетельств, могущих привести к логову нападавших или дать о них иные сведения. Единственно — у одного трупа на лбу желтым было выведено «Хуан-ди», но это было все и это ни о чем не говорило. Такому ничтожному успеху императорские посланцы были обязаны одному из главных военачальников трона — воеводе Мину, которого владыка счел возможным посвятить в тайную подоплеку происходящего, хотя и частично. Мин был опытнейший воин, обладающий множеством талантов, преданный слуга императора — он, не задавая лишних вопросов, присоединился к отряду, добавив в него лучших своих воинов, и именно его своевременное и решительное вмешательство позволило отбить нападение черных.

Не забыл владыка и про деревню, где ходили легенды о давней битве между Желтым императором и Чи-ю: туда был тоже послан отряд, и многочисленный, который за два дня в прямом смысле перекопал деревню и окрестности, но не добился никаких результатов. Оставив догорать разоренные дома и свалив допрошенных и потом казненных местных жителей в подходящую размерами яму, гвардейцы вернулись в столицу. Здесь их встретил сдержанный монарший гнев — ибо к тому времени Цинь Ши-хуан уже составил отчетливое представление о противостоящем ему противнике и не ожидал успеха от налета на деревню. Кроме того, накануне советник Гао доставил владыке еще один амулет из числа разыскиваемых — что не могло не обрадовать императора. Но те трудности, с которыми владыке пришлось столкнуться на пути обретения амулетов, все равно не давали ему спать по ночам. Мысль о быстротекущем времени, которое утекало между пальцев, точила владыку — а дело продвигалось так медленно!

Ныне Цинь Ши-хуан прибыл на Лишань, чтобы проверить, как идут работы, а также доверительно побеседовать с обитавшим здесь безвыездно уже много лет наставником Чжаном, которому день назад советник Гао доставил для осмотра таинственную книгу, именуемую «Илиятэ», — наставник был многомудр и император возлагал на него большие надежды. Ждал Цинь Ши-хуан и известий от воеводы Мина, отправленного с секретным поручением в один отдаленный заброшенный храм: владыка получил верные сведения о том, что именно там может крыться вещь наиважнейшая — волшебное зеркало Желтого императора, с помощью силы которого можно управлять потоками вод и двигать горы. Повелитель Поднебесной жаждал получить зеркало более всего. Ведь именно оно должно было дать ему ту власть, которая позволит окончательно завершить преобразование устройства мира, и тогда будут трястись горы, вспенятся воды, и многие, очень многие, оказавшись во власти стихий, уйдут к Желтому источнику — в то время, как император, надежно укрытый в погребальной пирамиде, будет следить, идет ли все так, как задумано, и ожидать, когда мир обновится, омывшись от скверны, чтобы явиться в него и продолжить тысячелетнее царствование.