Патрик О'Брайан - Миссия на Маврикий

• Название: Миссия на Маврикий
• Автор: Патрик О'Брайан
• Жанр: Исторические приключения

---

Стивен снял шляпу, поклонился и послал воздушный поцелуй, хотя вполне мог бы дотянуться до нее, не сходя с места.

— Ну заходи же, — позвал Джек. — И береги голову — притолока.

Мойка, кроме большого медного котла, источающего запах кипящих детских пеленок, содержала молодую женщину на стуле, с передником, накинутым на голову, раскачивающуюся молчаливо туда-сюда. В три шага пройдя мойку, они очутились в узком коридоре, который привел их в гостиную, небольшую, уютную, со сводчатыми окнами, делающими ее более просторной на вид. В комнате находилось много морских предметов обихода — сундуки под окнами, окованная медью корабельная мебель. Кроме того, помещение загромождали предметы, явно не подходящие маленькому коттеджу, как, например, огромный тростниковый диван с высокой спинкой на 5 или 6 персон и гигантские напольные часы в углу, которые пришлось оставить со снятой верхней крышкой — мешал потолок.

Джек не успел спросить Стивена: не напоминают ли ему арки окон кормовые окна брига, на котором они впервые ходили вместе — раздался звук торопливых шагов на лестнице, и в комнату вбежала Софи. Расцеловав Стивена, она схватила его за руки и засыпала вопросами — как его здоровье, как служба, как дела? — с нежностью, которая сильно тронула доктора. Софи говорила с поразительной быстротой: она так рада, она в восторге, где он был? У него все в порядке? Он и представить себе не может, как ей приятно его видеть! Он надолго к ним? Почему Джек сразу не позвал ее? Она потеряла целых четверть часа, не видя его! Она уверена, что близнецы его запомнили, они будут так рады! И маленькая Сесилия тоже, конечно. Он же голоден, не так ли? Как насчет кусочка кекса?

— Я в порядке, спасибо! И Вы тоже, моя дорогая, Вы просто цветете!

Софии, и правда, выглядела прекрасно. Она успела подобрать в прическу свои волосы, которые просто висели, когда она выглядывала из окна, но одна прядь выбилась, создавая очаровательный легкий беспорядок. С удовлетворением разглядывая ее, доктор заметил, что склонность к полноте, о которой он предупреждал ее раньше, сейчас ей не грозит. Однако он отметил, что радостное ее лицо выглядит осунувшимся, а руки ее, раньше тонкие и нежные, огрубели и покраснели.

В комнату вошла миссис Вильямс. Стивен вскочил и поклонился. Задав приличествующие вопросы о здоровье, о других ее дочерях, выслушав довольно детальное описание ее последнего счастливого выздоровления и ответив на ее расспросы, он собрался снова сесть, однако его остановил крик миссис Вильямс:

— Не на диван, доктор, прошу Вас! Это вредит тростнику. Вам будет гораздо удобнее на стуле капитана Обри!

Удар и зловещий вопль наверху погнали Софи из комнаты, Джек вышел за ней. Миссис Вильямс, чувствуя некоторую неловкость за свое последнее замечание, немедленно посвятила Стивена в историю злополучного дивана, с момента его изготовления во времена короля Вильгельма. Она привезла его из его дорогого Мэйпс-корта, несомненно, доктор помнит его, он стоял в летней гостиной. Ей приятно сделать коттедж капитана О. хоть чуточку похожим на дом джентльмена и, в любом случае, она не могла себе позволить оставить такую ценную вещь, просто реликвию, своим арендаторам, весьма достойным людям, конечно, но все-таки торгашам, которые рассядутся на исторической ценности без всяких колебаний. Часы, кстати, тоже из Мэйпс.

— Очень красивые часы, — похвалил Стивен. — И точные, полагаю. А что же они стоят? Может, их запустить?

— О нет, сэр! — взгляд миссис Вильямс стал жалостливым, — если они пойдут, у них же начнет изнашиваться механизм!

После этого она пустилась в пространные рассуждения об износе вообще, сумасшедших ценах на ремонт, и, как бы в сторону, об умелости капитана Обри в домашних делах.

Голос капитана, прекрасно слышимый в былые времена по всему кораблю даже во время шквала, мало подходил для секретных перешептываний, и когда поток слов миссис Вильямс прерывался, его глубокие раскаты были отчетливо слышны. Не настолько добродушный, как когда-то, увещевающий о приличном куске ветчины, который можно выставить на стол, о морском пироге, который можно быстро приготовить.

Стивен переключил свое внимание на миссис Вильямс, и украдкой внимательно осмотрел ее. Ему показалось, что неурядицы практически не сказались на ней. Ее неустанное, агрессивное стремление к доминированию, казалось, еще возросло (если подобное вообще было возможно), она выглядела здоровой и почти счастливой, на свой манер. Ее ссылки на былое великолепие были, скорее, ссылками на миф, в который она сама уже не верила, на сон, от которого она пробудилась к реалиям настоящего. Возможно, она родилась для роли изобретательного управляющего доходом в две сотни в год, и наконец-то, достигла предназначения. Было ли это отвагой, или просто толстокожестью?

Тем временем миссис Вильямс переключилась на тему слуг, извергая поток банальностей и обвинений. В ее молодые годы слуги были вышколенные, а нынче их трудно найти, невозможно за ними уследить, ленивые, лживые, вороватые, а часто просто злоумышляющие.

— Да вот только утром я обнаружила кухарку, копающуюся в груде поганок! Вы можете представить себе такое злодейство, доктор Мэтьюрин!? Копаться в поганках, а потом хвататься за еду для моих внучек этими грязными руками! Вот вам и валлийцы!

— А ее объяснения? Не заслуживали ли они внимания, мадам?

— Конечно, нет! Ложь, сплошная ложь. На кухне! Я вышвырнула их вон, и показала ей, что пока еще в своем уме. Характер, пф! Уж не думала ли она, что может тут его демонстрировать?

После короткой паузы Стивен заметил:

— Этим утром я видел скопу на склоне над дорогой.

— В самом деле, сэр? Замечательно. Это в этом маленьком лесу, который видно из окна? Для Хемпшира неплохо. Но знай вы окрестности также хорошо, как я, вы бы поняли, что это просто ничто по сравнению с лесами вокруг Мэйпс. Они тянулись до соседнего графства, сэр, полные скоп. Мистер Вильямс любил на них поохотиться. Я даже полагаю, что и эта-то скопа просто залетела сюда из Мэйпс.

Уже некоторое время Стивена беспокоило сопение за дверью. Наконец, дверь отворилась и маленькая девочка с желтыми волосами, громко хлюпая носом, ворвалась в комнату. Бросив на Стивена лукавый взгляд, она подбежала к бабушке и спрятала лицо у нее в коленях. К облегчению Стивена, все уговоры миссис Вильямс встать, подать джентльмену руку и поцеловать его были тщетны, девочка осталась в той же позе, а бабушка ласково поглаживала ее по голове.

Никогда на памяти Стивена миссис Вильямс не выказывала никакой нежности к своим дочерям, ее лицо, голос и манеры, казалось, вообще не годились для выражения нежности. И вот, вся ее массивная фигура просто лучилась этим чувством, пока она объясняла, что это маленькая Сесилия, ребенок ее средней дочери, которая последовала за полком своего мужа, и, конечно, не может в таких условиях воспитывать ребенка, бедняжка.

— Мне бы следовало давно познакомиться с ней, — вежливо ответил Стивен. — Прекрасный ребенок.

Софи вернулась и девочка немедленно начала причитать: «Тетя, тетя, кухарка хотела отравить меня поганками!» Она монотонно повторяла это некоторое время, и, перекрывая этот звук, Стивен сказал:

— Я ужасно забывчив, вы должны простить меня. Я ведь зашел пригласить вас всех пообедать со мной, и я до сих пор не передал приглашения!

— Очень мило с Вашей стороны, — немедленно отозвалась миссис Вильямс, — но я боюсь, это совершенно невозможно, потому что… — она огляделась в поисках веской причины, но в итоге вынуждена была отступить, не закончив фразы, и начала тетешкать внучку.

Стивен продолжал:

— Я остановился в «Короне» в Петерсфилде, и уже заказал все блюда.

Софи возмутилась, спрашивая, как он решился на такой чудовищный поступок — он должен остановиться в коттедже, и, конечно, обедать с ними. Снова отворилась дверь и обе женщины обернулись к вошедшему Джеку за поддержкой. «Как они разговаривают», — подумал Стивен. «Пожалуй, это первый раз, когда я вижу сходство, доказывающее, что Софи и ее невозможная мамаша — родственники.»

«Дядя Обри, — завопила Сесилия, — кухарка пыталась отравить меня и близнецов поганками!»

— Что за чушь, — возмутился Джек, — Стивен, ты обедаешь и ночуешь у нас! Камбуз нынче, правда, некомплектен, но у нас будет отличный морской пирог.

— Джек, я уже заказал обед в «Короне». Блюда будут на столе к назначенному часу, и, если мы не придем, они просто пропадут.

Это замечание немедленно оказало заметный эффект на женщин. Хотя они все еще протестовали и требовали, чтоб он остался, накал дискуссии снизился. Стивен сидел молча, временами он поглядывал в окно, временами — на Софи и ее мать, и признаки их родства становились все более заметными. В чем же они заключались? Точно не в тоне голоса и не в манере двигаться. Возможно, дело было если не в детском, то каком-то «не-взрослом» выражении лица, общем для обоих, выражении, которое его французские коллеги-физиономисты, последователи Лаватера, называли «английский взгляд». Выражение это они относили на счет хорошо известной холодности английских женщин и их невежества в делах плотской любви. «Если Дюпюитрен прав и если причина действительно в этом, — думал Стивен, — то, значит, Джек, с его-то пылким темпераментом, должен быть весьма озабочен.» Поток слов тем временем не иссякал. «Как он все это переносит?» — удивился Стивен, вспомнив быстрые расправы Джека с болтунами на квартердеке. «Преклоняюсь перед его долготерпением.» Компромисс, по счастью, уже вырисовывался: кто-то должен пойти, а кто-то останется дома. В конечном счете, после нескольких кругов обсуждения, было решено, что: Джек пойдет, Стивен вернется на следующее утро и позавтракает с ними, миссис Вильямс хватит для поддержания сил и чуточки хлеба и сыра.