Станислав Олефир - Колымская повесть

• Название: Колымская повесть
• Автор: Станислав Олефир
• Жанр: Современная проза

---

ТЕЛЕСОБАКА

Сегодня в стойбище прилетела Колина жена Тоня. Очень симпатичная эвенка с карими до черноты глазами и необыкновенно белым лицом. Я даже присматривался, не припудрила ли она его? Никакой пудры не было, а вот, что брови выщипаны и подрисованы карандашом — это, без всякого сомнения. Вместо гостинцев Тоня привезла нам маленький телевизор на батарейках и сына Димку.

Мне думалось, сразу по приезду она кинется обихаживать Колю: варить, стирать, возиться по хозяйству. Она же только поела свежей оленины и завалилась на шкуры читать журнал. Коля ничего не имел против, сам собрал «Огоньки» и «Смены» со всего стойбища и, чтобы не тревожить жену, вместе с Димкой перебрался в ярангу бабы Маммы.

Я вдвоем со свободным от дежурства Толиком занялся настройкой телевизора. В армии Толик был связистом и служил как раз в той части, которая помогала выводить в космос ракеты с космонавтами, так что это занятие ему не в новинку. Смастерили из реек и проволоки рамку, закрепили ее на высоченной жердине, поворачиваем и так и сяк, но ничего не получается. Что-то по экрану бегает, трещит, потом возьмется полосами и потухнет. Надо бы позвать на помощь, еще кого-нибудь, но Абрам с Элитом возле стада, а бригадир вместе с дедом Кямиевчей и бабой Маммой развлекаются с Димкой. Они без устали тискают его, вырывая друг у друга из рук, и так восторгаются, словно большего счастья, чем этот пацан, и не придумать.

Откровенно говоря, мне он совершенно не нравится. Толстый, словно бурундук, сопливый и бестолковый. Сначала он разорвал подвернувшуюся под руки книжку, затем ударил ногой самого добродушного во всем стойбище пса Остычана, под конец забрался с ногами в миску с ухой и принялся лупить пятками по рыбьим головам. Брызги полетели всем в лица, у меня зачесались руки дать этому танцору по шее, а старики вместе с бригадиром Колей смеются и даже подзадоривают. Наконец вытащили Димку из ухи, кое-как вытерли и понесли катать на Тотатке. Этот олень больше всего на свете любит соль и комбикорм, не отказывается от куска лепешки или пары галет, поэтому с утра до ночи ошивается в стойбище, и даже собаки не обращают на него внимания.

Баба Мамма сама заседлала учика, посадила в седло Димку и принялась водить Тотатке за уздцы вокруг поленицы дров. Деду Кямиевче такая опека над парнем не понравилась. По его мнению, настоящий пастух должен ездить на олене без всяких помощников, а баба Мамма только портит картину. Немного поспорив, та согласилась отпустить уздечку. И вот все трое выстроились в десяти шагах от Тотатке и, протягивая ладони, словно там лежит что-то очень вкусное, принялись звать оленя: «Мэк-мэк-мэк-мэк!»

Но хитрый учик понимает, что в ладонях пусто, не хочет задарма делать и шага. Народу тоже не охота бежать в ярангу, потому что боятся пропустить момент, когда Димка самостоятельно отправится в путешествие вокруг поленницы. Поэтому очень долго все остается без изменений: дед Кямиевча, баба Мамма и бригадир Коля заигрывают с оленем, повторяя наперебой свое «мэк-мэк», Тотатке стоит и равнодушно взирают на всю компанию, а Димка никак не поймет, что ему делать — поднимать рев или немного подождать?

В это время мы услышали рокот мотора, а затем над рекой показался самолет. Он летел очень медленно и так низко, что почти касался растущих по берегам ив и тополей. Наверное, это были охотящиеся за браконьерами рыбинспекторы. Мы даже различили их лица за стеклами кабины и могли запросто пересчитать заклепки на фюзеляже и крыльях.

Я невольно испугался за Димку. Сейчас олень ударится в бега, и, что будет с пацаном — трудно даже вообразить.

Олень и вправду заволновался, задрал голову и принялся с каким-то непонятным мне интересом смотреть на надвигающийся самолет. Когда тот, придавив всех грохотом, проплыл над нами, олень вдруг развернулся и во всю прыть понесся следом за самолетом.

Все так же с задранной к небу мордой он пересек покрытый высокими кочками берег реки. Форсировал ее и вместе с всадником скрылся в ивняковых зарослях. Димка, ухватившись обеими руками за шею оленя, довольно цепко сидел на нем и орал так, что перекрывал гул самолета.

Бригадир Коля вместе с дедом Кямиевчей бросились догонять оленя, а баба Мамма опустилась на кочку, и только широко открытые глаза выдавали ее испуг.

К счастью река в этом месте оказалась неглубокой, бригадир вместе с поспевающим за ним дедом Кямиевчей легко перебрели ее, скрылись в кустах и скоро появились на берегу с плачущим Димкой на руках. Они подобрали его буквально в двух шагах от воды. Оленя нигде не было видно.

Димку унесли в ярангу, принялись утешать и проверять, нет ли на нем царапин, а мы с Толиком снова занялись телевизором.

— С чего это олень побежал за самолетом? — спросил я своего напарника. — Если бы по ровному месту, мог догнать запросто.

Толик улыбнулся, посмотрел в сторону реки, словно надеясь увидеть там Тотатке, и, наконец, сказал:

— Что здесь непонятного? Это же Тотатке! Наверное, подумал, что с самолета будут сбрасывать мешки с комбикормом, вот и побежал. Зимой у нас был гололед, их с самолета комбикормом подкармливали, он все это хорошо запомнил.

Я понимающе кивнул головой, прислушался к Димкиному реву и решил, как только Тотатке вернется из погони за самолетом, угостить его хорошей горстью соли…

Толик уже два года, как возвратился из армии, но не устает рассказывать о ней. Он может сколько угодно вспоминать, как ему хорошо служилось, как сам главнокомандующий объявил благодарность за успешный вывод на орбиту космического корабля, как его упрашивали навсегда остаться в армии. Пастухи подначивали Толика, заверяя, если он и служил в таком месте, то всего лишь в охране. Доверят ему космонавтов при восьмилетнем образовании? Туда не всякого инженера берут. Наслушался в каптерке всяких разговоров, теперь сочиняет.

Тем не менее, Толик работает ничуть не хуже любого пастуха. Он запросто догонит и завернет к стаду самого проворного оленя и, если что задумает, обязательно своего добьется. Вот и сейчас, разбудил меня ни свет, ни заря и сказал, что нужно испытать телевизор на Дедушкиной Лысине. Это, не так чтобы очень высокая, совершенно голая сопка в добром километре от нашего стойбища. Взобраться на нее не трудно, но мне не хочется этим заниматься, потому что моросит дождь, а в такую погоду лучше всего сидеть в яранге. Все равно пришлось вылезать из постели, одеваться и тащиться на Дедушкину Лысину. Абрам с Элитом в стаде, дед Кямиевча с бригадиром Колей отправились смотреть новое пастбище, а в одиночку Толику никак не справиться.

По дороге Толик рассказывал мне, как в армии бегал в самоволку, и как его выручал с гауптвахты сам командир гарнизона, потому что проходили испытания в космосе, а дежурить у радара кого попало не поставишь. Оказывается, самое трудное — когда капсула с космонавтами идет на снижение. В это время можно запросто потерять ее из виду.

Я слушаю Толика и едва поспеваю за ним, хотя несу всего лишь сконструированную им новую рамку да небольшую бухту проволоки. У Толика рюкзак с палаткой и завернутым в нее телевизором, две длинные жерди, целая связка колышков и палка, с которой он обычно пасет оленей.

Взобрались на вершину сопки, установили палатку, подняли антенну и присоединили к телевизору. Откровенно говоря, я мало верил в эту затею, но лишь щелкнул включатель, сразу на экране появилось изображение. Было оно довольно размытым, порой трудно разобрать, кто на экране — мужчина или женщина, но звук просто отличный. Мы запросто поняли, что сегодня воскресенье, передают «Будильник» и сейчас будет мультик про Чебурашку. А мы-то и не знали, что сейчас выходной!

Здесь все без разницы. У оленей-то ни выходных, ни праздников. Вернее, праздники случаются, когда стадо выйдет на черноголовку, грибы или хвощи. Но это оленям. Пастухам же в любой день нужно работать.

Минут через двадцать в палатку явился дед Кямиевча. Он возвратился в стойбище, узнал от бабы Маммы, куда мы направились, и, как был верхом на Тотатке, направился сюда. Следом за ним прибежали Ханар и Остычан.

Какое-то время собаки облаивали спрятавшуюся в камнях пищуху, потом Остычан зашел в палатку, узнать, чем мы здесь занимаемся? Но может, быть его просто загнал к нам вдруг припустивший дождь. Но это и не так важно. Важно то, что лишь Остычан зашел в палатку и остановился у телевизора, изображение на экране, словно промылось, и стало более четким. Сначала мы не поняли, что эта перемена связана с визитом собаки, поэтому Толик принялся объяснять, что спутник, через который идет телесигнал, сменил орбиту. Они, мол, делают это запросто. Поэтому изображение и улучшилось.

Пока Толик растолковывал, как это делается, Остычан, не обнаружив у нас ничего интересного, вышел из палатки. Изображение сразу потускнело. Толик снова принялся рассуждать о спутниках, орбитах и пультах управления, но дед Кямиевча, не дослушав, вдруг поинтересовался: