Г Кубанский - Команда осталась на судне

• Название: Команда осталась на судне
• Автор: Г Кубанский
• Жанр: История

---

Пока Самохин искал богатые залежи, техника добычи ископаемых выросла. Был разработан план добычи меди из залежей Приполярной области, считавшихся прежде нерентабельными. Кто-то вспомнил о заводском опыте Самохина, и его назначили начальником комбината. Но едва у подножия Кекура разбили палаточный лагерь, как пришло известие о смерти жены.

Впервые в жизни Самохин оставил работу, когда, казалось, невозможно было оторваться от площадки с новенькими палатками.

За несколько часов, проведенных в самолете, Самохин передумал о многом, понял, как неполна была его семейная жизнь. Перед его глазами стояло грустное лицо жены в добрых мелких морщинках. И оттого, что не стало человека, знавшего его думы и чаяния, у которого он столько лет находил поддержку в трудные минуты, ощущение беды и горя вытеснило все другие чувства...

После смерти жены Самохин заметно изменился. Теперь он щедро отдавал дочери внимание и заботу, которых так не хватало покойной. Люся регулярно получала от него обстоятельные письма.

А на днях, дождавшись студенческих каникул, прилетела в поселок навестить отца...

...Люся вошла в кабинет и остановилась: не помешала ли? Последние дни она не находила себе места. Поселок жил в постоянном напряжении. Отец почти не появлялся дома. Все заняты, озабочены, спешат. Одна Люся не знает, куда девать себя. Дачница!

Самохин встретил дочь усталой улыбкой.

- Не спится? - спросил он.

- Ты тоже не спишь. - Люся подошла к отцу. - Я прочла телеграмму от Крестовникова. Почему ты не обследовал склон Кекура? Неужели никто из ребят не поднимался на гору, не знает тропинок?

- Какие тропинки! Тропинки прокладываются там, где люди ходят. Кого понесет на Кекур? Зачем? Эта горушка так же не исследована, как какой-нибудь семитысячник в Гималаях.

- Но ведь подняться на нее не очень сложно, - возразила Люся. - Даже не зная тропинок.

- Подняться можно. - Самохин понял недосказанное дочерью. - Но зачем? Я бывал в горах и кое-что знаю о них. Если люди несведущие проверят состояние снега, это может принести только вред, дезориентировать нас. Ты студентка географического факультета и прекрасно понимаешь это.

- А если б я поднялась на гору? - Люся смотрела на отца настойчивым взглядом, как бы прося его согласия. - Не одна. Найдутся в поселке крепкие лыжники...

- Поднимешься, - раздраженно проговорил отец. - И что ты там сделаешь? Голыми руками?

Люся молчала. Как ни хотелось ей помочь замершему поселку, она понимала: отец прав. Что можно сделать в горах, не имея даже снежного зонда, термометра? А если б они и были? Люся знала устройство гляциологических приборов, но никогда ни один из них не применяла в горах. Да и сумеет ли она самостоятельно определить, что за лавина образуется на Кекуре, насколько велика угроза?

Самохин понял состояние дочери.

- Приехала, называется, навестить отца. - Он обнял Люсю. - А батя... то носится по комбинату, то безвылазно сидит в кабинете.

- Мне двадцать один год. - В голосе Люси прозвучал упрек. - Других такого же возраста ты посылаешь в метель работать, строить противолавинные сооружения. Одна я живу тут... -Люся запнулась и с усилием выдавила конец фразы: - Дачницей живу.

- Затихнет метель, - продолжал Самохин, не отвечая дочери, - пошлю нарочных в райцентр. На лыжах. Ты горнолыжница. Пойдешь с ними.

- Не пойду.

- Пойдешь.

- Нет.

- Если б ты была нужна здесь, я и не подумал бы об этом, но твое место в университете.

- В обычных условиях. - Смуглое лицо Люси с чуть приподнятыми скулами и узко прорезанными глазами, черными, горячими, было решительно. - А сейчас никуда я от тебя не уйду.

- Я уважаю смелость, - сказал Самохин. - Но смелость ценна только в сочетании с деловым расчетом. Каникулы твои кончаются. Во имя чего ты должна пропускать занятия в университете, если в этом нет никакой надобности?

- Никуда я в такое время из поселка не уйду, - упрямо повторила Люся. Из всего сказанного отцом ей запомнилось лишь справедливое, а потому и особенно обидное утверждение о том, что она не нужна в поселке. - Не пойду.

- Объясни тогда, в чем смысл твоего пребывания здесь?

- Хотя бы в том, что сейчас я заставлю тебя лечь спать. Да, да! Анна Павловна не может потребовать, чтобы ты отдохнул. А я потребую...

- Перестань...

- ...Заставлю тебя отдохнуть. - Люся достала из дивана клетчатый плед, подушку. - А потом ты со свежей головой найдешь выход из положения.

- Остановлю лавину?

Люся не ответила. Она стала у дивана, упрямо пригнув голову, и ждала. Лучше не спорить с ней сейчас - лечь. Тогда она уйдет.

Самохин снял китель. Лег.

Но Люся не ушла, она устроилась в кресле у стола.

Желая обмануть дочь, Самохин закрыл глаза... и заснул.

Люся затенила настольную лампу и, сбросив туфли, забралась с ногами в кресло. Кутаясь в серый пуховый платок, свернулась калачиком. В полумраке комнаты было спокойно, уютно. Доносившийся с улицы свист метели настраивал на размышления.

Отец! Человек, которого она любила и тем не менее не всегда понимала. Крупный, какой-то весь прочный, с гулким властным голосом, заставлявшим в детстве замирать ее в ожидании чего-то необычного, важного. Всегда он был в движении, постоянно спешил, с кем-то или с чем-то боролся, негодовал или ликовал. Даже то немногое время, которое отец проводил дома, он держался так, будто готов был взять чемодан и исчезнуть надолго.

Люся не заметила, как тоже заснула. Спала она спокойно, крепко. Опасность? Возле отца не могло случиться ничего страшного. В этом Люся была убеждена. Детская вера в силу отца вытеснила мысли о лавине и о замершем в глухой тревоге поселке.

Разбудил Самохина стремительно приближающийся грохот. Дребезжал на подносе стакан. Дом трясся в мелкой, пугливой дрожи.

Самохин сорвался с дивана. Не замечая волочащегося за ним пледа, выскочил в приемную. С порога он увидел Люсю, ее пальцы, стиснувшие спинку стула, неестественно выпрямившуюся за столом Анну Павловну, бледную, с застывшей на лице гримасой, словно она собиралась не то засмеяться, не то закричать от ужаса. Лавина?!

Грохот докатился до стены и оборвался. В мертвенно-тихую комнату пробивался лишь ровный рокот. Сознание отметило: "Мотор!"

Надо было выбежать, узнать, что делается на улице, а Самохин все еще не мог справиться с охватившим его оцепенением.

В тишине, нарушаемой лишь звуком приглушенного мотора, гулко прозвучали в коридоре шаги. Дверь распахнулась. Вошли двое. В альпаках и унтах.

Один из вошедших, не снимая очков, старательно протер стекла рукавицей. Потом откинул с головы меховой капюшон и сказал осипшим с мороза голосом:

- Промерзли.

Самохин узнал его и невольно отступил, как от призрака: "Крестовников! Здесь! В такое время!"

- Неважно! - прогудел второй гость, расстегивая негнущимися пальцами меховой альпак. - Зато добрались. - И, прищелкнув каблуками, представился: - Гвардии майор Шихов.

Первой опомнилась Анна Павловна: достала из шкафа чайник и выбежала из комнаты.

- Надо бы экипаж обогреть, - сказал майор, стягивая непослушными руками альпак. - Досталось ребятам!..

В кабинет вошли трое в серых комбинезонах и рубчатых танкистских шлемах. Крупные, плечистые, с испятнанными маслом лицами и руками, они до смешного походили друг на друга.

Танкисты привлекли общее внимание. Никто не заметил, как взгляд Крестовникова удивленно задержался на Люсе. Но Крестовников тут же справился с собой и обернулся к Самохину.

- Не ожидали увидеть меня? - спросил он. - Я телефонограмму от вас так и не получил. Позвонил в область. Мне сказали, что связи со строительством нет и, пока не кончится метель, восстановить ее не удастся. А сведения метеослужбы о направлении ветра и осадках становились все тревожнее. Что делать? - Крестовников развел руки с болтающимися на шнурках рукавицами. Вспомнил я, что наша кафедра помогала военным вести гляциологическую разведку на границе. Позвонил туда. Два часа спустя меня отправили вертолетом, а потом автомашиной я добрался в райцентр, где меня ждал танк от командующего округом с сопровождающим. - Он показал на Шихова. - Дальше все было просто.

- Не очень-то просто, - вмешался Шихов.

- Дорожка! - вздохнул один из танкистов. - Два раза заваливало снегом. Не знаю, как и выбрались.

- Пройдемте ко мне, - пригласил Самохин и посторонился, пропуская гостей.

В кабинете Крестовников сразу перешел к делу.

- Каковы результаты ваших наблюдений над снегом? - спросил он хозяина, потирая ознобленные иссиня-красные руки.

- Наших наблюдений! - невесело усмехнулся Самохин. - Кто полезет в метель на гору? И потом... наблюдения несведущих в науке людей едва ли ценны для вас. - Он заметил, что говорит раздраженно, с неприязнью к собеседнику, и замолчал.

- Несомненно, - поддержал его Крестовников. - Вот я и приехал, чтобы вам помочь.

- Тогда с чего же мы начнем?