Альфред де Виньи - Сен-Map, или Заговор во времена Людовика XIII

• Название: Сен-Map, или Заговор во времена Людовика XIII
• Автор: Альфред де Виньи
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993

Роман «Сен-Map» — наиболее значительное достижение в прозе известного французского поэта и писателя Альфреда де Виньи (1797-1863). Своеобразно излагая историю заговора маркиза де Сен-Мара против деспотичного кардинала Ришелье, автор весьма ярко и эффектно изображает богатую на приключения и интриги жизнь придворной Франции середины XVII века.

---

Зрелище это наводило такой ужас, что снова воцарилась мертвая тишина; некоторое время слышался только шум дождя, который потоками низвергался с небес, да приближающиеся раскаты грома.

Сен-Map с господами дю Люд и Фурнье и все наиболее значительные лица укрылись от грозы под колоннадой храма св. Креста, к которой вели двадцать каменных ступеней. Костер разложили прямо перед храмом, и отсюда вся площадь видна была как на ладони. Она была совершенно пустынна, по ней текли дождевые потоки; но мало-помалу во всех домах стали зажигаться огни, которые освещали мужчин и женщин, теснившихся на балконах. Юный д'Эффиа печально смотрел на эти зловещие приготовления; воспитанный в духе высокой чести и далекий от низменных помыслов, которые зарождаются в человеческом сердце под влиянием вражды и честолюбия, он не понимал, как может твориться столько зла без какого-либо важного, сокровенного повода; дерзость.такого приговора представлялась ему столь невероятной, что сама жестокость кары как бы оправдывала ее в глазах юноши; в душу его закрался тайный ужас — тот ужас, под влиянием которого народ молчал; он почти забыл о сочувствии, которое внушал ему несчастный Урбен, и стал думать о том, что, быть может, эта крайняя жестокость справедлива и вызвана тайной связью осужденного с адом; и публичные разоблачения монахинь, и рассказы его достойнейшего воспитателя померкли в его памяти — так всемогущ успех, даже в глазах незаурядных людей, такое уважение внушает всем сила, даже вопреки голосу совести. Юный путник уже думал о том, не вырвала ли у осужденного пытка какого-нибудь чудовищного признания, а в это время храм, погруженный в темноту, вновь осветился; двери его распахнулись, и при свете бесчисленных факелов в сопровождении стражников появились все судьи и священники; среди них шел Урбен, которого поддерживали, вернее, несли шесть одетых в черное «кающихся», ибо ноги у него, связанные и обмотанные окровавленными тряпками, были, по-видимому, переломаны, и он не мог стоять. Прошло не более двух часов с тех пор, как Сен-Мар видел его, и тем не менее он еле его узнал: с его лица исчезли малейшие следы румянца, и оно страшно осунулось; кожа, желтая и блестящая, как слоновая кость, покрылась смертельной бледностью; из жил, казалось, вытекла вся кровь; только в черных глазах, ставших чуть ли не вдвое больше, еще теплилась жизнь, и умирающий их взгляд блуждал по сторонам; темные волосы разметались по плечам и по белой рубахе, спускавшейся до самых ног; этот своеобразный наряд с широкими рукавами отливал желтизной и распространял запах серы; длинная толстая веревка охватывала шею несчастного и спускалась на грудь. Он был похож на призрак, но на призрак мученика.

У колоннады храма Урбен остановился или, вернее, его остановили; капуцин Лактанс вложил ему в руку горящий факел и, поддерживая древко, сказал с неумолимой жестокостью:

— Приноси повинную и проси у господа прощения за колдовство.

Несчастный обратил к небесам взор и с трудом проговорил:

— Именем бога живого, отвергаю тебя, Лобардемон, судья неправедный! Меня разлучили с моим духовником, и мне пришлось исповедоваться в грехах перед самим господом богом, ибо я окружен врагами; бог милосердный мне свидетель, я никогда не был колдуном; я не знал иных тайн, кроме тайн католической апостольской римской церкви, в лоне которой я и умираю; я многим согрешил против самого себя, но не против бога и господа нашего…

— Замолчи! — вскричал капуцин, стараясь зажать Урбену рот, прежде чем тот успеет произнести имя спасителя. — Несчастный, ты закоренел в своих преступлениях, так возвращайся же к дьяволу, который послал тебя к нам!

По его знаку четыре священника приблизились с кропилами в руках, чтобы очистить воздух, которым дышал колдун, землю, по которой он ступал, и костер, на котором ему предстояло сгореть. Во время этой церемонии судья тайных дел наспех огласил приговор, который и поныне можно разыскать среди документов, относящихся к этому делу; он датирован 10 августа 1639 года и утверждает, что «Урбен Грандье пойман и достодолжным образом изобличен в колдовстве, порче, совращении нескольких Монахинь-урсулинок города Лудена, а также мирян» и т. д.

Тут сверкнула ослепительная молния, и судья, прервав чтение, обратился к господину де Лобардемону и спросил, нельзя ли, ввиду непогоды, отложить казнь на другой день, но тот ответил:

— В приговоре сказано, что он должен быть приведен в исполнение в течение двадцати четырех часов; не бойтесь этой толпы, пребывающей в сомнении, мы ее убедим…

Под колоннадой собрались наиболее важные особы, и среди них было немало приезжих; все они, в том числе и Сен-Map, подошли поближе.

…Колдун так и не мог произнести имени спасителя, а образ Христа он упорно от себя отстранял.

В эту минуту из группы «кающихся» выступил Лактанс; в руках у него было огромное железное распятие, которое он держал нарочито осторожно и благоговейно; он протянул его к губам осужденного, а тот резко отпрянул и, собрав все силы, взмахнул рукой, задев распятие, которое выпало из рук капуцина.

— Видите, видите, — вскричал тот, — он бросил распятие!

Поднялся ропот, смысл которого, однако, был неясен.

— Кощунство! — закричали священники.

Процессия двинулась к костру.

Но Сен-Map, прятавшийся за колонной, ясно видел, что произошло; он с удивлением заметил, что когда распятие упало на ступеньки, более мокрые от дождя, чем площадка под колоннадой, то образовался пар и послышалось шипение, словно в воду бросили расплавленный свинец. В то время как всеобщее внимание было поглощено уже другим, он подошел к распятию, протянул к нему руку и почувствовал сильный ожог. Его благородное сердце не могло этого снести; охваченный негодованием и яростью, он обернул руку краем своего плаща, поднял распятие, подошел к Лобардемону и ударил им судью по лбу, воскликнув:

— Негодяй! Будь же мечен этим раскаленным железом!

Толпа слышит этот возглас и бросается к ним.

— Держите безумца! — тщетно крикнул недостойный судья.

Его самого уже держали несколько человек и кричали:

— Правосудия! Во имя короля!

— Мы погибли! — воскликнул Лактанс. — Скорее к костру! К костру!

«Кающиеся» потащили Урбена на площадь, а тем временем судьи и стражники, отбиваясь от разъяренных горожан скрылись в храме; в спешке палач не успел связать жертву, а просто уложил ее на дрова и поджег их. Но дождь лил все так же, и бревна, едва разгоревшись, сразу гасли и дымились. Тщетно Лактанс и другие каноники раздували пламя — ничто не в силах было справиться с водой, лившейся с небес.

Между тем возбуждение, царившее у колоннады, распространилось по всей площади. Возгласы Правосудия! Правосудия! повторялись и множились по мере того, как люди узнавали о том, что обнаружилось: толпа смела две баррикады, и, хотя стражники и стали стрелять из пищалей, их оттеснили к середине площади. Напрасно они направляли на народ своих коней, толпа все росла и напирала на них. Целых полчаса длилась эта борьба, и стражники все отступили к костру, который уже совсем скрылся за ними.

— Вперед, вперед, — кричал какой-то мужчина, — мы его освободим; не бейте солдат, только тесните их. Видите, господу не угодно, чтобы он умер! Костер гаснет; друзья, еще раз! Так! Повалим-ка эту лошадь. Напирайте, нажимайте!

Цепь стражников была прорвана, во многих местах сметена, народ с криком рванулся к костру; но там уже все погасло; у костра никого не было, не было даже палача. Разворачивая и разбрасывая бревна, кто-то натолкнулся на одно, еще горящее, и при его слабом свете среди кучи пепла и грязи показалась окровавленная почерневшая рука — ее уберегли от пламени огромный железный браслет и цепь. У одной из женщин хватило мужества разжать эту руку; в ней оказался крестик из слоновой кости и образок святой Магдалины.

— Вот его прах, — сказала она, плача.

— Скажите лучше: вот останки мученика, — ответил какой-то мужчина.

Глава VI СОН

Фортуны благодать — надежное ли дело?

Тот строит на песке, кто верит ей всецело.

Чем выше вознесен, тем осторожней будь.

Высокую сосну сильнее треплют бури…

Ракан

Измождены жарой, увядшие сады

Колеблют на ветру безлиственные ветви,

И кажется, зима не покидала неба.

Жюль Лефевр. «Мария»

В разгар перепалки, в которую ввязался Сен-Мар по своей запальчивости, он почувствовал, что кто-то твердой, как железо, рукой схватил его за локоть, протащил сквозь толпу вниз по ступенькам и толкнул за церковную ограду; только здесь разглядел он темную фигуру старика Граншана, который резко сказал ему:

— Сударь, напасть на тридцать мушкетеров в Шомонском лесу — это еще полбеды, потому что там мы находились, правда, без вашего ведома, подле вас и в случае надобности пришли бы вам на помощь, к тому же вы столкнулись в лесу с благородными людьми. А здесь — другое дело. В конце улицы вас ждут слуги и лошади; прошу вас сесть на коня и выехать из города или же отправить меня обратно к ее превосходительству, потому что я перед вашей матушкой в ответе за ваши руки и ноги, которые вы легкомысленно подвергаете большой опасности.