Кодзима-хоси - ПОВЕСТЬ О ВЕЛИКОМ МИРЕ

• Название: ПОВЕСТЬ О ВЕЛИКОМ МИРЕ
• Автор: Кодзима-хоси
• Издательство: Северо-Запад Пресс
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 2002
• ISBN: 5-93699-015-Х

Гунки-моногатари (воинские повествования) — литературный жанр, сформировавшийся на рубеже XII–XIII вв. Берёт начало от устных описаний военных столкновений X и XI вв. Эти описания к началу периода Камакура сложились в особый жанр устного рассказа — катаримоно, исполнявшегося сказителями.

Крупнейшим повествованием гунки, насчитывающим 40 свитков, считается "Тайхэйки" ("Повесть о Великом мире"). В центре — события 1318–1367 гг., связанные с войной между Южной и Северной династиями.

Воспевает самурайские доблести и нормы поведения (бусидо).

---

Вместе с его силами у Кусуноки стало насчитываться больше семисот всадников. С этим войском он подчинил себе две провинции, Идзуми и Кавати, а потом — в семнадцатый день пятой луны — вышел для начала в окрестности святилища Сумиёси и монастыря Тэннодзи и разбил лагерь к югу от моста Ватанабэ.

Всё это время к Рокухара волнами накатывали гонцы из провинций Идзуми и Кавати, докладывая, что Кусуноки уже нападает на столицу, и в столице поднялся большой шум. Воины скакали на восток и на запад, волнениям знати, верхов и низов не было предела. «Не похоже на то, что мы слышали. Видимо, у Кусуноки маленькое войско. Если по нему ударить, оно рассыпется». С такими мыслями оба Рокухара назначили командирами своих войск Суда и Такахаси. Войска от сорока восьми сигнальных костров, людей из столицы, жителей пристоличных и ближних провинций собрались вместе и двинулись на монастырь Небесных королей, Тэннодзи.

Все вместе эти силы насчитывали пять с лишним тысяч всадников. Отправившись из Киото в двадцатый день той же луны, они расположились лагерем в окрестностях Амасаки, Кандзаки и Хасимото[482], зажгли сигнальные костры, видные издалека, и стали ждать, когда рассветёт. Услышав об этом, Кусуноки разделил на три части две с лишним тысячи своих всадников, сделал их основной ударной силой и укрыл в Сумиёси и Тэннодзи, а всего каким-то трёмстам всадникам велел поджидать к югу от моста Ватанабэ и в двух-трёх местах напротив противника зажечь большие сигнальные костры. Это для того, чтобы специально заманить противника на мост, опрокинуть его в воду и в одночасье определить победителя.

Тем временем, когда рассвело, в двадцать первый день пятой луны войско Рокухара из пяти с лишним тысяч всадников собралось из разных лагерей в одно место и двинулось к мосту Ватанабэ.

Когда увидели войско противника на той стороне реки, оказалось, что оно не превышает двести-триста всадников. В нём были воины на тощих конях, взнузданных при помощи самодельных верёвочек.

Увидев их, Суда и Такахаси подумали: «Вот как! Мы и ожидали, что размеры у войска Идзуми и Кавати не то, чтобы очень велики, но у них, даже против ожидания, нет ни одного расторопного воина. Мы переловим этих типов по одному, отрубим им головы на прибрежной речной отмели у Шестой линии, Рокудзё[483] и сдадим их на хранение в Рокухара», — после чего и Суда, и Такахаси, не дожидаясь остальных, один за другим, как прямая линия, переправились через реку под мостом. При виде этого, пять с лишним тысяч всадников стали наперегонки погонять коней — одни пустили их по мосту, другие переправлялись на противоположный берег по мелководью.

Войско Кусуноки за ними наблюдало, но в сражение не вступало, только выпустило издалека несколько стрел. Из-за этого войско Рокухара не давало передохнуть ни людям, ни коням, но теснясь и толкаясь, преследовало противника до самых жилых домов к северу от монастыря Небесных королей.

Кусуноки, как он и задумал, утомив людей и коней противника, разделил свои две тысячи всадников на три рукава и один из них выпустил на левый фланг противника из восточных ворот монастыря Небесных королей.

Другой выпустил из западных ворот, каменных тории[484], построив его в форме рыбьей чешуи[485]. Третий показался из тени сосен святилища Сумиёси, построенный в форме журавлиного крыла[486].

Глядя на количество сил Рокухара, было видно, что это было крупное войско, противостоять которому нельзя, однако крепости в его лагере не было; напротив, было видно, что окружить его можно малыми силами.

Суда и Такахаси, обнаружив это, отдали приказ: «Противник укрывает в своём тылу большие силы. Коню в этих местах негде ступить ногой. Нужно выманить противника на открытое место, по частям сосчитать его силы, снова и снова встретиться с ним в бою и решить дело победы». Пять с лишним тысяч всадников отошли к мосту Ватанабэ, чтобы противник не напал с тыла.

Хотя армия Рокухара была сильнее, чем та, которую ожидал встретить Кусуноки, но силы Кусуноки занимали выгодные позиции и гнали её с трёх сторон с победными кличами.

Суда и Такахаси, увидев, что их войско уже приближается к мосту, скомандовали:

— У противника силы невелики. Но если здесь не повернуть назад, у нас в тылу окажется река, и это плохо. Воины! Развернитесь!

Хотя они и велели всадникам вести коней осторожно, ещё и ещё раз проверяя, куда те ступают, но, поскольку войско было готово обратиться в бегство, оно и не разворачивалось.

Каждый только рвался на мост, не сознавая, что это опасно. Кони скучились, люди и лошади стали падать с моста вниз, и неведомо число людей, которые тонули в воде.

Были такие, кто погибал, не отличив при переправе стремнины от пучины, были такие, кто погонял коня на крутом берегу и разбивался при падении. Так из пяти с лишним тысяч всадников мало осталось таких, кто ползком добрался до столицы.

На следующий день на речной отмели возле Рокудзё кто-то высоко укрепил дощечку и написал на ней стихотворение:

Оттого ль, что вода

В Ватанабэ стремительна,

Но рухнул Высокий Мост,

И потекло

То Угловое Поле![487]

По своему обычаю столичные злословы сочиняли стихи, вставляя в них эти издевательские слова, или со смехом пересказывали их, В это время Суда и Такахаси потеряли лицо и глаза[488], надолго перестали выполнять свои обязанности и жили дома, притворившись больными.

Оба Рокухара, узнав об этом, обеспокоились и стали строить новые планы нападения. Считая, что в Киото сил недостаёт, они вызвали из Канто Уцуномия Дзибутаю. Когда совет состоялся, они сказали ему:

— Нельзя сказать, чтобы издревле не существовало способов определения победы или поражения из-за воли судьбы. Однако же нынешнее поражение нашего войска на юге обязано единственно просчётам командиров и ещё — малодушию рядовых воинов. В мире людские насмешки остановить нельзя. Кроме всего прочего, после того, как в столицу явился приглашённый сюда Накатоки, ваше прибытие в столицу имеет целью выступление против и усмирение разбойников и мятежников, ежели таковые будут. После того, что случилось, мы не думаем, что можно сражаться, собирая по нескольку раз воинов разбитого войска. Кроме этого, теперешнее время — важнейшее для Поднебесной, поэтому вы выступите против неприятеля, уничтожите его!

Когда они это промолвили, Уцуномия сказал, и вида колебаний не показав:

— Я не знаю, как выступать малыми силами после того, как потеряла победу большая армия, однако с самого начала, отправляясь из Канто, я знал, что не пощажу своей жизни ради такого важного дела. Сейчас я собираюсь посмотреть, чья будет победа в сражении, поэтому хочу направиться навстречу противнику и сразиться с ним, пусть даже в одиночку, и прошу вас, как это ни трудно, увеличить ваше войско, — и вернулся к себе, всем своим видом показывая, что он действительно в своих убеждениях крепок

То, что Уцуномия один, с военным приказом в руках, выступает против сильного противника, означало, что он не жалел жизни, ибо он намеренно не возвратился на место своего ночлега, но из Рокухара сразу же, в девятнадцатый день седьмой луны, в час Лошади[489], выехал из Киото и направился к монастырю Небесных королей.

До окрестностей Восточного храма, Тодзи[490], командир и сопровождающие его всадники насчитывали всего четырнадцать-пятнадцать человек, но в разных местах столицы к ним присоединялись ещё верхоконные сторонники, и у Четырёх курганов и дороги Цукуримити[491] всадников стало уже больше пятисот.

У людей, которые попадались им по пути, независимо от их положения и влияния, они отнимали коней, простолюдинов разгоняли, странников заставляли свернуть с дороги, так что жители окрестных деревень затворяли от них ворота. Той ночью они ожидали рассвета на открытом биваке в Хасирамото[492]. Ни один из них не чаял вернуться домой живым.

Между тем, Вада Магодзабуро[493], житель провинции Кавати, услышав об этом, пришёл к Кусуноки и сказал ему:

— Из столицы, рассердившись из-за своего поражения в прошлом сражении, против нас направили Уцуномия. Этой ночью он уже прибыл в Хасирамото. Я слышал, что его войско насчитывает не больше каких-то шести-семи сотен всадников. Перед этим Суда и Такахаси выставляли против нас больше пяти тысяч всадников, и то мы погнали и разбили их малыми силами. На этот раз кроме них к нам прибыли превосходящие силы. У противника силы малы и победный дух утерян. Пусть Уцуномия и отважен, но во сколько крат он сильнее других? Вот бы подойти к нему сегодня ночью, ударить и разбить его!

Так он сказал, а Кусуноки, немного поразмыслил и ответил:

— Победа или поражение в битве не обязательно зависят от того, велика твоя сила или мала. Она зависит прежде всего от единства воли всех бойцов. Поэтому и говорят, что увидев большие силы, обманешься; бойся сил малых. Прежде всего, я считаю, что после того, как большие силы проиграли прошлое сражение, Уцуномия решил по их следам выступить малыми силами. Никто в них не надеется вернуться живым. Кроме этого, Уцуномия лучший боец к востоку от застав[494]. Это воин того же типа, что Ки и Киёвара.