Луи Бардо - Элен и ребята 2. Часть вторая

• Название: Элен и ребята 2. Часть вторая
• Автор: Луи Бардо
• Издательство: Минск Литература
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996

История про взаимоотношения молодых людей, рассказывает о жизни французских студентов. Все они учатся в университете, живут в общежитии, дружат, любят друг друга, ссорятся, расходятся, мирятся, играют в музыкальной группе. Главная героиня — Элен.

---

— Да, — ответила Элен.

— Вот и кушай, — сказал Стивен. — Кушай на здоровье… Эта игра одновременно и забавляла, и пугала Элен, и тем самым особенно обостряла ее чувства. Ей нравилось играть в эту игру. В игру, которую придумал Стивен.

— Спасибо, — сказала Элен.

Вдруг она почувствовала во рту ягоду. Удивительно! Он что — думает накормить ее ягодами? До отвала? Чтобы она почувствовала в желудке сытость, вместо этого ноющего сосания под ложечкой?

Но все же хотелось бы чего-нибудь поосновательнее… Может, ка-кую-нибудь котлету…

Элен раскусила ягоду: маслина, соленая маслина! Вот так со Стивеном всегда, постоянно, ежечасно… Все в нем — иллюзии, вранье, обман… Мой ласковый и нежный лжец… Мой наглый и бессовестный повелитель… Как я все-таки обожаю его!

Она вспомнила, как впервые, давным-давно, в полузабытом теперь детстве она выплюнула маслину, из-за такого вот разочарования.

Соленая ягода? Разве ягода может быть соленой? Так подумала тогда Элен.

Оказалось, что ягоды бывают солеными. До этого Элен считала что все они бывают лишь сладкими. Для нее было открытием, что сладкое вдруг оказалось соленым! Она расценивала это именно так!

Так она впервые поняла, что окружающий ее мир далеко не однозначен. Что в какую-то минуту черное может оказаться белым, холодное — горячим, сладкое — соленым.

Теперь же, разумеется, Элен очень любила маслины. Для нее это были самые вкусные ягоды. И Стивена она тоже любила.

Секунду она размышляла над нелепой мыслью, вдруг явившейся ей: что или кого она любит больше? — Стивена либо маслины?

Элен вздохнула. Она не собиралась искать ответ на этот странный вопрос.

— Дай мне еще маслинку, — жалобно попросила она.

— Ну очень даже все вкусно, — как-то неопределенно ответил Стивен и провел по ее губам еще одной маслинкой. Но он не положил эту маслинку в рот Элен. Вместо этого он положил ей в рот клубничку. Элен с удовольствием проглотила ее. Эти ягоды были совсем разные на вкус, маслина и клубничка, клубника и маслинка… Что-то они напоминали Элен. Что-то из того времени, когда ей было то ли пятнадцать, то ли шестнадцать, то ли восемнадцать… Сейчас она точно не помнит, сколько лет ей тогда было.

Зато помнит, хорошо помнит свою подругу того времени — Монику. Прелестную Монику, которая обожала экстравагантные выходки.

Вместе с Моникой они отправились в кино. Элен не помнит названия кинофильма, который они тогда смотрели. Да это и неважно. Зато Элен хорошо помнит, что справа от Моники сидел какой-то паренек. Элен старалась рассмотреть его лицо в полутьме… Нет, он не был красавцем. Какой же это красавец? Толстые губы, грубые черты лица, низковатый лоб, чуть скошенный подбородок… Вместе с тем чувствовалось в этом парне, сидящем с ними рядом, с Моникой и Элен, какое-то внутреннее обаяние, притягательное, неодолимое, властное. Перехватив любопытные взгляды девиц, парень вдруг оторвал свой взгляд от экрана и принялся изучать девушек.

— Ну? — вдруг хрипло произнес он и криво улыбнулся. Да, улыбка его была кривой и некрасивой, но в то же время неотразимо обаятельной. Элен по-другому не могла объяснить…

— Сейчас, сейчас, — вдруг забормотала экстравагантная Моника и…

И неожиданно нагнулась к брюкам парня — не слишком-то чистоплотного парня, потому что даже сидевшая возле Моники Элен явственно ощутила запах пота и еще чего то, резкого и соленого, исходивший от того. Этот запах ударил ей в ноздри, и она с большим трудом удержалась, чтобы не чихнуть.

Тем временем Моника расстегнула ширинку на брюках парня, приблизила туда свои губы и начала что-то такое делать в темноте. Вскоре Элен увидела, как парень закатил глаза и тихо застонал, потом вцепился обеими руками в подлокотники кресла. Голова Моники была словно зажата между колен парня, Вскоре голова Моники начала совершать вращения, колебания, еще всякие движения, наконец, послышался чмокающий звук.

«Какой отвратительный! — подумала в тот момент Элен. — Что это такое? Нет, нет, никогда… Я не хочу, не хочу…».

Но в то же время она с любопытством ожидала, пока все кончится и пока Моника не поднимет голову.

А когда Моника с горящими даже во тьме кинозала глазами, довольная, уселась на свое место, Элен попросила ее:

— Давай поменяемся с тобой местами!

Моника все сразу поняла. Она уступила свое место Элен.

И потом уже Элен наклонялась к брюкам того парня… Она вспомнила тот пряный солоноватый привкус… Вот о чем напомнили ей маслинка с клубничкой…

— Тебе нравится вкус? — поинтересовался Стивен.

— Очень нравится, — сказала Элен и тихо засмеялась.

— Ты чему смеешься? — удивится Стив.

— Просто так, — ответила Элен.

— Хороший ответ, — неожиданно похвалил ее Стивен. — Так вот, — сказал он сразу после этих слов. — Я хочу продолжить о Пресли… Он снова положил ей в рот маслинку. Потом продолжал:

— Знаешь, как все у него началось?.. В одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем, году Элвис как-то заглянул в небольшую, очень небольшую студию Сэма Филлипса. Незадолго до этого Сэм организовал фирму грамзаписи «Сан». Элвис Пресли заплатил четыре доллара и записал в единственном экземпляре пластинку. Пластинка предназначалась в качестве подарка его матери, А еще через год Пресли опять заявился к Сэму. Он решил попробовать свои силы в качестве певца. Тут его, разумеется, вспомнили. Вспомнили прежде всего потому, что у Элвиса был необычный голос. Будто у какого-нибудь чернокожего певца. Вот тогда-то Пресли и начал работать, упорно и настойчиво, не сразу у него все получилось. Однако получилось же, в конце-то концов! Он нашел свою манеру, свой стиль, свое лицо!

— Мне тоже нравится Элвис, — повторила Элен. — Я люблю его.

— Какие песни тебе особенно близки? _ вкрадчивым голосом спросил Стивен Корнуэлл. Ему нравилось забавляться со своей возлюбленной. Он получал от этих игр несказанное удовольствие.

— Многие, — отвечала Элен. — Почти все.

— Ну, а все-таки, — настаивал Стивен. — Если конкретно…

— Если конкретно, — Элен немного подумала. Потом произнесла: — «Синие замшевые туфли», «Люби меня», «Тюремный рок», «Я хочу тебя, ты нужна мне, я люблю тебя»…

— Прекрасные песни, — похвалил вкус Элен Стивен Корнуэлл. Просто великолепные. Я от них тоже в восторге. Помню, когда я только начинал свою карьеру звукорежиссера, то слушал их неоднократно…

Стивен положил в рот Элен смородину.

Она с удовольствием разжевала и проглотила ягодку.

Затем последовали — клубничка, маслинка, опять смородинка.

А потом… Потом…

Острое, жгучее, болезненное, скользкое, противное… Словно та рыбина на прилавке… И тело Элен тоже выгнулось, будто бы тело той рыбы…

Элен вспомнила, как продавец, вооруженный длинным острым ножом, разделывал рыбину на прилавке.

Продавец брал крупную живую рыбу и какое-то время глядел на то, как она бьется. Видимо, так и надо было. Надо было подождать какое-то время и посмотреть, как бьется эта рыба. Рыба билась вяло, обреченно и даже как-то лениво. Ее жабры слегка шевелились. Но не столь часто, как это было тогда, когда она жила в своей стихии, в воде, это была странная и уродливая агония. Не та, которая существует в природе, а та, которая была придумана человеком. Искусственная агония. Вызванная насильно. Вызванная насилием вопреки желаниям рыбины. Рыбина же, естественно, желала возвратиться в свою стихию. Но ее лишили этой возможности. Ей можно было только биться о прилавок головой и хвостом. Рыба выгибалась в руках продавца. Нечто почти эротическое и еще более обреченное читалось в движениях рыбины, бьющейся в руках продавца. Крупные руки продавца хватали рыбину, тискали ее, сжимали, прижимали к прилавку, давили на нее. Потом продавец резко схватил рыбину и отсек ей голову. Затем принялся чистить.

Черт с ней, с рыбиной…

Перец? То был скользкий, влажный, острый, горячий, обжигающий красный перец? Стивен угостил ее перцем! Он запихал в рот Элен здоровенный кусище этого перца! Так, во всяком случае, представлялось Элен — ведь глаза ее все еще сжимала повязка, это чертово полотенце! Хотя и от маленького кусочка душистого красного перца в желудке любого человека мог начаться самый настоящий пожар.

Сначала, разумеется, во рту, ну, а после этого уже и в желудке!

«Мир полон психов, — вдруг подумала Элен. — Почему судьба всегда сводит меня только с психами? Может, потому, что я и сама — сумасшедшая, безумная, психопатка?»

Рот обожгло, Элен поперхнулась, проглотила кусочек перца… Мерзавец, негодяй, подонок! Он опять что-то поднес к ее губам, опять такой же, точно такой перец… Жжет, жжет, жжет… Пламя во рту, пламя в желудке, пламя, кажется, во всем животе… Она так верила Стивену, а он, оказывается, жестоко потешается над ней, развлекается, наслаждается ее мучениями… Садист, самый настоящий садист… Как это ее угораздило влюбиться в садиста… И действительно, любовь зла… Ему доставляют удовольствия ее мучения? Нет, нет, не может быть!