Александр Тиранин - Шёл разведчик по войне

• Название: Шёл разведчик по войне
• Автор: Александр Тиранин
• Жанр: Современная проза

---

На амвон вышел поп с большим медным крестом в руках.

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Возлюбленные о Господе братья и сестры! С разрешения новой власти открыт храм Божий! Так возрадуемся сердцем, обратим наши взоры горе[20] и от всей души возблагодарим Господа за те милости, которые Он дарует нам грешным, за то, что Он желающий всем спасения, сподобил нас грешных дожить до светлых и радостных дней, до начала служб во храме построенном ещё нашими прадедами и освященном во имя Пресвятой Богородицы, во имя честной иконы Ея обретённой во граде Казани.

Вот так? Интересный поп. Открыли с разрешения новых властей, а благодарить призывает не их, а Бога. Любопытно.

— Мы должны почитать за счастье и за великую милость Божию, что теперь имеем возможность под сводами этого святого храма молиться Богу, творить умилительные молитвы и песнопения, назидаться ими, размышлять о своих грехах и приносить Богу покаяние. Можем служить Господу, совершать таинство евхаристии, причащаться Тела и Крови Господней и молиться, как завещал нам Господь наш Иисус Христос, о ближних своих. О болящих и страждущих, и о борющихся с извечным и заклятым врагом рода человеческого. Святая наша Православная церковь облечена сейчас в траурное одеяние на время поста и зовёт нас к покаянию и молитве. И долг наш, братья и сестры, не только молиться за отцов, сыновей, братьев и сестер наших противостоящих врагу человеческому, но и самим всячески бороться с нечистой силой. Иначе какие же мы православные христиане, какие сыны и дщери Божии? Отвергнет нас Господь, если мы предадимся отчаянию и унынию, опустим руки и отдадим себя во власть сатаны и прислужников его. Благословляю вас, чада мои возлюбленные, каждого, по силам и возможностям его, противостоять бесовскому наваждению и обстоянию. И помнить завещанное нам от Господа нашего Иисуса Христа: «Нет более той любви, разве кто положит душу[21] свою за друзей своих». Аминь.

Хитрый поп. Вишь, как вывернул: слушай да понимай, кого он имел ввиду под нечистой силой. А с другой стороны, и не придерёшься. Симпатичный дедушка.

Когда священник закончил говорить, все выстроились в очередь целовать крест. Дождавшись когда все поцелуют крест и его руку, он подошёл ко всё ещё стоявшему у аналоя Мише и спросил:

— Не Настасьи Филипповны сынок будешь?

Миша замешкался с ответом: от всякого он ожидал услышать этот вопрос, но только не от старого попа.

— Нет, у меня другая мама, — наконец просипел он ответ.

— А мне показалось, Настасьи Филипповны. Глаза у вас схожие.

— Всякие бывают сходства.

Этот диалог был паролем для связи с подпольщиками, которым Миша принёс шифры и инструкции.

— Манефа, — подозвал во всеуслышание старушку — свещницу. — Возьми отрока в послушание, пусть потрудится во славу Божию. А после того, как Дары потреблю, приведёшь в трапезную, покормим, чем Бог послал..

Не спрашивая Мишиного согласия, приложил большой медный крест с распятием ко лбу, к груди, к плечам и к губам его и удалился в алтарь.

Всё правильно, настоящий разведчик таким и должен быть.

Взять к примеру Валерия Борисовича и Владимира Семёновича. Одетые «по гражданке» они вовсе не походили на командиров и даже на кадровых военных. Валерий Борисович в кепке и в тёмно — сером прорезиненном плаще с большими пуговицами, был похож на рабочего высокой квалификации, может быть даже на неосвобождённого бригадира с какого — нибудь крупного завода, как, например, Илюхин дядя Юра. А Владимир Семёнович на полусонного продавца из торговой палатки в райцентре возле Бабаксиньиного Козьего Брода, который всегда дремлет за выставленной на пустой прилавок табличкой «ТОВАРА НЕТ», рад, что этого товара нет и ещё больше рад будет, если товар так и не завезут. Но разведчиков в них, тем более разведчиков высокого класса, ни в том, ни в другом, заподозрить никак было невозможно.

Бабушка Манефа достала из — под аналоя узкий шпатель и подав его Мише велела соскребать с пола накапавший свечной воск.

Не очень — то доволен остался Миша таким «послушанием», вовсе не к лицу ему, пионеру, стоять в церкви на коленях, как какой — нибудь одурманенной религиозной пропагандой старухе, и, вдобавок, пол скоблить. Попробовал сидя на корточках, но ноги быстро затекли и голова закружилась. Деваться некуда, снова опустился на колени.

Ладно, перетерпит и это, приучить себя к попрошайничеству было намного тяжелее.

Может быть и Николая Иосифовича можно привлечь к нелегальной работе?.. Нет, не стоит. Неосторожен. Для агитации? Может быстро расшифроваться, по той же причине неосторожности. Гестапо и финская контрразведка быстро определят чьи уши за ним торчат. Проинструктировать, обучить конспирации?.. Как воспримет подобное предложение — вопрос пока открытый. Но способствовать присоединению Карелии к Советскому Союзу мирным путём, похоже, будет искренне и усердно. Надо сделать его главным в Карелии! А как?

«Ну и занесло же тебя, друг Мишка, — остановил себя Микко. — Как Валерий Борисович говорит: за не своё дело не берись, чужого стада не паси». Эти вопросы уже за пределами его компетенции и, наверно, даже, не в компетенции Валерия Борисовича.

Свою часть работы он сделал и может доложить: «Контакт есть. Продолжение отношений возможно и подозрений не вызовет». С этим пока всё. Нормуль.

В штабной землянке закончили разработку предстоящей операции. Подкович подводит итог:

— Действуем двумя группами. Первая, командир Агеев и с ним пять бойцов — на уничтожение ремонтных мастерских в Сеппяола.

Другая, под моим командованием, в Киеромяки. Оружие — МП[22], пистолет, штык — кинжал, на пятерых одна малая сапёрная лопата. Снайперам помимо автоматов «бесшумки». Форма одежды — в маскхалатах, шифруемся под немецких лыжников.

При подходе к Киеромяки считаем себя в безопасности, поэтому не стесняемся, разговор ведём свободный, в голос, на немецком языке. Кто знает, разумеется. Анекдоты про задницу, немцы такие любят, байки про баб и выпивку. Сигнал на смех подавать во время, чтоб смеяться, где надо, начинали все сразу, а не только те кто немецкий знает.

Штурмовой группе заранее разобрать часовых, чтобы во время захвата не было путаницы, сами себе не мешали.

Из караула уничтожаем всех, кроме начальника караула и разводящего. С их помощью снимем оставшиеся два поста, в другом конце деревни и внизу в переулке. Действовать только холодным оружием. В самом крайнем, наикрайнейшем, винтовки — бесшумки и пистолеты с глушителями.

После чего снайпера выдвигаются на сарай, ориентируются по целям, по два на каждого часового и на каждый «секрет». Огонь вести плотно, лучше залпом и целиться наверняка.

Конкретные задачи перед каждым бойцом поставят командиры отделений.

Гвоздилину байки и реплики подобрать реальные, солдатские, а не школярские: чтоб у финнов, мало ли кто из них немецкий знает, была полная уверенность — подуставшие союзники спешат на отдых. И ни каких сомнений.

Всё выполнять тщательно и внимательно, мелочей в нашем деле нет и быть не должно. А то в прошлую вылазку в город Зернов отчебучил.

Мы в немецкой форме, комендантский патруль у нас документы проверяет, а он стоит и у них на виду сигарету пальцами мнёт. Это от какого ж немца он этому научился? Когда он видел, чтобы немец перед тем как закурить, сигарету разминал? Ещё бы беломорину достал, мундштук продул или мундштуком по ногтю постучал. А потом у патруля огоньку попросил прикурить. Хорошо гансы от холода как осинки на ветру колотились, им уже ни до чего было. Но и нам наука, повторял и повторяю — мелочей в нашем деле нет!

Выяснить отношение Николая Иосифовича к Советскому строю Микко так и не успел. В ответ на сигнал о состоявшемся контакте и первом удачном разговоре на интересующую тему, в «почтовом ящике» нашёл новое разведзадание:

В расположении немецких войск в лесу в шести — восьми километрах на восток от деревни Дроздовка замечены гусеничные следы, слышен шум моторов, лязг гусениц, команды и так далее. Необходимо установить род войск, вид вооружения и, по возможности, количество техники, способ охраны, а также, если удастся, номер части и планируемые действия.

— Только и всего, — проворчал Микко.

Утром следующего дня после завтрака, Микко поблагодарил деда Эйнора и бабу Хелю за хлеб-соль, за приют и ласку, ещё раз выслушал по пунктам письмо к тёте Галине, попрощался и стал на лыжи.

Старики расставались с ним с двойственным чувством. Он приносил им известия от дочери, был единственной ниточкой позволявшей поддерживать с ней связь. С ним им было веселее, всё — таки ребёнок в доме, хоть и троюродный, да не чужой. Потому искренне радовались его приходу. И в то же время, некоторое облегчение с уходом Микко испытывали — дополнительный рот за их скудным столом был всё — таки обременителен.