Александр Ян - Мир полуночи. Партизаны Луны

• Название: Мир полуночи. Партизаны Луны
• Автор: Александр Ян
• Издательство: Издательства: Эксмо, Домино
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48874-2

В середине XXI века мир погрузился в Полночь — период войн и катастроф. И когда человечество оказалось на грани гибели, явились они. Высокие господа. Вампиры. Новая стадия эволюции? Высшее звено в пищевой цепочке? Симбионты? Паразиты? Носители давно известного, но неисследованного заболевания? Или одержимые, заключившие сделку с дьяволом? Они установили порядок, спасли род людской от хаоса, пандемий и взаимоистребления. Они держат хрупкое равновесие на своих плечах. Стоит ли это цены, которую платит им человечество? Горстка жизней в год, малая часть от целого. Многих такая цена устраивает. Но есть и те, кто посмел восстать против мира Полуночи.

---

— Но ведь тут не просто о перерождении речь. — Игорь завязал вилку узлом. — Разве кто-то из исцеленных в Лурде так мог?

— А разве кто-то из них прошел инициацию сверхъестественным образом? — пожал плечами брат Михаил. — Нет, они страдали от нормальных недугов и получали в ходе исцеления нормальное здоровье.

— У меня есть бредовая гипотеза, — добавил Филин. — К сожалению, чтобы ее подтвердить или опровергнуть, нет достаточно значимой статистической выборки. У нас тут не Лурд, увы… Ну так вот, мы знаем, что дьявол — не творец. Он может искажать и подражать, но не создавать. Значит, «структуры Сантаны» — это потенция, заложенная в самой природе человека и до времени, скажем так, дремлющая. Входя в человека, злой дух будит ее. Изгоняя беса, Господь не трогает ее — подозреваю, потому, что в противном случае исцеленный будет отравлен продуктами распада собственных тканей.

— Ты сейчас примерно процентов на пять-семь покойник, — добавил брат Михаил, обращаясь к Игорю. — «Структуры Сантаны» не дают мертвым клеткам выходить из обмена. После исцеления процесс опять запускается, но постепенно, так, чтобы человек не загнулся.

— А какая ткань у меня регенерирует — живая или мертвая?

— Живая, — уверенно сказал брат Михаил. — Теперь — живая. И ты опять начал стареть, хотя и более медленными темпами. Лично у меня естественный обмен замедлился раза в два. Кроме случаев регенерации, когда он ускоряется.

— А сколько мы живем? — поинтересовался Игорь.

— Неизвестно. Из тех, кто не рассыпался сразу, до старости не доживал никто.

Игорь улыбнулся. Это было, по крайней мере… привычно. Ни на что другое он и не рассчитывал.

— А рассыпаются те, кто слишком долго прожил вампиром?

— Слишком надолго пережил человеческий срок, — кивнул врач. — Или перенес экзорцизм в состоянии, для человека несовместимом с жизнью. Видимо, должен быть какой-то значимый резерв живой ткани.

— Как все-таки… странно, — проговорил Антон. — Я все не могу привыкнуть к мысли, что это не сказки. Как будто поезд, на который я сел, отходил с платформы девять и три четверти…

— Скорее, тридцать четыре и девять, — сказал Игорь. — Это же, если верить сканеру, моя нынешняя температура?

— А почему не сказки? — спросил Ван Хельсинг. — Мы о нашем мире не знаем буквально ни черта. Говорят: «симбионт» — а почему не «бес»? Название научно звучит?

— Ни к чему не обязывает, — улыбнулся брат Михаил. — Нам ведь очень долго внушали, что Зла, — он развел руками, видимо пытаясь воспроизвести нечто всеохватное, — нет, а есть только зло. — Он сдвинул пальцы, сводя масштабы зла к зазору сантиметра в три.

— Я не знаю, — медленно сказал охотник на вампиров, — есть ли Зло. И где именно у него большая буква. Но просто зло есть. И если вы знаете, что делать с этим видом зла и как отделять его от человека, мне все равно, есть ли у вас ошибки где-то еще.

— А это, — сказал брат Михаил, отбирая у Антона Библию и поднимаясь, чтобы вернуть ее на полку, — уже неправильно. Данный вид зла, на самом-то деле, всего лишь частный случай. В этой книге, — он взвесил том на руке, — говорится о кровавых войнах, чудовищных пытках, предательствах, насилии, о человеческих жертвах во всех смыслах слова — и о Человеческой Жертве. И во имя этой Жертвы и этой книги было принесено столько других жертв, что теперь пропагандистам и выдумывать о нас гадостей не нужно — достаточно хроники открыть. Вам не должно быть все равно, есть ли у нас ошибки. Или — должно быть все равно, есть ли ошибки у них. — Монах мотнул головой в сторону окна, видимо обозначая так весь внешний мир. — Это последовательно. В конце концов, нынешняя тирания — не худшая из всех. Да, они считают себя пастухами, а нас баранами. Но пастух ведь заботится о стаде, хотя и режет кого-то регулярно. А сколько раз у власти оказывались не пастухи, а волки! Двести лет назад тут творилось такое, по сравнению с чем даже свободная охота — а ей положили конец — это слезы и сопли, а не террор. Так почему нужно бороться со злом, которое хранит нас от большего зла?

— Еще неизвестно, хранит ли, — сказал Антон. — Я изучал экономику. И статистику. Если по классической системе считать, по Пригожину, то, если оно будет идти, как идет, система обвалится, — Антон потихоньку увлекся, — а если добавить социальный фактор, то, что называется отрицательным отбором, то это два-три поколения… — Он остановился. — Я об этом с мамой хотел поговорить. Приехал, а она… — Он справился с собой и продолжил: — Короче, страшно неустойчивая система. А еще эту ямку до меня копали, и даже абстракт-работы в Сети есть…

— И что? — спросил Игорь, поймав его интонацию.

— Оба докладчика числятся в погибших при нью-йоркском инциденте. Там ни с того ни с сего обвалилось здание гостиницы, где как раз проходила матконференция. Ну их всех там и накрыло. Но… но даже если не прав я, Андрей точно прав.

— Там не накрыло матконференцию, — буркнул террорист. — Там была попытка захвата Цитадели. Даже удачная. Долго рассказывать.

Все смотрели на него, не отрывая глаз. Наконец Игорь сказал:

— Нет уж, такая сенсация ничуть не хуже лурдских чудес, так что ты будь добр, хотя бы в двух словах. А то я первый раз в жизни слышу, чтобы Цитадель кто-то смог взять не изнутри.

Андрей потер плечо. Его явно сбили с какой-то мысли, которую он хотел высказать, но в конце концов он уступил настойчивым взглядам.

— Хорошо. Жил в Штатах такой математик, Десмонд Рэй. Преподавал в Корнелле, там сильная прикладная школа, и с моим командиром он одно время переписывался. По научной части. И когда Ростбиф ушел в подполье, они переписку продолжали. Очень осторожно. И нерегулярно. Ростбиф Юпитером божился, что до последнего ничего не подозревал. В общем, Рэй во что-то влез. Я даже не знаю, куда и кто это был. То есть фамилии-то известны — Ростбиф их всех если не по конференциям, то по публикациям знал — Стронг, Логан, Рассел, Асахина, Кессель…

— Стронг и Логан — это те самые докладчики… — растерянно сказал Антон.

— Не удивил. А вот чего хотели — один туман. Рэй три письма написал подряд, быстро и невнятно. Он лежал в карантинном госпитале, поймал какой-то корона-вирус с нехорошим прогнозом — и в самой заварушке не участвовал. Он как раз туда ехал, когда заболел. Поначалу с ним держали связь, а потом замолчали. Мы бы вообще ничему не поверили — бред и бред, если бы все, что только можно было проверить, не подтвердилось. Отель, где матконференция проходила, сделали базой операции как раз потому, что он бок в бок с Цитаделью стоял, полоса отчуждения, стена — и все. И никто не удивился, что в отель аппаратуры натащили, — математики же. А они возьми да и устрой хакерский захват всех электронных систем района, вплоть до личных коммов. И уже оттуда — множественная информационная атака на Цитадель. Внешний контур,[74] из внешнего — внутренний. Я так и не понял, как это возможно… но у них там сидел цвет теоретической и прикладной математики. Техники Цитадели быстро отключили связь, но фрактальный[75] процесс сгенерировал стрим[76] уже с компьютеров второго контура, и как только стрим «понял», что пришел, куда было надо… А на внутренний контур заведены все системы безопасности Цитадели. В том числе и средства активной обороны, а их там много. Вот их и запустили, все. Почти одновременно. Огневые, химические, биологические. Что началось — только вообразить себе можно, потому что кто выжил — тот молчит в тряпочку. Высоких господ положили чуть не сотню — это же днем было, весь молодняк по саркофагам лежал. А кого в саркофагах не застало, тех серебряным коллоидом из пожарной системы обдало. Люди газом травились, уцелевшие ломанулись из Цитадели впереди собственного визга… А Кессель со своими просто прикинулись спасателями и вошли. Добили тех, кто еще дрыгался, заблокировали остальных в их помещениях, восстановили связь и выкатили властям свои требования.

— Какие? — подался вперед Антон.

— Да кто ж его… Рэй, когда писал, умирал уже и не знал что раньше случится — вирус его доест или СБ явится. Внятности это не способствует. Да и утечки мог бояться. Про атаку — подробно, про организацию — почти ничего.

— А… рухнувшее здание? — спросил Антон.

— А это я могу только догадываться, — печально проговорил Андрей. — Но, по-моему, его обрушили власти. Отель этот, «Четыре сезона», частью упал на Цитадель, так что разрушениям никто потом особо не удивлялся… Ну и трупы как-то объяснить. И пропавших. И скрыть сам факт штурма.

— И наличие проблемы, — добавил Антон.

— Наверное. — Андрей пожал здоровым плечом. — Да и неважно. Какая разница, коллапс, не коллапс. А хоть бы и прогресс — что, людей уже от этого можно жрать?

— Все равно нелогично, — качнул головой Игорь. — Допустим, бесы. Допустим, враги рода человеческого. Так на кой черт чертям нас во время Полуночи спасать? Дали бы уже довести Армагеддон до конца.