Вероника Иванова - Нити разрубленных узлов

• Название: Нити разрубленных узлов
• Автор: Вероника Иванова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9922-0845-0

Любое действие начинается с намерения. Чтобы развязать кровопролитную войну, достаточно одного-единственного человека и его желания, особенно если оно неосуществимо. Чтобы вернуть мир обратно, иногда тоже достаточно чего-то одного. К примеру, жизни, принесенной на алтарь божества, то ли своего, то ли чужого. Но чтобы твоя жертва не пропала зря, нужно помнить: даже попав в жернова чужой воли, всегда можно стать тем крохотным алмазом, который сотрет их в порошок.

---

Что ж, если не знаешь, как действовать, нужно выжидать. А для ожидания требуется время, которое легче всего заполучить, если сделаешь шаг назад.

– Вы угрожаете мне?

– Предупреждаю.

– Вы убьете меня?

Иакин Кавалено впервые улыбнулся, но по-прежнему не вложил в движение губ никаких чувств.

– Если вы сами того захотите.

– Я?

Он подошел к окну, однако не приближаясь, а увеличивая расстояние между собой и Роханной, положил пальцы правой руки на скрещивающиеся плашки ставен, и женщина с давно позабытым ужасом отметила, что ее собеседнику дрожь, по всей видимости, вообще незнакома.

– Вы можете мне помочь. И я буду благодарен за помощь. А можете отказаться. Решать вам.

– И если откажусь, снисхождения мне не ждать?

Иакин не ответил, всматриваясь во что-то, находящееся за окном.

В подобных обстоятельствах эрте Мон, пожалуй, оказалась впервые. Все недокровки, с которыми она прежде имела дело, были лишь послушными слугами, но сейчас ей противостоял не слуга, а господин. Каким образом ему удалось стать таковым и какие цели он преследовал, женщина могла только предполагать. Зато ясно было другое: любви и почитания в Катрале искать не следовало.

– Что вам нужно? Смогу ли я это дать?

– Сможете. Я не попрошу от вас ничего чрезмерного.

Роханна выдержала паузу, вопросительно глядя на спасителя, превратившегося в тюремщика, и получила ответ, внесший в мысли еще большую сумятицу:

– Вы живете дольше всех прочих. А время всегда дает знания, не так ли? Сколько демонов приходило в этот мир и исчезало из него на вашем веку?

Зачем отрицать очевидное?

– Много, – признала эрте Мон.

– Вы знали их имена. Знали их лица. Разумеется, я допускаю, что ваша память могла и прохудиться за все это время… Но кое-что в ней должно было остаться. По крайней мере, я очень на это рассчитываю.

Он желает заполучить в свое распоряжение сведения обо всех демонах, некогда пришедших в этот мир? Но с какой целью? Неужели…

Роханна почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.

Когда один противник желает все узнать о другом, это означает подготовку к войне. Решительной, жестокой, кровопролитной. Такой, чтобы одним ударом можно было уничтожить нескольких врагов сразу, если не всех. И ей, хранительнице знаний, почтенной эрте Мон, предстояло стать безвольным орудием в руках самонадеянного юнца… Впрочем, руки как раз уверенные. Сильные, не знающие волнения.

Женщина покорно сложила ладони на коленях.

– Я сделаю то, что вы хотите.

– Желаете начать тотчас же?

Роханна поджала губы.

Иакин Кавалено нетерпелив, это заметно. Но отпустил поводок чувств только сейчас, дорвавшись до сокровищницы и оценив величину золотых гор. А на все остальное выдержки у него хватит.

– Я могу получить хотя бы завтрак?

– О, разумеется! Я распоряжусь об этом.

Он быстрым шагом добрался до дверей, вновь услужливо раскрывшихся перед хозяином дома и захлопнувшихся за черной спиной.

Времени на раздумья оставалось немного. Но именно в течение этих коротких минут Роханна должна была принять решение.

Нет, не о том, помогать ли своему тюремщику, – на этот вопрос ответ существовал только один. Но все еще можно было решить, с какими настроениями оказывать требуемую помощь. Искренне? Или дожидаясь удобного момента, чтобы…

Эрте Мон улыбнулась. Широко-широко. Теперь о морщинах можно было перестать заботиться навсегда, и почему-то осознание этого помогло женщине ощутить самую настоящую свободу. И в мыслях, и в действиях.

И сейчас…

– Ну разве он не великолепен?

Прозвучавший голос был мне знаком, но вот нотки, старательно вытащенные на первый план… А впрочем, именно так слащаво, фальшиво и одновременно уверенно в своей правоте должен был разговаривать мужчина с напомаженными волосами, узнать в котором Натти можно было разве что с третьего взгляда.

На язык сразу начали карабкаться многочисленные вопросы, но место и общество для их оглашения вслух оказалось неподходящим: бритоголовая сереброзвенница в портальной комнате явно не собиралась оценивать притворство рыжего по достоинству. По крайней мере, громогласный восторг ее ничуть не тронул. На меня скучающе посмотрели, убедились, что во время путешествия от моего тела ничего не отвалилось, и отвернулись, возвращаясь к каким-то другим делам. Правда, спина в синей мантии довольно красноречиво заявляла, что мне и моему сопровождающему надлежит поскорее убраться восвояси, а то, не ровен час, кто-то еще воспользуется порталом и свалится прямо на наши головы. Пришлось уйти, изо всех сил сохраняя гордое и молчаливое спокойствие.

В коридоре Натти накинул мне на плечи плащ. Когда догнал.

– Ты же не будешь здесь шататься голым?

Вместо ответа я посмотрел на рыжего. Коротенечко, но выразительно.

По большому счету мне было все равно, в каком виде и куда двигаться дальше. Собственно, я даже не хотел знать, на каком краю Дарствия очутился. Но мои желания конечно же по-прежнему не имели значения.

– Сюда! – Натти распахнул дверь по правую руку от себя.

Одежда, разложенная на низкой скамье – единственном предмете мебели, умещавшемся в крохотной комнате – чуть было не вынудила меня нарушить молчание. То, что мне предлагалось надеть, выглядело… Чужим. Не в том смысле, что раньше все это принадлежало другому человеку, нет: рубашка и исподнее были новехонькими, да и костюм выглядел разве что лишь чуть поношенным. Но я никогда так не одевался, ни в юности, ни потом.

Одежда была богатой в самом полном значении этого слова. Пусть она не сверкала пуговицами, выточенными из цельных драгоценных камней, золотыми шнурами и прочими знаками роскоши, одна только ткань говорила о многом. Вернее, ткани, из которых костюм был пошит. И конечно же все пришлось впору, хотя я и не мог припомнить, чтобы с меня в последнее время хоть кто-то снимал мерки.

– Отлично! – оценил Натти результат моего неторопливого облачения. – Теперь осталось только выправить подорожную.

Я поднял со скамьи последнее, что на ней оставалось и что, по всей видимости, являлось неотъемлемой частью маскарада.

Посох, в отличие от одежды, был далеко не новым и лоснился пятнами полировки, которая возникает лишь от частых прикосновений. Навершие, сделанное в виде лобастой кошачьей головы, выглядело цельнодеревянным по сравнению с наконечником, окованным железом, но полностью уравновешивало его, стало быть, где-то внутри прятались свинцовые вкладки.

– Нравится? – спросил рыжий, наблюдая, как я кручу посох в руке.

– Да. У кого стянул?

– Обижаешь! Это подарок. Тебе.

После слова «тебе» Натти поставил жирную и окончательную точку. А жаль. Интересно было бы знать, кто так расщедрился.

– Ну ладно, хватит играться, пошли!

Он распахнул передо мной дверь, как заправский привратник, а в коридор вышел только после меня, ровно на том отдалении, на котором слуга должен находиться от своего господина, чтобы быть готовым к исполнению любого приказа. Все это вкупе с костюмом расписывало наши роли однозначно. И, надо сказать, не слишком приятно. Можно было предположить именно такое развитие событий, но я все же надеялся, что мы будем действовать на равных. Хотя…

Да, слуге куда проще что-то разнюхать и разглядеть, ведь мало кто обратит на него внимание в присутствии других, куда более занимательных объектов для наблюдения. В любом случае первый удар любопытства должен буду принять на себя я. А значит, следовало подготовиться. Вот только как, когда и к чему? Да еще коридор закончился слишком быстро, выйдя в небольшой зал, где за просторным столом сидел человек, вольный распоряжаться свободой нашего передвижения.

Чиновные люди узнаваемы сразу, без всяких сомнений. У любого из них обязательно натянута на лицо самодовольная маска уверенности в собственной значимости, а главное, в собственном всемогуществе, пусть все, что он может сделать, – это поставить печать. Причем поставить исключительно по своему желанию, а не учитывая заслуги или прегрешения того, кто оказался просителем. Вот и мужчина средних лет – одетый во все черное южанин с бледной, а потому нездорово желтой кожей – первым делом взглянул на меня сверху вниз, хотя его голова находилась намного ниже моих плеч.

Смотрел он долго, словно искал какой-то изъян в моем облачении или в чертах лица. Наконец, вроде бы удовлетворившись произведенным осмотром, опустил взгляд к бумаге, пока еще девственно-чистой.

– Ваше имя, эррете?

Эррете. Так звучит обращение на местном наречии? Раскатисто и звонко. Чуть угрожающе. Прямо как гром, накатывающийся из-за горизонта. Эррете… А что он спросил-то? Ага, вот и первый просчет моего беспощадного напарника! Что я, по его мнению, должен отвечать? Времени-то на придумки нет. И желания, кстати, тоже. Остается только одно: правда.

– Ханнер Мори со-Веента.