Валерий Введенский - Старосветские убийцы

• Название: Старосветские убийцы
• Автор: Валерий Введенский
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98695-047-1

Первая треть XIX века.

Коварные убийцы уверены в своей безнаказанности. Нет еще дактилоскопии, баллистики и криминалистики, даже самые загадочные преступления расследуют малограмотные полицейские приставы или помещики-урядники. Им призваны помочь судебные медики, но протоколы вскрытий и токсикологических экспертиз мало интересуют следователей.

Приват-доценту Медико-Хириргической академии Илье Тоннеру приходится самому изобличать злодея, отравившего князя Северского…

***

Счастливый молодожен князь Северский утром найден мертвым в собственной спальне. Местный урядник уверен: князь угорел, но доктор Тоннер настаивает на вскрытии. Его подозрения подтверждаются – кто-то подсыпал Северскому яд! Неужели новоиспеченная супруга? Утром она спешно покинула имение…

***

Любители ретродетективов с удовольствием перенесутся в первую треть девятнадцатого века, в те далекие времена, когда криминалистики, баллистики и дактилоскопии ещё не существовало, и единственным экспертом на месте преступления был судебный медик.

1829 год. Петербургский судебный медик Илья Андреевич Тоннер случайно попадает на провинциальную свадьбу. Радушные хозяева, обильный стол, фейерверки и забавы! Счастливый молодожен князь Северский предлагает гостям заночевать, обещая завтра устроить охоту на вепря. Но утром его находят мертвым в собственной спальне, княгиня таинственно исчезает, а ее бывший возлюбленный убит из пистолета. Урядник уверен: смерть наступила от угарного газа, нерадивые слуги не вовремя закрыли вьюшку. Но Тоннер сомневается и настаивает на вскрытии…

Вам придутся по вкусу не только хитросплетения сюжета, страшные семейные тайны, зарытые сокровища, отравления в запертой комнате, похищения и засады. Вы найдете косвенные цитаты из следующих произведений: А. С. Пушкин «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года», «Песнь о вещем Олеге», «Евгений Онегин», А. Чужбинский «Очерки прошлого. Город Смуров» (по книге Е. В. Лаврентьевой «Светский этикет пушкинской эпохи»), А. А. Дмитриев. Статья в «Историческом вестнике» № 10 за 1901 г. (по книге Е. В. Лаврентьевой «Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Приметы и суеверия»). Также при написании романа были использованы сведения из энциклопедий «Быт пушкинского Петербурга» и «Россiя», и книг следующих авторов: М. И. Пыляев, Ю. М. Лотман, Е. В. Лаврентьева, Ю. А. Федосюк, Я. А. Гордин, М. А. Гордин, А. М. Гордин, Е. А. Погосян, И. А. Бартенев, В. Н. Батажкова, Дж. Ребора, И. Пленк, С. А. Громов, Е. Д. Юхнева, Т. Б. Забозлаева, М. О. Мельцин, Л. Е. Шепелев и многих других.

---

Изумленный Тоннер открыл было рот, но неутомимый исследователь дикой жизни не дал ему и слова вставить:

– Это самая лучшая цена здесь и сейчас за обе мои книжки, да еще с автографом автора. Нигде в России вы не сможете купить дешевле!

Видя, что опешивший Тоннер не знает как поступить, Роос продолжил:

– В знак моего особого расположения к вам делаю к двум прекрасным книгам очень ценный подарок. – С таинственным видом он что-то вытащил из-за пазухи. – Настоящее перо из головного убора вождя племени мунси. Оно ваше.

Тоннер безропотно вытащил бумажник и обменял сорок рублей на птичье перо и пару книг.

Роос, пряча деньги, довольно заметил:

– Увеличение бюджета экспедиций за счет продажи книг о предыдущих – мое изобретение. Правда, в Сахаре результаты были скромны, зато Россия полностью оправдывает ожидания.

– Вы-то хоть прочесть сможете, а вот зачем смоленский почтмейстер купил по пять экземпляров? Сам понять не может, английского не знает. Но шельмец сделал большую скидку и дал кучу перьев впридачу, – поведал Тоннеру Терлецкий.

Снаружи послышался звон колокольчика. Смотритель выглянул в окно. Из подъехавшего дормеза лихо выпрыгнул офицер, а следом вылез пожилой сухопарый генерал в синем кавалерийском мундире и неожиданно легкой походкой направился в домик.

Смотритель вжался в стул. Лошадей нет, значит, без оплеух не обойдется.

– Генерал-майор от кавалерии Веригин Павел Павлович! – словно на высочайшей аудиенции провозгласил вошедший первым офицер и сразу посторонился, освобождая путь начальнику.

Услышав фамилию, смотритель бросился к генералу:

– Не узнаёте, ваше благородие?

Генерал близоруко прищурился, внимательно рассмотрел почтового служащего, а потом сгреб того в охапку:

– Сочин!!! Жив, курилка! Здесь, значит, служишь?

– Так точно! Как по болезни списали, по почтовому ведомству числюсь. Господин генерал-майор, рад вас видеть. Не изволите ли чаю? Лошади отдыхают, готовы будут через час, не раньше. Вы уж извините.

– Ладно! Подождем! Посмотри, стать-то какая! – сказал Веригин, обращаясь к адъютанту. – Вот с кого тебе следует брать пример. Мы с Сочиным еще в итальянской кампании сражались, я тогда штаб-ротмистром был. Эх, времена были… Женат?

– Женат, ваше благородие. – Сочин громко закричал: – Марфа!

Старуха выбежала из-за печки и бросилась в ноги генералу. Тот, смутившись, стал ее поднимать.

– А дети?

– Дети выросли, разъехались, – ответил Сочин. – А вы, ваше благородие? Жена, дети?

Генерал смутился:

– Да как-то не сложилось. Все служу и служу. Наверное, холостым помру.

При упоминании о смерти у смотрителя на глаза внезапно навернулись слезы.

– Ты что, брат? – Генерал снова его обнял. – Я так, образно. Мы еще повоюем. А за встречу надо выпить. Николай! – позвал Веригин адъютанта. – Вели денщику, пусть тащит погребец.

Марфа принялась сметать грязной тряпкой крошки со стола. Не прошло и минуты, как генеральский денщик втащил кованый сундучок. Веригин оказался запаслив. Из погребца извлекли хлеб, копченую колбасу, вареное мясо, соленую рыбку, пироги и две бутылки шампанского.

У Тоннера рот мгновенно наполнился слюной. Чай с пряниками оголодавший желудок воспринял как насмешку и теперь бунтовал пуще прежнего. Доктор решил выйти во двор.

– Вы куда? – спросил генерал.

– Неудобно мешать встрече боевых друзей… – начал было Тоннер, но генерал оборвал:

– Прошу к столу, без церемоний.

Денщик разложил серебряные приборы и фужеры.

– Николай, разливай, – громко скомандовал Веригин. – Всех прошу садиться, и ты давай, старый солдат, – сказал он засомневавшемуся Сочину. – За государя императора, отечество и его верных солдат!

Все встали. Осторожно, двумя руками, боясь расплескать или, не дай Бог, уронить, старик-смотритель поднял наполненный шипучим вином бокал, небольшими глотками осушил. По его щеке скатилась слеза.

Скоро за столом воцарилась атмосфера бесшабашного веселья и легкости, свойственная только таким путевым встречам, когда все почти равны, зная, что не увидятся боле вовек.

Генерал, насытившись, принялся развлекать всех рассказами, которых знал великое множество:

– Вот у нас в полку тоже был доктор. Всем, кого лечил, прописывал клистир, а ежели не помогало, тогда кровопускание. Однажды, по-моему, в четырнадцатом году, к нему обратился штаб-офицер, полковник Доронин, сломал палец при падении с лошади. Этот коновал перевязал, и не только палец, чуть не всю руку. А потом, по своему обычаю, вызвал фельдшера и распорядился о клистире. Доронин заупрямился, но Корф, так звали доктора, был непреклонен. В результате полковнику не только сделали промывание, но и сломали другую руку – так крепко держали. Я, надеюсь, вы, доктор, не только клистиры умеете ставить?

– Клистиры как раз и не умею, – в тон ответил доктор.

– Ну, спасибо за компанию! – Веригин поднялся. – Сочин, лошади готовы?

– Готовы, готовы, ваше высокопревосходительство. Сбегаю на двор, скажу, чтоб запрягали!

Тоннер вышел вслед за ним – после сытного завтрака ему захотелось попыхтеть трубочкой. Молодой петушок горделиво выхаживал по двору, хвастаясь пушистыми шпорами. Курам было не до него, они торопливо выклевывали из земли зернышки проса. Петушок остановился и что было мочи выдал трель. Подружки на миг отвлеклись, повернули головы, но триумф был испорчен въехавшей во двор каретой. Куры разбежались.

Лошади остановились прямо перед Сочиным, помогавшим денщику укладывать в генеральский дормез погребец. Из кареты вылез румяный, с еле заметным пушком над верхней губой, молодой человек и, тряся бумагами, подбежал к смотрителю.

– Незаконнорожденный… Константина Павловича… – долетали до Тоннера обрывки фраз.

Смотритель недоверчиво взял бумаги и крепко задумался. Конечно, чин у сына Великого князя небольшой… Но если по-другому взглянуть – племянник самого императора!

Видя его сомнения, молодой человек прибавил:

– Очень мстительный! – Из кареты на миг показалась голова другого юноши. Его губу украшал уже не пушок, а вполне достойные усики, а профиль и правда чем-то напоминал Константина Павловича. Это решило исход дела.

– Только бумаги отмечу! – расшаркался Сочин и скомандовал ямщикам: – Перепрягай!

Тоннер тяжело вздохнул – его возвращение домой отодвинулось еще на несколько часов – и посторонился, освобождая дорогу Сочину. Через несколько секунд на крылечко выскочил генерал.

– Надо Павла Александровича поздравить, – бросил он на бегу Тоннеру. – Флигель-адъютантом недавно стал.

"Сына Константина Павловича зовут Павел Александрович! – отметил Тоннер. – Экая маскировка. Каждая дворняжка в столице знает не только кто отец, но и кто его мать".

Поздравил генерал оригинально. Заглянув в карету, тотчас выволок оттуда обладателя романовского профиля за шкирку и потащил на станцию. Приятель незаконнорожденного князя засеменил следом.

Заняв место за столом, генерал устроил допрос, поставив нарушителей посреди комнаты под охраной Николая:

– Ну! И как вас молодцы, князья великие, звать-величать?

– Александр Владимиров, Тучин сын, – ответил шатен, изображавший мстительного романовского отпрыска.

– Денис Кондратов, Угаров сын, – ответил второй.

– Как, как? Тучин и Угаров? Владимира Алексеевича и Кондрата Денисовича сыновья? – обрадовался Веригин.

– Так точно, господин генерал-майор! – хором ответили юноши.

– Что-то у вас на этой станции, ваше высокопревосходительство, одни знакомцы, – заметил Терлецкий.

– Помесишь с мое в сапогах – всех орлов в России знать будешь, – отрезал Веригин. – И как вас, юноши, понимать? Чем вызван сей маскарад?

– Год дома не были! – жалобно протянул назвавшийся Угаровым.

– С турками сражались? – предположил Веригин и, не дожидаясь ответа, похвалил: – Молодцы! Герои! В отцов пошли! Под Аустерлицем Кондрат Угаров вытащил с батареи раненого Володю Тучина. Хоть и самого ранили, друга спас! Почему в штатском?

– Мы из Италии возвращаемся, ваше высокопревосходительство, – еще более жалобно сообщил Угаров. – Изучали лучшие образцы живописи и архитектуры! В войсках не служим. Мы – художники!

Веригин схватился за сердце.

– Художники?!

– Художники! – гордо подтвердил Тучин. – Отец считает, что Родине можно служить не только шпагой, но и кистью.

– Да, крепко его контузило! Твой отец тоже так считает? – обратился генерал к Угарову.

– Мой отец покинул этот мир пятнадцать лет назад, – ответил Денис Угаров, – я его почти не помню, воспитанием моим занимался Владимир Алексеевич Тучин. Мы с Сашей как братья.

– В академии художеств учились? – спросил Веригин с нескрываемым отвращением.

– Нет, отец говорит, там немецкие профессора своих же немецких детей учат, – пояснил Тучин. – А настоящее искусство в Италии. Оттуда нам педагогов и выписывал, а когда подросли, самих учиться отправил.