Юлия Игина - Ведовство и ведьмы в Англии. Антропология зла

• Название: Ведовство и ведьмы в Англии. Антропология зла
• Автор: Юлия Игина
• Издательство: Алетейя
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91419-274-4

Предлагаемая монография — первое отечественное исследование, посвященное одной из наиболее актуальных в современной исторической науке тем — «охоте на ведьм» и «ведьмомании» в Западной Европе, выполненное на английском материале. Книга представляет собой оригинальный взгляд на такое яркое и дискуссионное в истории европейской цивилизации «концепт-явление», как ведовство, через призму восприятия его в английском обществе того времени. Внимание автора сосредоточено на трех основных дискурсах ведовства: официальном, народном и ученом, а также преломлении их в коллективном сознании и повседневных практиках. Это позволило автору взглянуть на ведовство и ведьм в Англии глазами английских современников, располагавшихся на разных ступенях социальной и культурной иерархии. В работе использован обширный материал, источники из собраний европейских, американских и российских библиотек.

---

Крупное региональное исследование 90-х годов XX века принадлежит перу Дж. Гейза, исследовавшего знаменитый английский процесс против ведьм 1662 года в Бери Сент-Эдмондс[145]. Принимая разделение культуры на официальную и народную, автор рассмотрел этот случай в двух контекстах: официально-судебном и популярном. При этом особое внимание он уделил диалогу культур в контексте ведовства. Особая заслуга автора заключается в скрупулезном анализе памфлетного текста, посвященного выше указанным событиям.

Новым явлением в зарубежной историографии 90-х годов XX века стали работы, написанные с привлечением психоаналитических теорий. Хотя, строго говоря, первооткрывателем в этой области был не кто иной, как основатель психоанализа З. Фрейд, использовавший материалы автобиографии баварского художника Кристофа Хайнцмана, считавшего себя одержимым дьяволом, для обоснования новаторской теории шизофрении[146]. В книге «Эдип и дьявол», вышедшей в 1994 году, Л. Роупер[147] рассматривает источником обвинений в ведовстве материнство. Автор подчеркивает важность иррационального и бессознательного в истории, и поднимает вопрос о роли телесности в культуре. По его мнению, кризис в гендерных отношениях существовал на протяжении всего средневековья, но в период Реформации он проявился в гендерном измерении греха и антагонизме общества по отношению к незамужним женщинам, ставших излюбленным объектом для обвинений в ведовстве. В своей работе Роупер исследует, в основном, обвинения, исходившие от женщин, доносивших на представительниц своего же пола. Изучение документов и причин обвинений привело автора к выводу о наличии латентных конфликтов в отношениях жертвы и обвинителя. Частыми жертвами обвинений в ведовстве становились сиделки и кормилицы, находившиеся подле ребенка на протяжении всего послеродового периода матери, и на плечи которых зачастую перекладывалась обязанность прислуги по дому. Сознание матерью собственной частичной неполноценности, наличие рядом человека, ответственного за кормление ребенка и исполняющего функции хозяйки по дому, следующие зачастую вслед за удалением кормилицы естественные для грудных младенцев болезни ребенка, приводили к тому, что комплекс неполноценности матери, сопряженный с бессознательными ревностью и страхом по отношению к бывшей кормилице, прорывался наружу в виде обвинения последней в ведовстве. В своей работе Л. Роупер обращает внимание на психологию женщин в контексте веры в ведьм, на внутренний мир их переживаний и мировосприятие. В этом же концептуальном русле написана статья Д. Уиллис[148].

Важное обобщающее исследование по ведовству в рассматриваемый период было проведено Стюартом Кларком[149]. Предметом специального изучения автора стало интеллектуальное восприятие ведовства в Западной Европе в конце XVI–XVII веках, анализ ученых идей и концепций современников «охоты на ведьм». В центре внимания Кларка — процесс «рационализации» демонологии, ознаменовавший собой завершение средневековой традиции и формирование нового этапа в развитии этой отрасли знания. Как показывает его исследование, развитие естествознания, светской науки и экспериментальной философии только отчасти поколебало веру в ведьм, отчасти же вызвало ее трансформацию, суть которой заключалась в адаптации к новому «рациональному» мышлению. Ценность работы С. Кларка заключается в том, что ее результаты снимают традиционное противопоставление «просвещение»-«суеверие», заложенное еще историками либеральной школы, и делают саму проблему — почему раннее средневековье, отрицавшее колдовство как суеверие, оказалось «просвещеннее», чем позднее средневековье — окончательно устаревшей. Как показал автор, вера в ведьм не парадоксально, а гармонично вписалась не только в традиционную, но и в интеллектуальную культуру раннего Нового времени.

Одним из наиболее авторитетных исследователей современности считается американский ученый Брайан Левак, начавший свои научные изыскания в конце 8о-х годов XX века. Его перу принадлежит несколько обобщающих трудов и большое количество специальных статей, посвященных отдельным сюжетам и аспектам ведовства[150]. При этом область научных интересов Б. Левака, по его собственному признанию, ограничивается исключительно «охотой на ведьм»[151]. Его работы направлены на объяснение главного для него вопроса: почему европейская «охота на ведьм» имела место быть? Поэтому круг своих исследовательских задач он сконцентрировал вокруг выяснения причин возникновения и прекращения «охоты», ее движущих сил, интеллектуальных и правовых оснований, социального состава, динамики, географии, хронологии и других «классических» аспектов этой темы. Хотя Б. Левак комплексно подходит к изучению феномена, и признает важность изучения ведовства, как совокупности верований и представлений о ведьмах, последнее еще не нашло в его исследованиях специального освещения.

Провести историографический анализ всей научной литературы о ведовстве, появившейся в 90-е годы XX века в зарубежной исторической науке, в данной работе не представляется возможным, потому что счет ей идет на сотни единиц, и эта задача может быть решена только в специальном историографическом исследовании, а не обзоре к настоящей книге. Однако некий общий срез этого важного периода в истории изучения ведовства может быть проиллюстрирован масштабным событием, которое произошло в 1992 году — публикацией двенадцатитомного собрания всемирных исследований по ведовству под редакцией Брайана Левака[152], представляющей итог нескольких всемирных научных конференций. Эта важная в истории изучения ведовства публикация, с одной стороны, стала своеобразным научным итогом длительного исследования данного предмета, показав, какие результаты были достигнуты в разработке тех или иных проблем, сюжетов и аспектов этой обширной темы; с другой стороны, она сформулировала новые проблемы и задачи, стоящие перед исследователями ведовства, а также обнаружила исследовательские пробелы и «мертвые зоны», обойденные вниманием специалистов. Необходимость систематизации истории изучения ведовства и выявления тенденций в этой сфере обусловила появление историографических статей[153].

Научная полемика 90-х годов XX века показала, что многие традиционные вопросы в теме ведовства все еще являются дискуссионными. К ним, в первую очередь, относится вопрос о типологии «охоты на ведьм». Историки признали, что не могут дать этому сложному явлению однозначную интерпретацию, и все обобщения в этой области не выдерживают критики. В свете этого методологически оправданным видится историкам изучение «охоты на ведьм» как культурно изменчивого феномена[154]. Особое место в разработке этой проблемы заняли сравнительно-исторические исследования[155], а также исследования ведовства в свете накопленных знаний о колдовстве в современных примитивных обществах[156].

В традиционных исследованиях судебно-правового аспекта преследований ведовства также содержится много лакун[157]. В рассматриваемый период расширились хронологические и проблемные рамки исследований ориентированных на такие аспекты. Историки стали изучать правовые основания не только самой «охоты на ведьм», но и рассматривать правовой статус колдовства в периоды предшествующие официальным гонениям[158]. Получили освещение суды над ведьмами, проводившиеся церковными судами в графстве Йорк[159]. Стали скрупулезно изучаться отдельные аспекты судебных процедур. В частности, статья У. Н. Нейла посвящена такому специфическому тесту на определение принадлежности к ведьмам, как «прокалывание»[160].

Пристальное внимание историков по-прежнему уделялось разработке социальной проблематики[161]. Любопытные результаты здесь представлены Эриком Мидлфортом, рассмотревшим морфологию ведовских процессов в контексте «теории домино»[162]. Последняя имеет собирательное авторство и основана на свидетельствах современников «охоты на ведьм». Она описывает ведовскую истерию как модель «цепных реакций», при которых каждое преследование вызывало последующее. Основываясь на изучении материалов разных регионов, Мидлфорт критикует эту модель, доказывая, что преследования могли развиваться по совершенно другим сценариям. Предметом социального исследования Мидлфорта также стали свидетельства о колдовских практиках и людях, которые их практиковали[163].

В рамках подхода, рассматривающего ведовство в контексте диалога официальной и народной культуры, подверглись анализу процессы взаимодействия населения и судебной администрации[164]. Область интересов историков также сосредоточилась на соседских отношениях[165] и процессах социальной коммуникации, в частности, на таких явлениях, как молва и слухи, которым исследователи попытались дать психологическую, социологическую и антропологическую интерпретацию[166].