Иван Прыжов - История кабаков в Росиии в связи с историей русского народа

• Название: История кабаков в Росиии в связи с историей русского народа
• Автор: Иван Прыжов
• Издательство: «Авалонъ»
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-395-00203-7

Книга И. Г. Прыжова (1827–85) является единственным значительным исследованием кабаков и в целом русского питейного промысла. Рассказывая о медоварении и пивоварении, о водке, казённой и корчемной, о корчмах, шинках и кружалах, о целовальниках, откупщиках и питухах, автор основывался на многих документах и на богатом личном опыте: завсегдатай московских питейных домов, Прыжов заметил и выделил то, что недоступно пониманию кабинетного исследователя. Книга адресована широкому кругу читателей.

---

Не то уж было к концу XVI и в XVII веке, когда разгул шляхты, требовавшей одних лишь денег, помог жидам заарендовать всю Украину, и город, доселе самоуправлявшийся, кланялся теперь жиду. Сигизмунд III, несчастный преемник Стефана Батория, в 1594 году даёт мещанам оршанским грамоту на магдебургское право и вместе с тем ставит город в полную зависимость от Шимана Шлинича, жида-арендатора. Грамота говорит: «Волно теж мещанам пива, меды, горелки на свои потребы варити и мед сытити, и горелки курити, ведже на продажу, одно на веселье девки або сына своего, на хрестьбины и на богомолье; вшакже маеть таковый кождый арендаром, або хто аренду корчомскую держать будет, або в том скарбу короля его милости ниякое шкоды не было, — а на таковые сватьбы, хрестьбины и на богомолья мещанские нихто з козаков, альбо драбов, до мещан свовольне, не будучи прошоными, ходити не маеть. А тые вси цинши и доходы пеняжные будуть повинни мещане оршанские отдавати до скарбу короля его милости в кождый год о светом Михаиле свята римского, так з волок, як и с пляцов и огородов, и иншии повинности, а хто бы не отдал того децкованого гроша одного с корчом местцких оршаньских, в которых мед и пиво шинкуют, и от горелки, которую теперь держит жид Шимон Шлинич, платит за нее в кождый год аренды по коп триста пятьдесят».

Грамоты на магдебургское право больше уже не соблюдались, и города жаловались королям и просили о подтверждении грамот. Так было при Сигизмунде I, несмотря на то, что он сдерживал ещё неистовство шляхты. В 1527 году мещане полоцкие приносили жалобу «на кривды, утиски, ограбежи и озломанье права их Майтборского, что ся им стало от его милости воеводы полоцкаго, старосты дорочинскаго, пана Петра Станиславича Кишки». Кроме его милости пана Кишки, мещане жаловались и на «всих князей и панов и бояр полоцких и на игуменью и на бернардыны». Наконец, иногда совершенно запрещались вольные корчмы. Великий князь литовский Александр, получивший польский престол в 1501 году, грамотой 1505 года оставил смольнянам вес медовый, но корчмы запретил: «А корчмы въ городѣ Смоленску не держать». Василий Иванович, возвратив его в 1514 году, тоже дал грамоту, чтобы «намѣстникамъ и окольничимъ, и княземъ, и бояромъ, и мѣщаномъ корчемъ не держати». Зато Сигизмунд, снова овладев Смоленском, грамотой 1611 года позволил смольнянам иметь за городом винокурню, приготовлять дома и продавать всякие напитки. Жиды-арендаторы изгонялись из города.

Чтобы с большей ясностью представить положение южнорусского города в отношении экономических судеб, которые постигали его в разное время, проследим для этого историю корчемных учреждений Киева.

Глава XIV Киевские корчмы

Насельниками Киева были поляне, «мужи мудри и смыслени». Из положительных сведений о Киеве, доходящих до нас от половины IX века, известно, что Киев был средоточием, к которому тянулись люди из Рязани, Ростова, Мурома, из Волынца красна Галичья; куда сходились немцы и венды, чехи и морава. Киев был в близкой племенной связи с придунайским славянством, и певцу о полку Игореве слышались песни дев на Дунае, которые вились через море до Киева. Киев хорошо был известен скандинавам, германцам и грекам. Константин Порфирородный (X век) упоминает, что у Киева сходились суда из Новгорода, Смоленска, Любеча и Вышгорода; Дитмар (конец X века) и Эдингард[140] (под 1018 годом) говорят, что в Киеве было восемь торжищ; Адам Бременский (XI век) приравнивает его Византии: aemula scepti Constantinopolitani. Иностранные свидетельства подтверждаются и русскими летописями, из которых видно, что в X веке Киев заключал договоры с соседями, в XI веке Ярослав построил новый город — город велик Киев, с Золотыми воротами (1037). Предания о Золотых воротах, о тогдашней жизни, о тогдашней славной киевской женщине, сохранённые в памяти народа, дошли до настоящего времени. Благосостояние города возрастало. В 945 году Подол был ещё ненаселён (на Подольи не седяху людье), а в 1067 году там было торговище, куда кияне сбирались на вече. Город, богатый и роскошный, соблазнявший дикаря Болеслава, несомненно имел корчмы, или гостильники и гостиньницы, стоявшие по гостиньцам (большие дороги), но монахи, писавшие летописи, не оставили об них никаких сведений. Осталось известие о жидах, издавна живших в Киеве и в XII веке захвативших в свои руки торговлю солью.

Мати градом Русьскым, Киев стоял на перепутье кочевых масс, то и дело надвигавшихся с востока, и, терпя от дикого кочевника, он не меньше терпел и от князей, закладывавших на северо-востоке новый порядок русского мира. Андрей, именуемый Боголюбским, в 1169 году грабил два дня весь город, Подолье и Гору, и монастыри и соборы, «и не бысть помилованiя ниоткудуже».[141] В 1240 году Киев разрушен Батыем, и остаётся неизвестным до 1320 года, когда, освобождённый от татар, он присоединён был к княжеству Литовскому. Контарини, бывший в Киеве в 1474 году, говорит о нём, как о богатом городе, куда съезжалось множество купцов с Великой России. Жители города утром занимались делами, а потом отправлялись в корчмы (caverne), где оставались вплоть до самой ночи, и нередко, напившись допьяна, заводили между собою драки. Городом управлял поляк.[142] Киев пользовался правом свободной продажи питей, которое утверждено было грамотами Казимира, Витовта и подтверждено в 1494 году уставной грамотой Александра. По этой грамоте город был обязан платить: «От капи с корчмы давати им по полтрети копы грошей, а писчего грош; а взяти капь на Божье ж Нароженье, и опять на Божье ж Нароженье заплатите капь, а рок минет, ино в децкованьем взяти». Продолжались ночные попойки по корчмам, замеченные Контарини, и одна из грамот Сигизмунда I (1506 года) говорила, что «въ корчомныхъ домехъ, лѣтѣ, коли вжо ночи малыи буваютъ, ненадобѣ никому съ огнемъ пита». Король Александр (1501–06), «жалуючи спусгѣлому краю земли русской лучшаго поведенiя i даби мѣсто Кiевъ ширилося», дал ему грамоту на магдебургское право, подтвержденную Сигизмундом I в 1544 году. По этой грамоте киевским мещанам (гражданам) позволено было «вшелякий склад в месте их имети, пивом, медом, вином и горелкою шинковати, и с того приходи на потреби меские оборочати; так же померное медовое, то есть ведерко медовое, которым мед мерится, ятки все резничие, полки и лавки, воскобойню, где воски забиваются, со всеми приходами». Грамота повторяла запрещение, чтобы в домах шинковных по ночам огня не держали. Сигизмунд II грамотой 1545 года подтверждая Киеву магдебургское право, освобождал город «от прав польских, литовских и русских (?), от всех звичаев, к тому праву послушних и противних», и увеличивал плату за корчмы: «Толкож з кождой корчми, кождого году, по две копи грошей повинни нам платити».

В это время через Киев шла торговля востока с западом, севера с югом; киевские корчмы переполнены были проезжими гостями, город богател. Михалон (1550) описывал его с увлечением: «Крепость Киев с своею областью, лежащая при реке, окружённая со всех сторон полями и лесами, до того плодородна, что пашни, вспаханные один раз, дают богатую жатву, деревья с прекрасными плодами, виноградные лозы с большими кистями».[143] Но на этой почве, благодатной и до сих пор, не удалось развиться соответственной жизни: поперёк её развития стала польская шляхта. К половине XVI века шляхта уже гуляла по всей Украине, попирая права народа; Киев делался городом польским, а украинская жизнь стягивалась в Батурине и Чигирине. Из грамоты Сигизмунда 1558 года видно, что «войт, бурмистры и радци киевские» от себя и от всех киевских мещан, жаловались королю, что от него и от его предков «надани и управилиовани вси корчми у месте киевском ку пожитку их мескому»; но король отдал эти корчмы воеводе киевскому, подкоморию, державцу кормоловскому, пану Григорию Ходкевичу. Граждане киевские поэтому показали королю листы и привелеи и били челом, чтоб король устранил все эти «шкоди и втиснения», воротил бы корчмы на пользу города, за что они обязывались платить «певную суму пенязей осм сот коп грошей кождого году». Представленные ими листы велено было рассмотреть воеводе виленскому (вот его титул!), маршалку земскому, канцлеру Великого княжества Литовского, старосте берестенскому, державцу бороговскому и шовленскому пану Миколаю Радивилу. По рассмотрении воеводою киевских листов, король приказал возвратить корчмы в пользу города и дал новый «привилей», что «панове, воеводи и ротмистрове, и теж десятники, товарищи рот их, и митрополии бискуп и архимандрит корчом ку пожитку своему установляти не мают, — однако ж ротмистром волно будет в замку для себе трунок держати и збудовати им бровар свой подле того ж меского бровару». Прошло одиннадцать лет, мещане снова просили о подтверждении привилегий, и Сигизмунд в 1569 году снова подтверждал их, радуясь, что воеводство киевское до «корони польской привернено, и яко члонокъ от натуральнаго тѣла своего оторваннiй, зновъ до того же королевства прилученнiй!» Но, сплетая эти слова, бедный король не знал, что кругом него делалось, не знал, что киевский воевода пан Мишцеварковский, не признавая никаких прав и привилегий, делал «великiи и необикновеннiи грабежи и обиды, витягаючи непомѣрнiя и незвиклiи подати и повинности», и, кроме четырехсот коп грошей, следующих за корчмы, требовал ещё двести коп за прошлый год, уплаченных в своё время. Узнал король про это, и в 1570 году предписал воеводе, чтобы его милость «не дерзал того чинити».