Александр Звягинцев - Молчание посвященных

• Название: Молчание посвященных
• Автор: Александр Звягинцев
• Жанр: Боевик
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-067659-0, 978-5-271-28361-1

Майор Сарматов – человек войны. В бою на хребтах афганского Гиндукуша он сделал все, чтобы победить. Не вина Сармата, что те, кто «грел руки» на этой войне, подставили майора и его людей. Уцелевшие в этой бойне помнят своего командира. Помнят, но молчат, ибо они посвящены в такие секреты, что любое неосторожное слово может обернуться не только личной гибелью, но и крахом того дела, которое они выполняют. Они продолжают свою личную войну. А сам Сармат? Погиб или все-таки жив? Мускулистый высокий человек с лицом, обезображенным шрамами, ничего о себе не помнит. Он не понимает, почему им интересуются агенты спецслужб от ЦРУ до каких-то мутных арабских «контор», он не знает, что за ним охотятся те, кто предал его. Ведь живой Сармат очень опасен. Его беспамятство для них – подарок. Но придет время, и Сармат вспомнит. Вспомнит все…

Роман издавался также под названием «Смерть поправший».

---

– Да благословит его Аллах и приветствует! – вторил ему Юсуф в величайшем волнении.

– Готов ли ты, Юсуф, как истинно правоверный мусульманин, поклясться на этой священной книге, что не оставишь в беде поручаемого тебе жаждущего исцеления человека?

– Да, да, я готов! – затряс головой тот.

– Что станешь его поводырем на суетном и нечестивом людском торжище до той поры, пока болезнь не покинет его тело и мозг?

– Буду его поводырем…

– Что не предашь этого человека и не воспользуешься его беспомощностью ему во зло, не воспользуешься его деньгами в своих корыстных целях?

– Не предам и не воспользуюсь его деньгами.

– Если Аллаху будет угодно прекратить земной путь его, то ты, Юсуф, как правоверный мусульманин, предашь ли земле его прах?

– Предам земле прах.

– Готов ли ты поклясться в этом на священной книге мусульман?

– Все сказанное тобой, уважаемый Нагматулла, почту за честь исполнить и готов подтвердить это клятвой на священном Коране из Мекки…

– Не спеши с ответом, Юсуф, сын Рахмона, – суровым взглядом смерил Юсуфа мулла. – Неторопливость в принятии ответственных решений свидетельствует о глубине и чистоте помыслов правоверного мусульманина. Помни заветы Востока: «Не спеши подниматься на вершину, пока не оценишь ее крутизну» и «Не торопись утолить жажду из священного источника, сначала очисть от скверны душу». Подумай, Юсуф, сын Рахмона, о тяжести груза, который ты возложишь на свои плечи.

Юсуф перевел взгляд на Метлоу и под его пристальным взглядом решительно положил ладонь на Коран.

– Аллах акбар! – торжественно произнес он. – На священном Коране, привезенном из Мекки во времена Тимура, именем пророка Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует, все сказанное тобой, почтенный мулла Нагматулла, я, Юсуф, сын Рахмона, клянусь исполнить, как подобает истинно правоверному мусульманину, – громко, нараспев произнес он. – И если я нарушу клятву, данную на этой священной книге, пусть меня испепелит гнев Аллаха, пусть ляжет проклятье и позор на весь мой род.

– Аллах акбар! – помедлив несколько секунд, произнес мулла и, бережно взяв Коран, направился к боковому приделу мечети.

– Уважаемый Нагматулла, – остановил его Метлоу, – Юсуф – врач, а у людей этой профессии зачастую сложные отношения с религией. Но теперь у меня, пожалуй, не осталось сомнений в искренности его веры и намерений.

– Будем надеяться, что Аллах Всемогущий не оставит твоего друга без своей защиты и покровительства, – уклончиво ответил мулла.

На обратном пути джип долго кружил по городу. Сжавшись в комок на заднем сиденье, Юсуф сосредоточенно молчал. Когда автомобиль подъезжал к базарной площади, с мечети Махабат-хана донесся усиленный динамиками голос муэдзина, призывающего правоверных к очередному намазу. Юсуф, опомнившийся от своих дум, достал из саквояжа коврик и попросил водителя остановиться. Тот по кивку Метлоу выполнил его просьбу. Юсуф бросил в придорожную пыль коврик и, сев лицом к Востоку, погрузился в молитву.

Расстилающаяся внизу базарная площадь была сплошь покрыта стоящими на коленях бедно одетыми людьми. Согбенные спины, спины, спины…

– Фу-у, дикари! – выплюнув жвачку, фыркнул водитель. – Верят, что до их Аллаха молитвы доходят лучше, чем до христианского Бога.

– Бог един, – оборвал его Метлоу. – А что до дикарей, высокомерный сын Алабамы, то их культура на несколько тысячелетий старше твоей, американской.

– Оно и видно! – ухмыльнулся водитель. – По мне пляшущие масаи из африканских саванн или эскимосы Гренландии лучше, чем эти мусульманские святоши. Никогда не поймешь, что у них под чердаком. Улыбаются, сволочи, в лицо, а за пазухой всегда кривой кинжал держат.

Метлоу дождался конца намаза и, когда Юсуф убрал в саквояж коврик, протянул ему кипу бумаг.

– Документы, док! – сказал он. – Паспорта: на тебя и на Джона Ли Карпентера – англичанина, сына офицера английских колониальных войск, родившегося в Пакистане… Вот чек на сто пятьдесят тысяч американских долларов, счет – в китайском банке «Белый лотос» в Гонконге… Живите скромно, так как неизвестно, каковы будут расходы на лечение Джона…

– Понимаю, сэр! – с готовностью откликнулся Юсуф. – Я буду искать работу.

– Не сомневаюсь. – Метлоу протянул ему визитку с золотым тиснением: – Мои телефоны в Пешаваре и Оклахоме. Ставь меня в известность о состоянии больного, чтобы я мог вовремя прийти вам на помощь… Остальное, док, будем решать по результатам лечения… И еще: не советую тебе возвращаться назад в рабство к Айюб-хану. Мир огромен и прекрасен: найдется в нем место для тебя и для Джона, а он стоящий парень, поверь мне, док!..

– Юсуф верит, сэр! – прижал руку к груди Юсуф. – Спасибо, сэр, за свободу и крылья!..

– Крылья?..

– Те, что жизнь мне сломала и которые, милостью Аллаха, теперь непременно срастутся, сэр!..

Впереди показалась стоящая у дороги серебристая «Тойота» с красным крестом на двери.

– Удачи, док! – хлопнул Юсуфа по плечу Метлоу, когда джип остановился рядом с ней.

Юсуф торопливой ящерицей, будто боясь, что его остановят, выскользнул из автомобиля и, прижав ладони к груди, поклонился американцу.

– Да не оставит тебя Аллах без своей милости и защиты, великодушный мистер Метлоу!

Сарматова Метлоу задержал в джипе.

– Запомни, Сармат, тебя зовут теперь Джон Ли Карпентер.

– Запомнил, – без особого энтузиазма кивнул тот. – Джон так Джон… Какая мне разница, я же совсем не помню человека по имени Сармат.

– О том, что ты Сармат, никто не должен знать.

– Значит, никто не будет знать.

– Запомни главное: ты англичанин, родившийся в Пакистане. Твой отец – офицер английской колониальной армии, погиб в джунглях, охотясь на бенгальских тигров.

– Бенгальские тигры?

– Это такие полосатые дикие кошки. Большие и очень красивые. Когда их настигают пули охотников, они уползают в джунгли и там в полном одиночестве молча умирают. Смертным криком кричат лишь их глаза, Джон.

– Обещаю: когда мне будет плохо, я не буду кричать.

– Да хранит тебя наш казачий заступник Георгий Победоносец! – вырвалось у Метлоу.

– Попроси его вернуть мне память.

– Непременно попрошу и верю, что он поможет тебе. А теперь в добрый путь, старина!

Сжав в последний раз вялую, безжизненную руку Сарматова, полковник дождался, когда тот вышел из машины, и решительно захлопнул дверцу.

Странные все же кульбиты выделывает жизнь, глядя вслед «Тойоте», подумал он. Не так давно с майором КГБ Сарматовым мы были смертельными врагами, а сегодня я, полковник ЦРУ Соединенных Штатов, молю бога о его спасении. Старею, видно, теряю осторожность и беспощадность волка, которых требует моя профессия. А может, это моя русская кровь проделывает со мной такую непонятную штуку?.. Но как бы там ни было, мне хочется, чтобы этому парню повезло в Гонконге. Так ли уж важно, в чьих окопах он будет потом. Да и проклятая «холодная война», слава богу, кажется, заканчивается.

Летит под колеса дорога. Будто жалуясь на что-то, водитель гнусавым голосом тянет восточную песню, покачивая пестрым тюрбаном в такт однообразной тягучей мелодии. По обе стороны шоссе проплывают редкие селения с непременными узкими улочками, со скрытыми за дувалами двориками и устремленными ввысь острыми стрелами минаретов. С грохотом проносятся мимо встречные, исписанные арабской вязью грузовики, мелькают легковые «Форды» и «Тойоты». С презрительным безразличием ко всему шествуют тяжело груженные верблюды, семенят ушастые ослики.

Кидая частые взгляды на бледное лицо дремлющего Сарматова, доктор Юсуф озабоченно хмурит сросшиеся на переносице брови. Проверяет пульс на его безвольной руке, цокает языком и горестно качает головой.

Летит под колеса дорога.

А высоко-высоко, в выбеленном солнцем азиатском поднебесье, черными крестами кружат грифы…

На закате «Тойота» подкатила к автостоянке перед современным зданием аэропорта Исламабада. Сидящий в «Мерседесе» с затененными окнами Али-хан, увидев машину, что-то крикнул троим мужчинам в европейских костюмах, прохаживающимся неподалеку.

И те, когда доктор Юсуф и Сарматов сквозь толпу пассажиров направились к стеклянной коробке аэровокзала, последовали за ними на некотором расстоянии. Встречные удивленно оглядывались на высоченного европейца с изуродованным шрамами лицом и маленького азиата, бережно поддерживающего его под локоть.

Внезапно с закатного неба обрушился грохот и из-за стеклянной коробки вырвались два истребителя «Ф-16».

– Мордой в землю, славяне! – по-русски заорал высокий европеец и, сбив с ног, вжал азиата лицом в асфальт.

От его крика пассажиры шарахнулись в стороны. К распростертым на асфальте бросились несколько полицейских, но на пути у них встали трое мужчин в европейских костюмах. Они показали полицейским какие-то документы. Те с недовольным видом повернули назад.