Эптон Синклер - Столица

• Название: Столица
• Автор: Эптон Синклер
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1957

---

Время от времени проезжали деревней, и тогда приходилось несколько сбавлять ход; но жителям деревни и такая скорость казалась невероятной.

Потом случилось еще одно происшествие. В одном месте дорога ремонтировалась и была в таком плохом состоянии, что они с трудом по ней пробирались. Неожиданно какой-то молодой человек, шедший по боковой дорожке, обернулся к ним, вытащил из кармана красный носовой платок и помахал им. Оливер пробормотал какое-то проклятие.

Что случилось? — спросил брат.

— Мы арестованы! — воскликнул Оливер.

— Как? Да ведь мы же сейчас едва ползем,— изумился брат.

— Знаю; и все-таки мы попались,— сказал Оливер. Видимо, сразу решив, что этот случай безнадежен, он

даже не пытался прибавить скорость и позволил молодому человеку вскочить на подножку машины, когда они приблизились.

— Что такое? — спросил Оливер.

— Я послан Ассоциацией автомобилистов предупредить вас, что в ближайшем селении вам готовится ловушка, так что глядите в оба,— сказал незнакомец.

Оливер с облегчением вздохнул и ответил:

— Благодарю вас!

Молодой человек соскочил, а они поехали дальше; Оливер, откинувшись назад, трясся от беззвучного смеха.

— Часто это случается? — спросил брат, когда тот немного успокоился.

— Как-то раз уже было,— сказал Оливер,— но я совсем забыл.

Ехали очень медленно, а подъезжая к селению, стали и вовсе двигаться со скоростью похоронной процессии. Казалось, будто машину передергивает от возмущения.

У дверей деревенской лавчонки они увидели кучку зевак, наблюдавших за ними. Оливер сказал:

— Это первая часть ловушки. У них здесь телефон, а где-то немного дальше человек у другого телефона, а еще чуть подальше человек с веревкой, которую он должен протянуть нам поперек дороги.

— И что же они хотели сделать с тобой?

— Потащили бы в суд и содрали штраф от пятидесяти до двухсот пятидесяти долларов. Это самый настоящий грабеж на большой дороге. Есть селения, хвастающие тем, что не облагают жителей налогами. Все необходимые средства они выкачивают из нашего кармана.

Оливер взглянул на часы.

— Из-за всех этих задержек мы опаздываем к завтраку,— сказал он и добавил:

— Все условились встретиться в «Ястребином гнезде», сборном пункте автомобилистов.

Миновав селение, снова «поднажали» и через полчаса, подъехав к огромной вывеске: «Ястребиное гнездо», свернули в сторону. Машина, взяв небольшой подъем, неожиданно очутилась на опушке соснового леса, и их взору представилось примостившееся на самом краю крутого обрывистого берега залива здание гостиницы. На просторном дворе перед ней разворачивались и пыхтели машины, выстраиваясь длинными рядами под навесом.

Когда подъезжали к крыльцу, навстречу им выбежало с полдюжины слуг. Все они знали Оливера, двое бросились чистить ему шубу, один занялся шапкой, а механик тем временем ставил машину под навес.

Каждому из них Оливер дал на чай.

Монтэгю заметил, что в Нью-Йорке надо всегда иметь при себе полный карман мелочи и раздавать ее направо и налево, куда бы ты ни пошел. Они дали на чай человеку, несшему их шубы, и мальчишке, открывшему перед ними дверь. В туалетной одарили чаевыми мальчиков, наливавших в умывальники воду, и слуг, еще раз почистивших их одежду.

Крытые веранды были переполнены автомобилистами в странных костюмах.

Монтэгю нашел, что большинство из них люди дурного тона: лица мужчин были красны, а женщины разговаривали чересчур громко. Одна была одета в небесно-голубое пальто с ярко-красной отделкой. Монтэгю пришло в голову, что если бы женщины не носили такие огромные шляпы, им не понадобились бы эти яркие вуали, которые они либо накручивали на шляпы, либо подвязывали под подбородком, или же предоставляли им развеваться по ветру.

Ресторан, построенный на вершине скалы, был как бы разделен на секции. Одна из его стен, вся стеклянная, выходила на залив и по желанию могла разбираться. Потолок был украшен лучеобразно расходящимися от центра цветными лентами и японскими фонариками. Среди апельсиновых деревьев и пальм журчали искусственные ручейки и били фонтаны. За столиками было тесно. Звон посуды, громкий говор и смех, грохот негритянского оркестра, состоящего из банджо, гитар и мандолин,— все это в первый момент ошеломляло и оглушало. Кругом сновали негры-официаты, а толстый высоченный метрдотель, который с важностью прохаживался, лавируя между столиками, вдруг заметил Оливера и поспешил к нему, рассыпаясь в улыбках и любезностях:

— Да, сэр. Только что прибыли, сэр? — говорил он, ведя их в глубь зала, где в углу стоял стол, сервированный на шестнадцать — восемнадцать персон.

— А вот и Олли!— Под звон стаканов и хор приветствий раздались восклицания: «Здорово, Олли!», «Почему опоздали?», «Олли, что случилось — авария с машиной?!»

В компании было одинаковое количество мужчин и женщин.

Монтэгю заранее подготовился к мучительной церемонии быть представленным шестнадцать раз подряд, но, к счастью, обошлось без этого. Он пожал руку Робби

Уоллингу — молодому человеку с впалой грудью и маленькими желтыми усиками, и миссис Робби, которая, приветливо с ним поздоровавшись, представила его сразу всей компании.

Затем его усадили между двумя дамами, и над ним склонился официант, ожидая, какое он закажет вино. Монтэгю выразил желание выпить виски, потому что сильно промерз в пути, но девушка, сидевшая справа, заметила:

— Попробуйте лучше коктейль с шампанским, действует гораздо быстрее,— и, обращаясь к официанту, добавила:— Два коктейля, да поживей!

— Немудрено, что вы продрогли в этой машине,— обратилась она к Монтэгю.— Почему же вы опоздали?

— Нас несколько раз задерживали, а под конец мы решили даже, что арестованы,— ответил он.

— Арестованы! — воскликнула его собеседница.

— Олли! Расскажите же нам об этом! — подхватили другие.

Пока Оливер рассказывал, Монтэгю мог осмотреться. Компания была довольно молодая, здесь он, пожалуй, был старше всех. Одеты они были довольно просто, и все же с первого взгляда каждый видел, что у этих людей водятся деньги.

Все уже слегка подвыпили и повеселели. Гости были близко между собою знакомы и звали друг друга просто по имени. Имена произносились уменьшительно: Робби, Фредди, Огги, Клэрри, Берти, Чеппи. Если к именам нельзя было прибавить уменьшительного окончания, то вместо этого давались какие-нибудь прозвища.

Олли рассказал, как они удирали от полицейского, а Клэрри Мэйсон (один из младших сыновей некогда могущественного железнодорожного короля) поведал и о своем подвиге в этом же духе. Потом молодая особа, сидевшая рядом с Монтэгю, рассказала о толстой ирландке, которая просто чудом выскочила из-под их автомобиля на повороте, после чего, стоя на углу, долго посылала им вслед проклятия.

Официант принес коктейль, и Монтэгю поблагодарил свою соседку мисс Прайс. Ее полное имя было Энебел Прайс, но присутствующие звали ее «Билли»; она была высокого роста и превосходно сложена; позднее он узнал, что она известная спортсменка. Девушка, видно, догадалась, что он растерялся в этой ораве друзей, и старалась помочь ему освоиться. Правда, эти старания оказались: не совсем успешными.

Она спросила, любит ли он охоту. Монтэгю ответил, что да. Дальше в разговоре он упомянул, что охотился главным образом на оленей и диких индеек.

— Так, значит, вы настоящий охотник! — воскликнула мисс Прайс.— Боюсь, что вы с презрением отнесетесь к нашей охоте.

— А как вы охотитесь? — спросил он.

— Подождите, увидите сами,— ответила она и как бы невзначай добавила.—Вот возьмете повод покороче, тогда смекнете, что мы идем совсем не тем аллюром!

Монтэгю, озадаченный, даже приоткрыл слегка рот, затем, придя в себя, неуверенно пробормотал, что он так и предполагал. И, наконец, когда после соответствующих расспросов он понял, что ему следовало ответить, то уже успел позабыть, что именно ответил.

Молодая леди, сидевшая слева от него, заметила, что Робби снова заказал «завтрак шиворот-навыворот». Он осведомился, какой же это завтрак, и она сказала, что Робби называет такой завтрак «тренировкой пищеварения».

Это было единственное замечание, с которым мисс де Милль обратилась к нему за все время завтрака. Мисс Глэдис де Милль, прозванная «Бэби»,— дочь банкира, полная, круглолицая девушка, была всецело занята завтраком. К концу его она уже с трудом дышала и ее круглые на выкате глаза казались еще больше.

За столом шел общий разговор; принимать в нем участие было не так-то легко: он состоял в основном из шуточек и намеков и касался интимных особенностей собеседников и связанных с ними событий. В ходу были и жаргонные словечки, которые держали новичка в постоянном напряжении. Монтэгю утешался, однако, тем, что все его промахи с лихвой восполнялись братом, остроты которого сопровождались оглушительными взрывами смеха. Сейчас он вновь напоминал прежнего Оливера,— Монтэгю уже заметил происшедшую в нем перемену. Когда они жили дома, не было конца веселью и шуткам Оливера; трудно было заставить его относиться к чему-нибудь серьезно. Теперь же, в Нью-Йорке, все свое остроумие он сберегал для общества, а оставаясь один, становился возмутительно серьезным. Видимо, он здорово трудился над своими шутками.