Михаил Пришвин - Дневники 1920-1922

• Название: Дневники 1920-1922
• Автор: Михаил Пришвин
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1995
• ISBN: 5-239-01647-X, 5-239-01845-6

В 1920–1922 гг. М. М. Пришвин жил в основном в Смоленской губернии, был школьным работником, занимался организацией музея усадебного быта. Он пристально анализирует складывающуюся новую жизнь, стремясь «все понять, ничего не забыть и ничего не простить». Наблюдения этих лет стали основой повести «Мирская чаша» (1922).

Первая книга дневников М. M. Пришвина (1914–1917) вышла в 1991 г., вторая книга (1918–1919) — в 1994 г.

---

Прозелит, оторвавшийся от своей хозяйки-идеи, в момент перехода к другой хозяйке на службу, наверное, всем новым восторгается, так восторгается и естественник, оторвавшийся от идеи Бога со всеми сказками мира…

И все еще представляет себе врагом какого-то попа, утверждающего, что солнце и вселенная вертятся вокруг земли и человека. Между тем какой-нибудь нео-католик, наверно, больше знает из естественных наук, чем этот Волгин… вот его примерные слова: (человек остается. по-прежнему) вы, конечно, доказали, что человек происходит от обезьяны и, как всякое животное, вращается вокруг солнца со всею землей, но Я, мое сознание? вся вселенная по-прежнему движется вокруг меня и по-прежнему Я — папа и вселенная движется вокруг меня. Спор продолжается: гениальный Моцарт творит из себя вдохновенно, а Сальери всему учится.

Гений выходит из красоты: гений — дитя красоты; красота — мать гения, знание — мать рабочего… У Адама было два сына: Авель и Каин, Авель занимался искусством, Каин — науками, ученый — блудный сын красоты.

Дела: узнать песню «Чубарики»{31}, достать нашатырь.

25 Февраля. Солнца нет за облаками?

Или солнца нет за облаками?

Что вы туманитесь, почему вы пасмурны, как природа, или солнца нет за облаками?

Пасмурно с намеком на весенние туманы, когда чувствуешь, что за туманом солнце весеннее, и так зовет начать что-то совсем иное, как будто нет и не было прошлого и только вечно новое начало жизни. Зарождаются удалые вольные начинания в пространстве русском бесконечном, как вселенная, и эта тяга в пространство сочетается как-то и с чувством уюта родной земли.

Я русский человек, потомок тех самых защитников европейской «культуры»{32}, которые столько лет сами не знали, что спасали Европу от Азии. Я такой русский человек, который пропьет, променяет и растащит всю свою родину, а европейская святыня, чужая ему, но отдаленно-прекрасная — на нее не посягнет. И вот почему я никак не могу участвовать с вами в походе на Европу, которая непременно будет разрушена до основания, если власть очутится в руках «беднейшего из крестьян».

Конференция баб и козий загон (Рабпрос), бывший диакон Казанский (большевик ныне) живет, кормится, подворовывает у советской власти (казна!), а когда доходит до совести, то расшибает себе лоб в клятвах верности большевикам, клянется и Христом, и Богородицей, и весь этот энтузиазм диаконский имеет источником его единственный козырь: снял сан, оставил дьяконство (в газетах было даже напечатано, что на каком-то собрании диакон Казанский разорвал свою рясу).

Недра земли разверзнулись (бабы приехали на конференцию). Ясли:

— Не отдадим вам своих детей!

— Мы вас освободили от свиней и коров!

— Уж и освободили!

— У вас мужики (дезертиры) прячутся под юбками.

— У вас жиды в штанах.

Прозелит из большевиков:

— Наши комиссары теряют свое родное здоровье…

После вопроса о яслях:

— Теперь переходим к транспорту.

— Какое же это верноправие! (В красном платке баба перечисляет все беды.) Верно, делегаты? Верно! — И хлопнула руками. — Верно!

Аплодисменты. И она аплодирует.

— Мы толстоухие: слушали, слушали и ничего не поняли…

— Я родом крестьянка слободы Задонской: мужик пьяница, мужик нечесаный, у мужика ума нет, а поди вот куда мужик вышел, всем светом командует.

— Поступиться куском свинины я не прочь, да ради кого.

— Мы будем осушать болота, и когда осушим, земли много будет, машины работать будут, а мужик будет выходить только присматривать.

Два сфинкса

Гроднер (зав. отдел. народ. образ.) держал речь к интеллигенции (Рапрос), и она ему, необразованному рабочему, казалась таким же загадочным сфинксом, каким казался интеллигенту простой русский народ. И вот он, этот прежний сфинкс, разгадан: у этого шахтера в кармане револьвер, волосы напомажены густо, речь его претенциозная, нахальная. Но как он ни дерзает, все-таки где-то в душе чувствует, что сфинкса-интеллигенции ему не разгадать никогда, и пусть эта елецкая интеллигенция стала такой, что сама не сознает своего значения, все-таки за нею где-то скрывается недоступное этому шахтеру (сфинкс молчит: ни одной песенки не спето, ни одного стиха…).

Гроднер: самолюбие, злоба, практика; ему никогда не понять сфинкса-интеллигенции: свободы, творчества, личности. А что в простом народе не могли понять интеллигента: его… (сравнить и развить).

Писарев и Зинаида Ивановна: оказалось, что интеллигентность их была только внешней (чувство непереходимой черты — это исчезло из сознания, и интеллигенция впала в большевизм). (Через обывательство в большевизм.)

26 Февраля. Алек. Влад.:

— Нет, наша интеллигенция никуда не годится, нет в ней ничего теперь, так все прошло в истории, и себя она больше не сознает.

— А может быть, есть что-то в ее молчании?

— В молчании? новый сфинкс? Но кому сфинкс, Мих. Мих., какому-нибудь невежественному большевику?

Стража народного молчания опустила свои ружья, власть пала, закон молчанья был нарушен, и каждый стал говорить.

Покрывало со святынь было сдернуто, мощи были перенесены в контору нотариуса и всюду объявлено, что сфинкс простого народа разгадан, он больше не существует как загадка миру.

Тогда по закону нарушенного молчания взяли верх в голосах самые дерзкие и заставили молчать всех других и приставили к ним новых сторожей молчания с оружием в руках. И тогда новый сфинкс стал в России и закутался покрывалом.

Я живу в недрах нового сфинкса, молчащей интеллигенции… вчера она рукоплескала оратору, начальнику, барину-актеру с напомаженными волосами с револьвером в кармане, который говорил, что интеллигенция наша была народнической и сидела между двумя стульями, как «третий элемент»: с одной стороны — темный жалкий народ — она за народ! — с другой — дворянство — она хотела бы жить, как дворянство. Поэтому она не пошла с народом, когда народ остался один. Вот все и наши учителя ему аплодировали. И между тем эти же самые люди прислушиваются ко всяким базарным вестям о движении белых и радуются их успехам — вот настоящий-то сфинкс!

И тут опять человек из подполья, не истребимое рабством <1 нрзб.>, я — дух своеобразия, дух различия и тайн.

Транспорт: мешки и салазки.

Ноев ковчег: мы тут (интеллигенция) до того сжились и так опротивели друг другу, что узнаем друг друга ночью по звуку голоса, по походке. Вчера потухло в зале электричество, и по силуэтам у окна можно было всех узнавать, собрание без всякого ущерба продолжалось в темноте.

Вчера встретился д-р Сумм ночью, я подумал: вот еврей честный, он, конечно, плутует при добывании продовольствия и в борьбе за существование не меньше русского Писарева, но умеет на известной черте остановиться и сохранить свое достоинство, а после по черте гуляет-плавает, как утка на воде (Розанов: грех, как гриб съел){33}.

27 Февраля. Интеллигентный человек от простого и простой от животного отличаются разными отношениями в представлении себя во времени.

Свойство гениального человека: напряжение момента действия (как простой человек) в отношении вечности: гений (земли) скрывается в простом человеке (баба), ему не хватает чувства вечности (небо).

Каждая из этих говоривших на собрании баб могла бы стать Шекспиром или Толстым, если бы могла чувствовать вечность (небо).

Лектор Волгин хочет освободить простой народ от обряда с таким же успехом, как большевики хотят освободить деревенскую женщину от коров и поросят (освободили! нет коров, нет поросенка, нет овцы, до кур добираются).

Мячик радости и гора горя

Наша детская радость, как мячик, а в мячике горе заделано — верно вам говорю: в нем горе заделано. Раз подарили Сереже мячик как мячик, и какой Сережа мальчик стройный, ловкий. Стал он играть в мячик.

Мячик радости прыгает, а горе, заключенное в нем, мается и как-нибудь… раз! проткнулась резинка, вышло горе, и мячик больше не прыгает. Спина горбатая — гора сзади и горькая доля.

После к горю, как к горе, привыкают: стоит гора, ничего не поделаешь, ну, день за днем, год за годом протопталась тропинка по горе наверх, а сверху видно, как всюду там, в долинах, мячики — радости прыгают. Так это хорошо смотреть, так чудесно, как другие радуются, — нельзя ли по горе спуститься в ту долину? и спускается странник в ту долину: «Мир вам, дети!» — и радуется вместе с детьми, хотя знает, что за его спиною гора горя стоит и что у каждого из этих детей, играющих в мяч, вырастает за спиною горе.

Речь для детей-естественников.

Прошлый год собрались, когда цветут яблони, теперь вы собрались, когда зима только что начала прощаться с нами яркими звездами и весна полднями приходит тропинками по золе, по навозу. Вас горе научило: холод и голод зимы вы почувствовали и обрадовались весне далеко до того времени, когда зацветут яблони. В борьбе чувство жизни и красоты (степь и гон зайца).