Борис Бабкин - Я выжил, начальник!

• Название: Я выжил, начальник!
• Автор: Борис Бабкин
• Жанр: Боевик
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-041656-1, 978-5-9713-6492-4

Еще вчера Вулич был героем чеченской кампании. Сегодня он несправедливо осужденный – один из тысяч зэков в лагерном аду.

Ему не жить за колючей проволокой.

Он снова и снова пытается бежать из лагеря.

И однажды судьба предоставляет ему такой шанс.

Но вожделенная свобода превращается для беглеца в войну с безжалостным мафиозным кланом, терроризирующим маленький сибирский городок.

В войну, где ему предстоит либо погибнуть, либо победить в одиночку!

---

– Готовы? – Капитан осмотрел солдат у автомашины для перевозки осужденных. – Первый пошел, – скомандовал он. Из двери СИЗО вышел мужчина в спортивном костюме. В заведенных за спину руках он держал небольшую сумку.

– Для твоего же спокойствия! – Усмехнувшись, прапорщик застегнул на руках Вулича наручники.

– А это что за фрукт? – с интересом спросил сидевший в фургоне автозака небритый детина.

– Афган, – ответил кто-то из двенадцати осужденных. – Из лагеря в Ярославской области ушел. Подельник его, Вихрев, при аресте себя взорвал. Они воды здорово намутили. Я с ним из Ярославля иду.

– Кто по масти? – спросил небритый.

– Да мужик вроде, – ответил худощавый мужчина средних лет.

Вулича посадили в отдельный бокс. Сержант ВВ закрыл дверь.

– Слышь, земеля! – крикнул небритый. – Тебе за кой хрен такие почести? Может, хвост за собой маешь?

– Хорош, Дуболом, – остановил его пожилой мужчина в очках. – За него Запорожец горой. Его возили, чтоб о побеге что-нибудь выяснить. А кумовья бросили к Оку. Он им устроил Варфоломеевскую ночь.

– Извини, земляк! – громко проговорил Дуболом.

– Прекратить базар! – рявкнул ефрейтор с автоматом.

– На дембель поедешь, будешь знаки различия менять, – подмигнул ему Дуболом. – А здесь чего не блатовать? С дурой и…

– Закрой рот! – Ефрейтор пнул решетчатую дверь.

Вулич криво улыбнулся.

«Почет, – подумал он. – В одиночке и в наручниках. Все равно уйду. Но теперь жить буду. Я все-таки исполню наш с Вихревым план. Я хотел попасть в Воронеж и быть убитым. Он хотел спасти свою дочь. Он сумел это сделать, а я выжил…»

Автозак остановился. Пять машин для перевозки осужденных затормозили метрах в пяти от перрона, почти вплотную к шпалам. Из кабины вышли двое вэвэшников, из открытых дверей автозаков еще десять и образовали небольшой полукруг. Один из них держал на поводке овчарку. Оставшийся в крайнем автозаке солдат без оружия открыл зарешеченную дверь.

– Первый пошел!

Из блока, отгороженного решеткой, вышел первый осужденный.

– Начинайте погрузку, – приказал проходивший по коридору вагона с зарешеченными окнами капитан ВВ. Разделенные по типу купе стальными стенами отсеки отделялись от коридора мелкой решеткой. Несколько отсеков были пустыми. Солдат открыл три дверцы.

– Что за бан, начальник? – хрипло спросил мужчина в полосатой робе.

– Да Киров это, – отозвался кто-то.

– Закрыть рты! – крикнул солдат.

– Нам подбросят кого? – снова спросил первый.

– Наверняка, – послышалось из соседнего отсека. – Кстати, тут мужички с богатыми торбами катят.

– Ништяк, а то пузо к позвоночнику прилипать начало. Уже двое суток катим.

– Откуда, земляки? – громко спросил небритый мужик в робе особого режима.

– Кировские все, – ответили ему из соседней камеры.

– Куреха имеется? – спросил «особняк». – А то мы на голяке, братишки. Да и похавать чего-нибудь не откажемся. И чайку хоть на кружечку чифы.

– Соберем, братишки, – пообещал невидимый сосед.

Небритый, подмигнув восьмерым «особнякам», усмехнулся.

– Девочки, – лысый «особняк» постучал по перегородке, – сейчас подгоним вам табачку и хавки.

– Хватит базарить! – приказал проходивший мимо офицер.

– Его в одиночку, – кивнул на Вулича начальник конвоя.

– Во, блин, – удивленно проговорил бородатый «особняк», провожая взглядом проходившего мимо мужчину в наручниках. – Вышка, что ли? Так отменили вроде. А пожизненных в Вятлаге нет.

– Кто об этом что знает? – громко спросил небритый.

– Ой, девки, – раздался женский голос, – смертника повели!

– Вот и номер-люкс! – Вулич вошел в бокс-одиночку.

Подошедший капитан открыл в двери «кормушку».

– Руки, – сказал он.

Вулич сунул скованные руки в кормушку. Офицер расстегнул наручники.

– А ты опасен, заложников брал. Для чего? – Он покачал головой.

– Просто хотел, чтоб меня убили. – Вулич сел.

– Здесь дернешься, – угрожающе проговорил офицер, – и твое желание исполнится.

– Сейчас я о другом думаю, – засмеялся Борис.

– За этим смотри внимательно, – предупредил офицер ходившего вдоль камер солдата, – уж больно веселый. И опасный. Веселые люди в наручниках с большим сроком опасны своей непредсказуемостью. Сейчас у него восемнадцать. Значит, первый срок был небольшой. Я спросил его – что могло заставить человека, которого по этапу возят в браслетах, бежать из колонии? Он ответил, что хотел, чтоб его убили. Я поверил. Но сейчас он весел, а значит, имеет план. Он попытается сбежать.

– А почему он в браслетах? – спросил небритый.

– Да в Кирове устроил бойню с дубаками. И на пересылке в Ярославле тоже заваруха была. Потом он с зоны в Ярославской области сдернул, чуть солдата на вышке не пришил. В общем, будь здоров…

– Менты уважают таких, – засмеялся небритый, – постоянно в браслетах водят. На зоне хапанет он горюшка. Наверное, на Котчиху идет, на лесоповал побегушников не тащат.

– Ехала девчонка с Магадана, – негромко пела женщина за перегородкой. – Срок везла из города Кургана. Рядом с нею в камере парнишка, у него в конце этапа вышка, дел крутых наделал он немало, и девчонке парня жалко стало.

«Уголовная романтика, – думал лежавший на деревянной полке Вулич. – Стук колес, за решетчатой стеной ходит вооруженный конвоир, а рядом поет женщина».

– Говорить с конвоем я согласна, – продолжалась песня. – Я к твоей судьбе не безучастна.

«Говорить с конвойными, – усмехнулся Борис, – чтоб их свели. За пару тысяч, наверное, можно».

– Как же это все назвать развратом? – пела женщина в соседнем отсеке. – Слезы и любовь под автоматом.

«С душой поет», – подумал Борис.

Солдат сунул в решетку свернутый листок. Пока он читал, женщина пела о том, как начальник конвоя – пьяный прапорщик – полез к зэчке, которая переспала со смертником. Она оттолкнула его и ударила.

– Выстрелил в нее он из нагана, – услышал Борис. – Не видать теперь ей Магадана. А наутро в рапорте писали – зэчку при побеге расстреляли. Прапорщик погиб героем в битве, в камере у смертника на бритве.

«Ромео и Джульетта отдыхают!» – улыбнулся Борис.

«Скоро буду дома, – думала Вера. – Виктор соскучился, звонил часто. А завтра на работу…» – Вера посмотрела в темное окно и, накрывшись простыней, печально вздохнула.

Москва

– Я не понимаю, – говорил седой мужчина, – какого черта вам нужно от Вулича?! Все предельно ясно – он осужден за то, что совершил. И не надо забывать, что свой первый срок Вулич получил ни за что. Ничто не указывает на то, что Буратино в Тверской области убит Вуличем и Вихревым. Не доказано и то, что Вулич участвовал в нападении на Луганова. Дело, я считаю, закончено. И вообще я ухожу на пенсию. С заказными убийствами, совершенными Вихревым, все ясно. Попутно мы накрыли две группы наркоторговцев, взяли Луганова и его приспешника участкового.

– Рано тебе на пенсию, Семен Петрович, – улыбнулся прокурор. – А в деле Вулича много неясностей. Получается, что у него на свободе остались сообщники, которые помогли ему от Плещеева озера перебраться на трассу Москва – Воронеж незамеченным, хотя претензий к работе…

– А я считаю, что в деле все ясно, – перебил Семен Петрович. – И от дальнейшего расследования я отказываюсь.

– А следствия и не будет, – покачал головой прокурор. – Вулич получил восемнадцать лет, и мы поставили отметку для оперативной части колонии, чтобы…

– Они добывают сведения от стукачей, – засмеялся Семен Петрович. – Повторяю – я отказываюсь…

– Хватит, – недовольно произнес прокурор. – В конце концов, он сдался именно тебе.

– Вы забыли, что он говорил в последнем слове, – вздохнул Семен Петрович. – «Я хотел, чтоб меня убили». И вспомните, какие показания дали большинство заложников. Он вел себя достойно.

– Все, – закончил разговор прокурор. – При малейшей серьезной зацепке по делу об убийстве Буратино дело принимаешь ты, Петрович. И без возражений. Кстати, Солнцев уже извещен и тоже принял это с большим неудовольствием.

– Как внук? – входя в комнату, спросил пожилой мужчина.

– Улыбается, – ответила молодая миловидная женщина с ребенком на руках. – Как я счастлива, папка! – Подойдя, она поцеловала отца. – И как он всем нравится.

– Еще бы им мой внук не понравился! – Отец осторожно взял ребенка. – Небось Остоцкий он, а не какой-то там Петров. Почты не было, Лена?

– Нет. Я надеялась, что ответят сразу, а прошло уже столько времени…

– Может, не знают, куда его отправить. А может, снова сбежал. Когда я мимо милиции прохожу, рассматриваю плакаты «Внимание: розыск». Борис сидеть не будет. И знаешь, после суда он вроде как ожил, даже улыбаться начал. – В дверь позвонили. – Ну и дело будет, если я открою дверь, а там Борис. Честное слово, я не удивлюсь. Кто там?