Карл Маркс - Собрание сочинений, том 5

• Название: Собрание сочинений, том 5
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Пятый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с марта по ноябрь 1848 года.

В годы, предшествовавшие февральской революции во Франции и мартовской революции в Германии, Маркс и Энгельс разработали философские основы научного коммунизма, сформулировали главные положения марксизма о всемирно-исторической роли пролетариата, о диктатуре пролетариата, определили важнейшие принципы тактики революционной борьбы рабочего класса.

---

Но поистине трогательны следующие слова г-на Рейхеншпергера:

«Обсуждать все эти вопросы о компетенции было бы не по-государственному; требуется только одно: решать в каждом отдельном случае практические вопросы».

Да, разумеется, было бы «не по-государственному» покончить раз навсегда одним энергичным решением с этими «практическими вопросами»; было бы «не по-государственному» осуществить революционные полномочия, принадлежащие всякому вызванному к жизни баррикадами собранию, в противовес попыткам реакции подавить движение; разумеется, Кромвель, Мирабо, Дантон, Наполеон, вся английская и французская революция действовали в высшей степени «не по-государственному», но зато Бассерман, Бидерман, Эйзенман, Виденман, Дальман ведут себя вполне «по-государственному»! «Государственные мужи» вообще сходят со сцены, когда наступает революция, и революция, очевидно, в данный момент задремала, раз снова выступают «государственные мужи»! Особенно государственные мужи такого масштаба, как г-н Рейхеншпергер II, депутат от округа Кемпен!

«Если вы откажетесь от этой системы, то вряд ли удастся избежать конфликтов с германским Национальным собранием или с правительствами отдельных германских государств; во всяком случае, вы вызовете прискорбные раздоры; в результате раздоров поднимет голову анархия, и тогда никто не спасет нас от гражданской войны. А гражданская война будет началом еще больших бед… Я допускаю возможность, что в этом случае и о нас в один прекрасный день скажут: порядок в Германии восстановлен — нашими восточными и западными друзьями!»

Г-н Рейхеншпергер, может быть, и прав. Если Собрание займется вопросами компетенции, это может повести к конфликтам, результатом которых будет гражданская война, появление французов и русских. Но если оно не станет ими заниматься, как это и было до сих пор, то гражданская война обеспечена нам вдвойне. Конфликты, в начале революции еще сравнительно простые, осложняются с каждым днем, и чем дольше оттягивается решение, тем мучительнее и кровопролитнее будет развязка.

Такая страна, как Германия, которая вынуждена пробивать себе дорогу к единству из неслыханнейшей раздробленности, которая под страхом гибели нуждается в тем более строгой революционной централизации, чем более раздробленной она была до сих пор; страна, таящая в своих недрах двадцать Вандеи, втиснутая между двумя наиболее могущественными и централизованными континентальными державами, окруженная бесчисленными мелкими соседями и находящаяся со всеми в напряженных отношениях или даже в состоянии войны, — такая страна в наше время всеобщей революции не сможет избежать ни гражданской, ни внешней войны. И эти войны, совершенно для нас неизбежные, будут тем опаснее и тем опустошительнее, чем нерешительнее будет поведение народа и его руководителей, чем дольше будет оттягиваться решение. Если у кормила останутся «государственные мужи» г-на Рейхеншпергера, мы доживем, пожалуй, до второй Тридцатилетней войны. Но, к счастью, сила событий, немецкий народ, русский император и французский народ еще скажут свое слово.

Написано Ф. Энгельсом 18 июля 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 49, 19 июля 1848 г.

Перевод с немецкого

ЗАКРЫТИЕ КЛУБОВ В ШТУТГАРТЕ И ГЕЙДЕЛЬБЕРГЕ

Кёльн, 19 июля.

Все немцы были пьяны в дым,
А ты — ты верил тостам пьяным
И черно-красно-золотым
Кистям на чубуках с изъяном[145].

Такова, добрый немец, оказалась опять твоя судьба! Ты думаешь, что совершил революцию? Заблуждение! — Ты думаешь, что покончил с полицейским государством? Заблуждение! — Ты думаешь, что теперь тебе уже обеспечены право свободного объединения, свобода печати, вооружение народа и прочие красивые слова, которые доносились к тебе через мартовские баррикады? Заблуждение, чистейшее заблуждение!

Когда прошел приятный хмель,
Очнулся ты в недоуменье[145].

В недоуменье перед твоими косвенно избранными так называемыми национальными собраниями[146], перед возобновившейся высылкой немецких граждан из немецких городов, перед тиранией сабли в Майнце, Трире, Ахене, Мангейме, Ульме, Праге, перед арестами и политическими процессами в Берлине, Кёльне, Дюссельдорфе, Бреславле и т. д.

Но одно оставалось у тебя, добрый немец, — это клубы! Ты мог ходить в клубы и открыто жаловаться там на политическое мошенничество последних месяцев; ты мог изливать свое тоскующее сердце перед единомышленниками и находить утешение в словах одинаково мыслящих патриотов, изнывающих под тем же гнетом!

Но теперь и этому пришел конец. Клубы несовместимы с существованием «порядка». Для «восстановления доверия» настоятельно необходимо положить конец мятежной деятельности клубов.

Вчера мы рассказали о том, как вюртембергское правительство прямо запретило с помощью королевского указа окружной демократический союз в Штутгарте. Теперь не дают себе даже труда привлекать руководителей клубов к суду, а просто возвращаются к старым полицейским мерам. Более того: гг. Харпрехт, Дювернуа и Мауклер, скрепившие своими подписями этот указ, идут еще дальше: они грозят непредусмотренными законом карами за нарушение указа, — карами, доходящими до одного года тюремного заключения; они издают уголовные законы, и к тому же исключительные уголовные законы, помимо палат, просто «в силу § 89 конституции»!

Не лучше обстоят дела в Бадене. Мы печатаем сегодня сообщение о запрещении демократического студенческого союза в Гейдельберге. Здесь право союзов вообще оспаривается не так открыто, здесь его оспаривают только у студентов, ссылаясь на старые, давно отмененные исключительные законы Союзного сейма; студентам грозят наказаниями, которые предусматриваются этим и утратившими силу законами.

Теперь, пожалуй, надо ожидать, что в ближайшем будущем будут закрыты клубы и у нас.

А для того, чтобы дать правительствам возможность совершенно безнаказанно принимать подобные меры, не вызывая негодования общественного мнения, для этого у нас существует Национальное собрание во Франкфурте. Это Собрание пройдет, конечно, мимо подобных полицейских репрессий с такой же легкостью, с какой оно прошло мимо майнцкой революции, перейдя к очередным делам{73}.

И потому, не в надежде добиться чего-нибудь от Франкфуртского собрания, а лишь для того, чтобы еще раз принудить его большинство открыто объявить перед всей Германией о своем Союзе с реакцией, мы призываем депутатов крайней левой во Франкфурте внести предложение:

Привлечь к судебной ответственности инициаторов этих мероприятий, а именно гг. Харпрехта, Дювернуа, Мауклера и Мати за нарушение основных прав немецкого народа.

Написано Ф. Энгельсом 19 июля 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 50, 20 июля 1848 г.

Перевод с немецкого

ПРУССКИЙ ЗАКОНОПРОЕКТ О ПЕЧАТИ

Кёльн, 19 июля. Мы собирались сегодня развлечь читателей дальнейшим изложением согласительных дебатов и, в частности, думали ознакомить их с блестящей речью депутата Баумштарка, но события мешают нам это сделать.

Своя рубашка ближе к телу. Когда опасность угрожает существованию печати, можно забыть даже о депутате Баумштарке.

Г-н Ганземан внес в согласительное собрание временный законопроект о печати. Отеческая забота г-на Ганземана о печати заставляет нас немедленно заняться этим вопросом.

В прежние времена Code Napoleon{74} украшали назидательнейшими разделами прусского права. Теперь, после революции, все изменилось. Теперь общее прусское право украшают лучшими перлами Code и сентябрьских законов. Дюшатель, разумеется, не Бодельшвинг.

Несколько дней тому назад мы сообщили главные положения этого законопроекта о печати. Лишь только процесс но обвинению в клевете представил нам случай доказать, что статьи 367 и 368 Code penal{75} вопиюще противоречат свободе печати{76}, как г-н Ганземан собирается не только распространить их действие на всю монархию, но еще, по крайней мере, в три раза усилить их. В новом законопроекте мы вновь находим все то, что уже в результате нашего практического опыта стало нам так любо и дорого.

Мы находим там запрещение, под страхом заключения на срок от трех месяцев до трех лет, выдвигать против кого-либо обвинение в фактах, наказуемых по закону или «влекущих за собой общественное презрение». Мы находим там и запрещение устанавливать достоверность факта иначе, как посредством «документов, являющихся исчерпывающим доказательством», словом — все классические памятники наполеоновского деспотизма в области печати.

В самом деле, г-н Ганземан исполняет свое обещание приобщить старые провинции к благам рейнского законодательства!