Максим Любовский - Россия, которую мы сохранили

• Название: Россия, которую мы сохранили
• Автор: Максим Любовский
• Жанр: Политика

«...Россия отличалась от Европы 100 лет назад, перед революцией; отличалась 300 лет назад при Петре I; отличалась 400 лет назад при Иване Грозном и отличается сейчас. Если теперь отказаться от божественного объяснения этих отличий (что русский народ богоносец, имеет особое мировое предназначение и т.п.), то возникает вопрос: откуда происходят и в чем заключаются различия между народами? Когда и как Россия свернула с общего европейского пути развития на свой собственный, и какие выводы о современном состоянии российского общества и его перспективах можно сделать из подобного исторического анализа?

...Мы попытаемся подойти к обсуждению возможных путей развития общества с точки зрения вопроса о власти. То есть рассмотреть и сравнить, как достигается и осуществляется власть в разных общественных системах...»

---

Однако, сопротивление системы оказалось гораздо сильнее, чем можно было предполагать вначале. В течение первых трех лет Перестройки в обществе сохранялось внешнее единство. Все единогласно поддерживали и ускорение, и гласность, и перестройку экономики. Но такое единство скорее и свидетельствовало о пробуксовке реформы, сохранении власти в руках аппарата. Когда Борис Николаевич Ельцин, тогда Первый Секретарь Московского горкома КПСС, осенью 1987 года попытался ускорить события и, нарушив внутренние правила игры, вступить в открытую конфронтацию с аппаратом, он был мгновенно изгнан в духе лучших коммунистических традиций. Первая реальная попытка открытого противодействия реформам произошла лишь спустя 3 года после их начала, в марте 1988 в виде известного письма Нины Андреевой, так называемого «манифеста антиперестроечных сил», призывавшего сохранить идеологию и методы сталинского руководства. Такая вязкость системы, когда она не оказывает видимого сопротивления, но и не отдаёт своей власти, заставляла Горбачева идти всё дальше и дальше в деле развития гласности, демократизации общества, разрушения старых властных отношений. После трёх лет Перестройки, даже после того, как ему удалось сменить большинство членов брежневского Политбюро, Горбачев все равно не мог чувствовать свой полный контроль над событиями. Люди, бывшие в начале реформ его главными помощниками (как, например, Лигачёв и Рыжков), постепенно перешли в оппозицию к Генеральному секретарю и возглавили консервативное крыло в партии, противодействуя дальнейшему усилению этого поста. На смену отстранённым аппаратчикам приходили новые, но вновь принадлежащие к той же системе, поддерживающие старые связи за счёт единой власти центра. Так, Борис Ельцин, вспоминая о своих попытках реформировать Московскую парторганизацию, писал, что в большинстве райкомов секретарей приходилось менять по два-три раза, чтобы добиться какого-либо изменения в ходе дел. События XIX партийной конференции ясно показали, что, несмотря на то, что Горбачеву удалось отстоять общее направление на реформы в обществе, государственно-партийный аппарат оставался достаточно силён и по-прежнему контролировал всю власть в стране, в том числе, проведение в жизнь всех решений Политбюро и самого Генсека. В этих условиях Горбачев решился на перенос центра реформ из области экономики в область политики. Главной функцией аппарата, обеспечивавшей его силу, являлась возможность назначать людей на все руководящие посты в государстве. Единственным способом обойти партийный аппарат и организовать проведение власти независимо от него, было создать параллельную структуру на новой основе. Такой структурой, по замыслу «архитектора Перестройки», должны были стать выборные органы Съезда Народных Депутатов и, затем, новые советы депутатов в республиках и на местах.

Выборы, проведённые в марте 1989 года по новому закону, явились, несомненно, переломным моментом в ходе Перестройки и показали, что расчёт их организаторов вполне оправдался. Наиболее консервативные силы партии потерпели сокрушительное поражение. В то же время, подавляющее большинство вновь выбранных народных депутатов, не имевших больших связей со старым аппаратом и своей организации, было вполне готово беспрекословно воспринимать указания нового руководства, тем самым образуя пирамиду, альтернативную старой партийной, на которую Горбачев мог опереться для проведения своей власти в обществе. I Съезд Народных Депутатов СССР, открывшийся в мае 1989 года, стал «звёздным» часом Михаила Горбачева. Весь съезд прошёл строго по его сценарию, создав подконтрольные лично ему органы власти, выбрав его Председателем Президиума Верховного Совета и, таким образом, придав выборную легитимность его верховной власти. Теперь его власть не зависела исключительно от воли партии, но формально базировалась на воле Съезда и на «выборе народа». При возникновении открытого противостояния, аппарат партии уже не мог сместить Генерального Секретаря простым голосованием в ЦК, как это было проделано с Никитой Хрущевым. Казалось бы, что после трёх лет борьбы, Горбачев достиг желаемого результата. Он имел независимую от старого партийно-государственного аппарата структуру для проведения своей власти, практически монолитную народную поддержку, уважение и даже любовь за рубежом. В таких условиях лидер любого западного демократического государства чувствовал бы себя абсолютно неуязвимым и способным проводить самые радикальные реформы. Однако, оказалось, что это была наиболее высокая точка в карьере Горбачева. Начиная с 1990 года, ситуация в стране и положение её лидера только ухудшались. Новые, структуры, созданные Горбачевым, не работали. Их деятельность способствовала больше возникновению конфликтов в обществе, чем их разрешению. Почему же не сработал план Горбачева? Почему, с блеском переиграв бюрократический аппарат партии, воспитанный Сталиным, и вырвав у него власть, Горбачев не смог воспользоваться ей и удержать её?

Как мы видели, основой Азиатской системы является способность государственного аппарата проводить команды руководства сверху вниз. Более низкие органы власти обязаны беспрекословно воспринимать распоряжения от более высоких инстанций и передавать их на следующий уровень вниз по Пирамиде. Те же органы контролируют и исполнение своих команд. В большой степени такая структура власти похожа на военную, однако, в отличие от последней, она не регулируется чёткими уставами и законами. Встав на путь подрыва влияния партийного аппарата через создание параллельной выборной властной структуры, Горбачев, тем самым разрушил основу основ функционирования всей системы. Старая партийная пирамида и возникающая новая советская вступили в неизбежную борьбу за влияние, разрушая стройную, налаженную систему, в которой каждый знал, откуда надо получать указания, кому их передавать и перед кем отчитываться. Неопределённость властных отношений возникла даже на самых верхних уровнях власти. Министры, которые раньше всегда утверждались в аппарате ЦК КПСС, которые твёрдо знали, что существует отдел ЦК, курирующий их отрасль и являющийся им высшим судьей во всех жизненных конфликтах, вдруг были вызваны на Верховный Совет для их утверждения в занимаемой должности. Сама необходимость отчитываться перед людьми, которые по всем понятиям советской иерархии находились на гораздо более низких уровнях общества, чем сами министры, уже вносила неоднозначность в систему управления. Кроме того, несколько министров не были утверждены на своих постах, что уже реально ставило вопрос об изменении всей системы власти в советском обществе. Такая же неоднозначность возникала и на более низких уровнях. Если раньше Секретарь обкома, райкома, горкома партии имел неоспоримую власть над председателем соответствующего исполкома Совета, то теперь прошедший через выборы советский лидер мог вполне противостоять давлению партийного аппарата. В главных центрах России — Москве и Ленинграде — и вовсе были выбраны представители зарождающейся демократической оппозиции, открыто отрицающие руководство Коммунистической партии и проводящие независимую политику. До сих пор, вся жизнь общества во всех областях человеческой деятельности определялась «решениями партии», проводимыми через её бюрократическую структуру. Теперь, с возникновением параллельной системы власти, этот способ управления обществом начал давать сбои, приводя ко всё большему беспорядку во всех сферах общественной жизни.

Реформы в экономике вылились в противоречивые законы о хозрасчёте, о государственном предприятии и о кооперации, которые ослабили всегда существовавший абсолютный контроль аппарата над производством и распределением. Руководители государственных предприятий и, особенно, кооператоры получили множество возможностей перевода ранее недоступных безналичных денег в зарплату, раскручивая скрытую инфляцию. Ослабление контроля центра за расходованием средств и материалов, установлением цен на готовую продукцию привело к нарушению связей между предприятиями и нарастающему снижению производства.

Гласность, начавшись с освещения злоупотреблений брежневского периода, расширялась в обе стороны во времени. Постепенно для критики открывались как времена Хрущева, Сталина, Ленина, так и, во всё большей степени, борьба внутри современного руководства. С возникновением параллельных органов власти появились средства информации, вовсе неподвластные партийному контролю. Уже независимо от желаний инициаторов Перестройки, Гласность переросла в Свободу Слова.

При ослаблении тотального контроля за обществом, былое монолитное единство и единогласность стали быстро разрушаться. Параллельно старым общественным организациям, тесно связанным с КПСС и контролируемым ею, таким как комсомол, профсоюзы, ДОСААФ, и т. п., стали возникать так называемые «неформальные объединения» — организации, создающиеся без участия государственного аппарата и совершенно независимые от него. Кроме того, начали вскрываться старые противоречия, десятилетиями подавлявшиеся коммунистическим руководством. Национальные проблемы, социальные противоречия, при отсутствии подавляющей их силы, стали выливаться в разрастающиеся кровавые конфликты и повсеместный рост преступности.