Елена Жаринова - Дети Филонея

• Название: Дети Филонея
• Автор: Елена Жаринова
• Жанр: Научная Фантастика

С главными героями — менеджером Владом Верижниковым, учительницей истории Ульяной Николаевной Жуковой и студенткой Лизой Лапиной — после ночной поездки в метро происходят странные вещи. Они начинают жить двойной жизнью, в двух параллельных реальностях. Одна — обычная, а в другой по сей день существуют советская система и Советский Союз.

---

Телевизор в комнате уныло бубнил:

— Поддержка Соединенными Штатами агрессивного курса Израиля на Ближнем Востоке по-прежнему направлена на наращивание израильской военной машины. По данным ТАСС, президент Райс открыто заявила…

Влад не слушал. Он сейчас был другим — Владиславом, к которому вернулась Лена.

9 апреля, воскресенье

Светлое пасмурное небо сорило снежинками. Они бесследно таяли на сером асфальте. В весеннем снегопаде есть что-то искусственное, думала Ульяна, потирая озябшие руки. Снег, кружащий над сценой…

Какая холодная нынче весна! Стылый неприветливый город — более подходящий фон для одинокой прогулки, чем солнце, и мать-и-мачеха, и прочие глупости.

Таким как она, думала Ульяна, по выходным следует впадать в анабиоз. Вообще отключаться и не жить, а не придумывать себе несуществующие дела вроде этой прогулки. Сегодня она опять убеждала маму — и самое себя, — что моцион полезен для здоровья. На самом деле, она просто не могла оставаться дома.

И дело не в том, что нельзя считать домом коммуналку — эдакий уродливый анахронизм на фоне города, уверенно шагающего в светлое капиталистическое будущее. И не в соседях дело — Ульяна привыкла их просто не замечать. И даже не в маме, такой же неудачнице, как она сама, всего женского счастья которой хватило лишь на то, чтобы родить ее, Ульяну… Остаться сейчас дома — значило смириться с бедностью и одиночеством. Принять бремя отпущенных ей безрадостных лет. А выйти на холод и ветер — значило бросить им вызов. Поэтому Ульяна любила холод и ветер. Они пахли надеждой…

Хотя, если честно, на что еще можно надеяться? Ей тридцать четыре — прекрасный возраст для состоявшейся женщины. И поздняя осень для одинокой.

Ульяна вспомнила того похожего на индуса мужчину, который сунул ей в руки визитку. И она взяла! Господи… Скоро она, как старая дева из анекдота, будет заглядывать под кровать в надежде обнаружить там мужчину.

Ульяна вошла в подворотню. Двор-колодец навис над ней грязными стенами. Вот и ее окно — со старым кактусом на подоконнике. А на кухне соседский сын-подросток курит в форточку. Он заметил ее и воровато выбросил окурок.

— Ульяна Николаевна! — окликнул ее молодой голос.

Ульяна обернулась. Ее догоняла девушка в красной кожаной курточке, высокая и темноволосая.

— Лиза?

— Узнали? — девушка приветливо улыбнулась. — А я вас давно караулю. Я вам звонила, и ваша мама сказала, что вы гуляете. Не замерзли? Такой дубак!

— Да нет. Я тепло одета.

Ульяну охватило странное волнение. Только что она вспомнила "индуса" из метро — и вот Лиза Лапина, которая тоже ехала в том вагоне. Совпадение? Ой, вряд ли…

— Ульяна Николаевна, мне надо с вами поговорить, — выпалила Лиза.

Так и есть! Не совпадение! Значит, тогда, в пятницу, она поймала за хвост начало какой-то истории. Быть может, ужасной. Быть может, не имеющей к ней никакого отношения… Ульяна боролась с волнением, но сердце уже застучало испуганно и радостно.

Через четверть часа они сидели за столиком в кафе. По телевизору марафоном показывали популярный сериал. Обе барменши, упершись локтями в стойку, следили за похождениями очкастой дурнушки. Лизе все же удалось привлечь их внимание и заказать два капуччино. Брать с Ульяны деньги она категорически отказалась. Ульяна так же категорически настаивала.

— Бросьте, — заявила Лиза. — Ну что мы будем из-за полтинника препираться? Лучше скажите: с вами ничего странного не происходило?

— Лиза, ну что в мои годы может происходить странного? — наигранно усмехнулась Ульяна.

— А вам не кажется, что вы — это не только вы, но и другой человек?

Ульяна не нашлась, что ответить. Девочка задает какой-то философский вопрос… Уж чего-чего, а склонности к философии за круглолицей и лопоухой Лизой Лапиной Ульяна никогда не замечала. Но сейчас Лиза смотрела на нее странно, словно дожидалась результата какого-то эксперимента. Потом махнула рукой.

— Ладно. Тогда я вам расскажу, что со мной приключилось. Помните, в пятницу, мы виделись в метро?

Она тогда постеснялась поздороваться, призналась Лиза. Возвращалась из клуба, злая как черт, поссорилась с бой-френдом. Как добралась домой — помнит смутно, хотя алкоголем не злоупотребляла. Кажется, сразу завалилась спать. А поутру она проснулась…

— Сразу я ничего не заметила. Ну, телевизор бубнит, новости какие-то. Вспомнила о Пашке, настроение изгадилось… Я — на кухню, там пэрентсы, в смысле, родители завтракают. И вот тут-то мне почудилось неладное. Понимаете, моя маман — она даже ночью в туалет ходит причесанная. А тут — в каком-то затрапезе, в волосах бигуди, знаете, такие жуткие, металлические. И что меня убило — режет колбасу. Мы никогда на завтрак не едим колбасу! Я всем, значит: "гуд морнинг!" Маман мне кивает так, робко. А папан вообще меня в упор не видит. Я думаю: что же я такого натворила? Вчера вроде не поздно вернулась, хотя вообще-то я маман предупреждала, что могу загулять до утра.

Папан, такой, потыкал яичницу вилкой, тарелку шваркнул и ушел. Не успела я рот раскрыть, маман мне говорит: "Пора что-то решать, Наташа". Ну все, прощай, крыша. Я ушла в осадок. Что решать? Какая Наташа?

Лиза нервно отхлебнула кофе.

— И вы знаете, что самое странное? При этом я каким-то местом чувствую, что все нормально. То есть я, конечно, Лиза. Но и Наташа тоже. В некотором смысле… И вот маман мне говорит: "Пора что-то решать, Наташа. Я позвонила Матвею Михайловичу, он готов тебя принять. Или ты хочешь, чтобы тебя выгнали из училища?"

В ответ Лиза фыркнула: "Что за бред?" — и, чуть не плача, убежала к себе в комнату. Там ее настигло новое испытание.

— Представьте себе, вы подходите к зеркалу и видите не себя, а другого человека. Я, конечно, понимаю, что я не мисс Вселенная. Но знаете, за восемнадцать лет я успела к себе привыкнуть. И я точно знаю, что я — не крашеная блондинка в джинсовой мини-юбке и колготках в сеточку. Гламурненько так, представляете? Как я не заорала — ума не приложу. И вот пока мы с этой Барби пялились друг на друга, меня накрыло. Дико заболела голова, и перед глазами полыхнуло красным. А когда отпустило…

Когда отпустило, Лиза узнала о себе много нового. Например, то, что она беременна от бывшего одноклассника, с которым после дискотеки имела опрометчивую связь. И то, что указом самой Тропининой в Советском Союзе аборты запрещены ("Понимаете, — Лиза сделала огромные глаза, — Советский Союз! Товарищ Тропинина!"). Но как только о ее беременности станет известно, ее тут же отчислят из училища. Поэтому мать договорилась с каким-то подпольным эскулапом…

— Я давай названивать Пашке. Ну, это была жесть! Этот козлина мерзким таким голосом мне заявляет: "Наташа, мы с тобой все уже выяснили". И тут трубку хватает его мать: "Не смей сюда больше звонить!" Вот змеища! Хорошо, что я так разозлилась, — неожиданно добавила Лиза. — А то бы сошла с ума.

Чудовищного абсурда ситуации Лиза действительно не успела осознать. Сначала она думала только о предательстве Паши. А потом ей позвонила подруга.

— Помните Тоню Новосад из 9"А"? Ну, то есть сейчас она заканчивает школу. Она на два года меня младше, но мы дружили… Так вот, звонит Тонька и говорит: "Представляешь, какой фокус отмочила сегодня историчка?" Извините, Ульяна Николаевна…

Ульяна смутилась.

— В смысле… Это я отмочила фокус?

Лиза, прищурилась, уставилась ей в глаза.

— А вы хорошо помните вчерашний день?

Ульяна собралась уже возмутиться. В конце концов, сколько можно слушать ерунду? Чего от нее добивается эта девчонка? Только вот…

Со вчерашним днем действительно что-то было не так.

Суббота… На последнем уроке — одиннадцатый класс, в котором, кстати, учится эта Новосад…

И тут Ульяна ясно увидела картинку.

Начало урока. Старшеклассники, пошумев, успокаиваются. Она открывает классный журнал. Староста докладывает об отсутствующих. Она дежурно выговаривает двум девчонкам, явившимся без форменных пиджаков. Потом объявляет тему урока: "История России в начале 90-х годов". Она пишет тему на доске, ученики строчат в тетрадях.

— Начало девяностых годов, — рассказывает Ульяна, прохаживаясь между рядами, — ознаменовано острыми межэтническими столкновениями. 15 января 90-ого года в Нагорный Карабах вводятся советские войска. Но уже 18 января Азербайджан объявляет войну Армении. 11 марта того же года литовский парламент заявляет о восстановлении независимости Литвы. 23 марта в Вильнюс входят советские танки. В апреле Москва начинает экономическую блокаду Литвы…

Историю в этом году сделали обязательным экзаменом, поэтому старшеклассники старательно конспектировали, не слишком вдаваясь в смысл. И только Костя Ушаков вдруг наморщил лоб и изрек:

— Э… Пардон… А причем здесь литовский парламент?