Лев Куклин - Операция снег

• Название: Операция снег
• Автор: Лев Куклин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Осторожней, чемпионы! Оглядывайтесь перед стартом на задники своих лыж! А то как бы эти мальчишки не попытались пристроиться сзади...

Где-то в половине двенадцатого, примерно за полчаса до открытия соревнований, над трамплином разнесся усиленный динамиками голос с повелительными вибрирующими интонациями:

"Товарищи слаломисты! Прорубите гору приземления!"

Дежурные по трамплину, одетые одинаково, как униформисты в цирке, металлическими кантами лыж начали прорезать слежавшийся снег на дуге приземления. Прочертив всю гору продольными бороздками, они усеяли ее еловой хвоей, окончательно испортив снег, с точки зрения неискушенных зрителей.

Затем, шурша куртками, они неторопливо скатились вниз. В динамиках снова забулькало, забормотало, и наконец оттуда вылупились членораздельные слова:

"Начинаем прыжки для прокладки лыжни..."

Этим делом со всей серьезностью молодости занялись прыгуны из снежногорской лыжной школы. Прыгали они с нижней площадки. Несколько разрядников сделали осторожные прикидочные прыжки. Но вот по толпе застоявшихся зрителей пронесся восторженный гул: именитые мастера начали медленно втягиваться наверх по узенькой лестнице. Они, сберегая силы, неторопливо переступали со ступеньки на ступеньку, которые охали слабыми деревянными голосами под их тяжелыми ботинками с металлическими застежками. Их облегающие комбинезоны излучали с Лыжи, небрежно покачиваясь на плечах, своими лакированными поверхностями слепяще отражали солнце.

Гиви Сахадзе узнавали издали по его "счастливому" свитеру, с которым он суеверно не расставался со времен своей первой белой олимпиады - с восемнадцати лет. Этот свитер был знаком болельщикам во многих странах: сине-красный с двойной треугольной белой полосой на груди. Лыжи у Гиви были одновременно и скромные, и броские: снежно-белые "Кнайсли" с крупными, во всю ширину плоскости, черными надписями.

Телевизионщики торопливо настраивали камеры. На результаты им было наплевать. В конце концов, зрелища были их повседневным хлебом...

Ошалелые кинооператоры, наоборот, суетились и метались от трамплина к судейской и от раздевалки снова к трамплину, расталкивали зрителей, картинно ложились животами на снег и искали свою загадочную, единственную и неповторимую точку съемки. Это были честолюбцы. Они не просто хотели видеть своего любимца победителем, нет! Они непременно желали его запечатлеть для потомства в первоклассных ка непревзойденной хроники. Знатоки и трубадуры спорта, они священнодействовали возле своих треног.

Фоторепортеры с разных сторон нацелили на трамплин длиннорылые объективы - скорострельные аппараты славы и беспристрастные свидетели неудач. Впрочем, снимки неудачников редко попадали на страницы спортивной прессы...

В задних рядах, на сосновом суку сомнительной крепости устроился мальчишка лет двенадцати в лыжной шапочке с кленовым листом над лбом. Этакий доморощенный комментатор, он был отмечен знаком своего вездесущего племени: он знал все.

- Эй, Озеров! - крикнули ему снизу. - Смотри, штаны порвешь! Мальчишка ответил высокомерным молчанием. Было некогда: на трамплине творились дела поважнее.

Когда духовой оркестр исполнил государственные гимны стран-участниц, выжав все, что было можно, из промерзших медных горловин, раздался долгожданный гонг. По радио откашлялись, и председатель снежногорского горисполкома, известный в прошлом спортсмен, ныне судья международной категории Василий Иванович, произнес торжественным, словно специально прибереженным для этого случая голо

"Начинаем международные соревнования по прыжкам с трамплина!" Тридцать четыре спортсмена один за другим пытались преодолеть неумолимый закон всемирного тяготения. Со стола отрыва сухой игольчатой пылью осыпался взметенный лыжами снег, и на какое-то мгновение в косых лучах низкого солнца вспыхивала неяркая зимняя радуга.

Вот прыгает сухощавый, белобрысый и веснушчатый Ваккулинен - недавний чемпион Финляндии. Гонг, взмах флажка, почти бесшумное шуршание лыж по накатанному настилу, пружинящий толчок - и спортсмен в голубом облипающем костюме плавно тормозит, разворачиваясь далеко внизу на ровной круглой площадке выката. Шестьдесят восемь метров! Очень неплохо!

- Красиво летел! - вздохнула загорелая девушка.

- Школа! - с ноткой зависти откомментировал мальчишка со своего наблюдательного сука. И авторитетно добавил: - Судить будут из семидесяти метров. Очков сто пятнадцать дадут финику!

Он оказался прав: действительно, финн набрал сто шестнадцать с половиной.

Через несколько номеров от финна прыгал Рейнфогель из ГДР - собранный и волевой спортсмен, олимпийский призер. Аккуратно поправив защитные очки, он ринулся вниз. Но то ли он плохо разогнался, то ли засиделся на толчке,- в его полете чувствовалась скованность, какаято деревянность. Результат его оказался довольно средним: шестьдесят четыре с половиной метра.

- Слабо, немец, слабо! - завопил мальчишка, от радости чуть не свалившись на головы стоявших внизу.

Сразу за немцем прыгал Николай Раменский, опытнейший трамплинный гвардеец. Он царапал небо, взлетая к солнцу с трамплинов Рейкьявика и Стокгольма, он первым из русских прыгунов перелетел за сто пятьдесят метров с трамплина-гиганта. Его лыжи с красной скользящей поверхностью прочертили над головами пологую кровавую кривую. И долго еще после того как он коснулся земли, глазам болельщиков чудился горящий в воздухе след этого изящного, безукоризненного полета. Судьи показали кружки с цифрами "69,5". Раменский побил финна на целых два очка.

Но вот толпа зашумела совершенно особенным образом: на вышке, подняв руку, просил старта Гиви Сахадзе. Вроде бы и гонг ударил более звонко.

Гиви уже на самом верху эстакады сделал несколько сильных, быстрых разгонных шагов, чтобы набрать добавочную скорость. Он мчался вниз в такой низкой стойке, что, казалось, не успеет распрямиться на прыжке и так, кубарем, и свалится с трамплина... Но на самом краю стола отрыва Гиви взвился вверх, как камень из рогатки. Он летел в очень рискованном положении, прижав руки к бокам и почти касаясь лицом носков лыж, чудом удерживая равновесие. Со свистом рассекая воздух, эта парящая торпеда нацелилась на красный кружок с предельной цифрой "70".

- Рекорд! - выдохнул мальчишка в шапочке с кленовым листком. Но в это мгновение Сахадзе потерял равновесие и, чтобы не упасть на склоне, судорожно и неуклюже взмахнул руками.

Кинооператор, во время его полета не отрывавшийся от глазка камеры, огорченно сплюнул в снег: классический прыжок был испорчен. А телевизионщики меж тем радостно топали ногами: все-таки разнообразие.

"Гиви Сахадзе повторил рекорд нашего трамплина: семьдесят один с половиной метр, - сказал голос Василия Ивановича по радио на высокой ноте плохо скрываемой радости. И после мимолетной паузы добавил: - Оценка прыжка ему снижена за качество выполнения полета".

Гиви набрал всего сто одиннадцать с половиной очков.

К началу второй серии попыток неожиданно поднялся сильный ветер. Участники стали прыгать осторожнее и чаще падали. Рейнфогеля на прыжке порывом ветра развернуло чуть не поперек склона. Виртуозным акробатическим движением он извернулся и, глухо пришлепнув лыжами по скату, приземлился в метре от боковых флажков...

Ваккулинен второй раз тоже прыгнул хуже, однако продолжал удерживать лидерство: теперь у него в сумме было двести двадцать семь с половиной очков.

Но Раменский недаром считался первоклассным и хладнокровнейшим тактиком. Точно рассчитав силы, он уверенно и спокойно прыгнул на шестьдесят шесть метров. Обогнав Ваккулинена на два очка, он стал недосягаемым...

Чтобы достать Раменского, Гиви Сахадзе должен был прыгнуть не менее чем на семьдесят метров при безупречном стиле прыжка. И вот теперь исчезновение лыж было подобно удару ниже пояса!

- Где мои лыжи? Лыжи мои где? - горячился Гиви, размахивая руками прямо перед лицом своего тренера. - Я их только на один маленький момент сюда поставил!

- Да их какой-то мальчишка взял... - растерянно лепетали болельщики-свидетели из ближайшего окружения. - Мы думали, он вам помочь хочет... Поднести...

- А? Думали?! Они думали, а я что теперь думать буду? Я одни черные мысли думать буду!

- Прыгнешь на запасных, - сказал тренер.

- Вай! - отмахнулся Гиви. - На десять сантиметров короче? У меня от смеха будет разрыв сердца...

Но спортивные болельщики тем и отличаются от нормальных людей, что они всегда надеются на чудо. И если между людьми одного пламенного желания существует тайная незримая связь, в тот миг все почувствовали, как на вершине эстакады невысокий черноволосый лыжник, словно стальной жгут, напрягся для страшного прыжка.

Набычившись, он ждал гонга. Было совершенно непонятно, как несколько тысяч человек с бешено прыгающими сердцами могут создать такую тишину. Даже ветер - Гиви повезло! - вроде бы удивленно прислушался и на минуту перестал срывать с флагштоков разноцветные национальные флаги. И в этой давящей, невообразимой тишине Гиви взял старт. Его выбросило со стола отрыва, как реактивный перехватчик с катапульты! Он совершил поистине феноменал на семьдесят пять метров - предел теоретической возможности трамплина. Гиви сделал невозможное - прыгнул на семьдесят шесть! И упал! Упал, но в реве тысяч молодых глоток это уже было несущественным. Он все-таки прыгнул, разрушив все расчеты, математические выкладки и теоретические пределы!