Валерий Перевозчиков - Ну здравствуй, это я!

• Название: Ну здравствуй, это я!
• Автор: Валерий Перевозчиков
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9697-0221-8

Французы говорят: за каждым великим человеком стоит великая женщина. Для Владимира Высоцкого такой женщиной стала французская киноактриса Марина Влади.

В их совместной жизни были и сказка, и легенда, и тайна. Но было и обыкновенное, человеческое: проблемы, трудности. Книга эта — прикосновение к тайне их отношений, к сложному внутреннему миру двух незаурядных личностей. Словом, как писал Владимир Высоцкий:

Пусть в нашем прошлом будутрыться после люди странные,И пусть сочтут они,что стоит все его приданое, —Давно назначена ценаИ за обоих внесена —Одна любовь, любовь одна.

---

И субъективная точка зрения Давида Карапетяна: «У Марины чувствовалось переплетение женской любви с материнской. Так любят в семье самого трудного ребенка. Марина и баловала его, как любимого сына: дорогие шмотки, экзотические вояжи, престижные автомобили. Она как бы хотела «откупить» Володю за все, чего он был до нее лишен».

Марина Влади, естественно, старалась наладить отношения с семьей Высоцких. Вместе с В.В. они бывали в новой семье Семена Владимировича. Бывали и у Алексея Владимировича Высоцкого — дяди В.В. Ирена Высоцкая, его дочь, молчавшая много лет, наконец согласилась на интервью с Марком Цыбульским:

«— Высоцкий приезжал к вам домой вместе с Мариной Влади?

— Ну конечно, очень часто. У нее словечки иногда бывают такие исконно русские. Я помню, только что родилась Ольга — моя племянница, дочь моего брата Саши. Папа (Алексей Владимирович Высоцкий. — В.П.) показывает ее Марине — ну такой чудный ребенок, первая его внучка. А она кричит во весь рот. Марина посмотрела и говорит: «Ну и роток!» Прелесть просто вообще. Марина прекрасный человек Очень доброжелательная».

Антонина Иванова, осветитель киностудии «Ленфильм»: «…Когда Володя и Влади поженились, я увидела ее на съемках фильма «Плохой хороший человек», который снимался у нас на «Ленфильме» и где Володя играл роль фон Корена.

Влади часто приходила на съемки, садилась где-нибудь в сторонке и внимательно наблюдала за происходившим. В паузах читала Чехова, с томиком которого не расставалась, вела себя очень просто и естественно.

…Однажды в особенно жаркий день Володя попросил Марину сходить за пивом. Она повязала голову каким-то платочком, взяла самый обыкновенный бидончик, который оказался у кого-то, и пошла в ближайшие бани, где торговали хорошим пивом. И быстренько его принесла. Все были очень довольны — и поведением Марины, и вкусным пивом».

В Москве был нормальный и одновременно очень сложный — особенно для иностранцев — советский быт. Марина не то чтобы принимала это, но, как умный человек, она это понимала как неизбежное зло. Были периоды, когда просто не хватало денег, и Марина шла не на Центральный рынок, а в обыкновенные советские магазины.

Юрий Сушко: «…она ходила по московским гастрономам, сдавала пустые бутылки, наводила порядок в квартире, пылесосила, выносила мусор. Сосед Высоцкого по Малой Грузинской художник Гриша Брускин вспоминал, как, позвякивая пустыми бутылками в плетеной корзине, спешила в приемный пункт стеклотары красивая Марина Влади».

Зураб Церетели: «Отлично помню каждое ожидание Володей приезда из Франции Марины. Он тогда еще не ездил за рубеж. Платили в Театре на Таганке, где он работал, мало. С продуктами было плохо… Марина сама великолепно готовит и любит хорошую кухню. И под причитания по уши влюбленного Володи: «Мариночка приедет, надо ее хорошо встретить» — я с большим трудом доставал черную икру и хорошее вино. Пусть люди радуются, такой я человек, хочется сделать все красивым!»

Александр Митта: «На моих глазах проходила значительная часть его семейной жизни. Я скажу то, против чего, надеюсь, не возражала бы Марина, поскольку она совершенно справедливо держит в секрете свою личную жизнь. Люди должны знать, что она, конечно, была его ангелом-хранителем. Она спасала его от многих сложностей жизни. Но это не то, что она, так сказать, размахивая крылами, порхала, как ангел, над семьей… Приезжает из Парижа молодая женщина, с двумя детьми под мышкой; один все время где-то что-то отвинчивает, второй носится, как кусок ртути, — он сразу всюду, во всех комнатах, на полу, на потолке, на балконе, во дворе. Когда второго выпускали во двор, чтобы он научился русскому языку, через два часа все дети во дворе начинали кричать по-французски…

И Марина, спокойная, невозмутимая, сидит в этом бушующем маленьком мире. Появляется Володя со своими проблемами и неприятностями. Она и этого успокаивает».

Феликс Дашков: «У них всегда были — во всяком случае у меня на глазах — самые-самые теплые отношения. Марина даже иногда в знак солидарности с ним (потому что он, когда был у меня на борту, не пил вообще ничего — «сухой закон») и для того, чтобы его поддержать в этой «крепости», тоже отказывалась. Я никогда не слышал, чтобы они скандалили или еще что-то такое. Единственное, что Марина иногда говорила мне, — что она устала от всего этого: от этой мучительной жизни, от этих бесконечных перелетов, от этих вызовов… Вдруг среди ночи звонок!.. Это, видимо, свойственно людям такого темперамента…

А в общем-то они жили каждый своей жизнью. И только когда у них получались такие вот небольшие промежутки времени, тогда они бывали вместе».

И во Франции, в Париже, были нормальные домашние, семейные заботы. Запись Высоцкого в «Парижском дневнике» 1975 года:

«Целый день разбирали хлам: почту, журналы старые, даже негодные диски и всякое-разное. Сделали мне рабочее место, установили систему, стало чище и просторней. Я чихал во время уборки и таскал хлам вниз. Все пошли за едой и за всякой всячиной. Это здесь быстро и время не берет. Только все-таки досадно, что тут все, а у нас не всем, тут красиво и быстро, а у нас не так чтобы очень».

Анатолий Утевский, друг Высоцкого по Большому Каретному: «Последние годы жизни у него были экстремальные. Это было связано и с Мариной. Ведь их жизнь не была упорядочена: он здесь, она во Франции… Бывало, что Володя ее очень ревновал. При мне он звонил во Францию, в Париже ее не было, он нашел ее где-то в горах… Говорил: «Если завтра не прилетишь, я что-нибудь с собой сделаю». При мне были эти тяжелые разговоры».

Разные люди по-разному вспоминают о последних годах жизни Высоцкого, достаточно много рассказов о сложностях в отношениях В.В. и Марины Влади. Но Марина для Высоцкого во все времена безусловно значила очень много.

Валерий Золотухин: «Лучшим подтверждением Володиных чувств является его любовная лирика. Глядя в потолок, ничего не испытывая, человек вряд ли напишет: «Двенадцать лет тобой и Господом храним…». Стихи — они всегда идут от сердца, из души. Другое дело, что любовь не вечна и с годами страсть проходит…»

Иван Дыховичный: «Все говорили: вот, ему нужна такая жена, которая была бы около него. Да не нужна была ему такая жена. Ему, наоборот, нравилось, чтобы это была не жена, а скорее, любовница… Конечно, в высоком смысле этого слова. Притом Марина была прекрасной хозяйкой, она могла на то время, которое была здесь, создать дом».

В 1972 году встает вопрос о переезде Марины Влади в детьми в Москву.

«Маме, которой я дорожу больше всего на свете, удалили раковую опухоль… Я вижу, как после операции маму провозят на каталке. <…>

Вечером я в отчаянии возвращаюсь домой. Мама — моя подруга, мой единственный стержень в этой жизни — при смерти. <…>

Когда я сообщаю тебе по телефону, что мы должны решиться отключить аппарат, который искусственно поддерживает ее жизнь, ты отвечаешь то, чего я жду: «Если жизнь больше невозможна, зачем поддерживать ее видимость?» Мы согласны — одна из сестер и я. После долгих споров две другие мои сестры тоже соглашаются, и мы прощаемся с мамой.

Рыдая у телефона, ты все-таки стараешься поддержать меня. В тот февраль семьдесят второго года были рассмотрены все возможные решения. Даже чтобы мне остаться в Москве с детьми».

Это кажется возможным еще и потому, что у Высоцкого складываются очень хорошие отношения с детьми Марины Влади.

Вспоминает Иван Дыховичный: «Володя очень трогательно относился к детям Марины — переживал за них, любил их, с радостью их видел. У него не было такого жлобского чувства — чужие дети. Это были замечательные ребята, особенно младший — Володька. Ему было шесть лет, и он назначал моей жене тайные свидания. Он ей говорил по-французски: «Ты придешь во столько-то!» А про меня спрашивал: «И чего ты в нем нашла?»

Из книги Марины Влади: «Мой младший сын, которого тоже зовут Владимир, с первых же минут знакомства загорается пламенной дружбой к тебе. Он, как маленький зверек, все время жмется к твоим ногам, рассказывает тебе бесконечные истории на языке, понятном только вам двоим, постоянно повторяет твое имя: Володя, Володя».

Запись в «Парижском дневнике» Высоцкого: «Володька обрадовался. Визжал и был похож на белокурого дьяволенка, но намерения имел благие нам понравиться и мальчикам. Это ему не удается. Петя — громадный. Смотрел ноты для поступления и играл на гитаре. Неплохо. Но, конечно, еще очень по-школьному. Говорили про его учебу у нас — ему и хочется и колется».

«Твои отношения с двумя моими другими сыновьями, Игорем и Петей, походят скорее на сообщничество». Далее Марина Влади рассказывает об автомобильной аварии, в которую попал Высоцкий, и как ее сыновья благородно старались сохранить это в тайне. «Они тогда были маленькие и тянулись к Володе, как крошечные зверечки, ласкаясь и получая нежность и ласку, доброту и сердечность. И только потом, позже, когда подросли, поняли, с каким человеком их свела судьба, великим человеком, которого они и поныне называют отцом. Хвастают, словом…»