Борис Толчинский - Боги выбирают сильных

• Название: Боги выбирают сильных
• Автор: Борис Толчинский
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 1999
• ISBN: 5-224-00355-5, 5-224-00357-1

Как историческое повествование, эпопея "Божественный мир" использует самые яркие и увлекательные моменты действительной истории человечества. События и герои, как правило, собирательны.

Перед нами историко-фантастическая мелодрама. Герои исполнены решимости постичь сокровенные тайны мира. В центре эпопеи Б.А.Толчинского судьбы членов царствующей семьи, крупнейшей державы мира, их борьба с жестокими обстоятельствами, грезы, успехи и поражения. Огромное богатство человеческой истории, собранное воедино, удивительный мир, понятный и незнакомый, борьба миров, идей, характеров.

---

— Что меня больше всего восхищает в вас, моя волшебница, это ваше умение выбираться из самых бурных водоворотов большой политики и наблюдать, с неизменной победительной улыбкой на подобных кораллу устах, как в этих водоворотах тонут преданные вам люди. Это я называю искусством!

— А я называю искусством умение дышать под водой и вытаскивать друзей, когда водоворот минует, — парировала София, давая Корнелию пищу для новых раздумий.

«Пока водоворот минует, ваши друзья успеют захлебнуться», — подумал он, но вслух счел лучшим мысль такую не высказывать.

Они вместе вышли из Патрисиария. Всем, кто это видел, оставалось лишь гадать, что бы это все могло значить. Корнелий и София пересекли Сенатскую площадь, но направились не к Палатам Квиринальского дворца, а в парк на берегу озера.

Здесь росли пальмы и кедры, у воды стояли ивы, а над ними возвышались стройные кипарисы; мощеные разноцветными фигурными плитками дорожки украшали цветы и карликовые деревца. День выдался светлым, и на Квиринальском озере было много отдыхающих. Слышался свист ветра в парусах спортивных галей и шум весел в уключинах небольших прогулочных скедий. Казалось, вся богатая Темисия, изнуренная неделями скверной погоды, в одночасье ринулась сюда, дабы успеть насладиться редким теплом, капризным солнцем и играющей водой, — кому, кроме богов, известно, что будет завтра?..

— Я мечтал бы прокатить вас на золотой скедии под парусом, и имя ваше солнечной вязью играло бы на бортах моего корабля… — начал Корнелий, но София со смехом прервала его:

— Ну что вы, дядя! Скорее я рискну отправиться в плавание с Хароном на его черной посудине, чем с вами на вашей золотой скедии! Харон, по крайней мере, честно доставит меня к Эаку, Радаманту и Миносу, ну а там, в царстве Аида, полагаю, я не пропаду со своим-то красноречием! Вы же безжалостны и хладнокровны, как Танатос. Вы, дядюшка, утопите меня при первой же возможности!

— Возможно, — кивнул он, — но не столь примитивным образом.

София! Нас никто больше не слышит. Ответьте мне, только правдиво, конечно, если можете: вы в самом деле носите ребенка?

— О, дядя! Неужели вы поверили вздорным наветам выжившей из ума Сенектуты?

— Нисколько! Поэтому и спрашиваю вас.

В голосе Корнелия Софии послышалась дрожь. «Для него это важно, — подумалось ей. — Он ревнует. Лучше самой сказать».

— Да, я в положении.

— Возможно ли мне знать, кого вы осчастливили своей любовью?

— Вы, дядя, не поверите, если я открою правду.

— Поверю, когда вы поклянетесь кровью Фортуната.

— Нет, я не стану клясться всуе. Простите, дядя.

— Ну хорошо, я вам и так поверю, не томите!

София выдержала паузу, тяжко вздохнула и ответила на одном дыхании:

— Отца моего будущего ребенка зовут Юний Лонгин.

— А-а… — разочарованно протянул Корнелий. — Ну разумеется, кто же еще! Клянусь седой бородой Офелета[19], я так и думал!

— Вот вы мне и не поверили, — печально улыбнулась София.

— Ваш муж не любит вас, а вы не любите его.

— И тем не менее он отец моего ребенка. Но самое интересное другое: Юний даже не знает, что он отец!

— Вам придется рассказать вашу сказку до конца. Вы меня заинтриговали.

— Однажды — было это в октябре — я навестила мужа на его вилле, что в предместье Темисии. Как обычно, Юний меня не ждал. Я застала его развлекающимся с рабыней. Эта рабыня казалась очень красивой. Когда я получше рассмотрела ее, то пришла в ужас: как телом, так и лицом она напоминала меня! И делала Юнию такие вещи, о которых он ни разу не заикался в моем присутствии, хотя я намекала ему, что тоже умею это делать.

Знаете, дядя, меня в тот миг такая обида взяла, что я готова была убить обоих!

— Но вы их не убили.

— Я поступила иначе. Это было похоже на умопомешательство с моей стороны. Я заняла место той дрянной женщины. Видите ли, дядя, я была поглощена работой и долгое время не знала мужчин. Вы должны понять мои чувства…

— Себя вините, — пробурчал Корнелий сиплым от волнения голосом.

— Вам стоило только позвать…

— Теперь вы знаете, откуда у меня ребенок, — не замечая его реплики, закончила София.

— А что же Юний? Он был согласен на подмену?

— Вы плохо слушали меня, дядя. Он ничего не знает о подмене. Он был в объятиях Бахуса. Утром он ничего не помнил.

— И рабыню не помнил?

— Какую рабыню? Ах, рабыню!.. Она исчезла.

— Вы помогли ей исчезнуть!

— А хотя бы и так, дражайший дядя, — лучезарно улыбнулась София.

— Она всего лишь рабыня! Рабыней меньше, рабыней больше — какая разница? И, потом, я не могу допустить, чтобы по свету гуляла женщина, похожая на меня. Или она — или я!

— Вам нечего бояться женской конкуренции, — произнес Корнелий, обтирая холодный пот со лба. — Вы совершенно уникальное творение властительных богов. С какой целью вы придумали эту красивую сказку?

Чтобы уберечь от меня вашего Купидона?! Неужели вы настолько наивны, София?! Ради Творца! Если я по-настоящему этого захочу, мой разящий клинок отыщет вашего Купидона в любом краю Ойкумены!

София побледнела.

— Дядя… дядя, я вас предупреждаю: если с ним что-нибудь случится, для вас не будет жизни! Вы не можете себе представить, насколько страшно отомщу я вам!

Корнелий остановился и силой развернул Софию лицом к себе. Она невольно затаила дыхание под неистовым взором его пылающих вежд.

— Не беспокойтесь, дорогая, — возбужденно прошептал он, — я этого не сделаю! Не потому, что вас боюсь. Вы знаете, я не труслив; мне достает других пороков. И даже не потому, что я имею честь являться князем, сенатором, и кровь священная течет во мне. Нет, не поэтому! А по причине моей злосчастной любви к вам, София. Я жажду, чтобы среди десятков, сотен, тысяч ваших пылких Купидонов, всех тех, кто мучается неистребимой страстью к вам, кто мучается сам и окружающих изводит, вы добровольно выбрали достойнейшего, достойнейшего вас, моя прелестнейшая Афродита, то есть выбрали меня!

— Прошу вас, отпустите, дядя… Мне больно!

Корнелий отпустил ее и огляделся по сторонам. Уверившись, что их никто не видел, а если видел, то не понял, что между ними произошло, он вновь повернулся к Софии и произнес:

— Вы говорите, больно вам? А мне не больно видеть вас с другим мужчиной?!

«Я должна оставить ему надежду, — подумала она. — Иначе это перестанет быть игрой и превратится в схватку насмерть, пока он нас не уничтожит, или мы — его».

Она сама взяла его под руку и повела дальше по набережной Квиринальского озера.

— Прежде всего нам с вами нужно научиться работать вместе, — сказала София. — Я вспомнила о нашей взаимной клятве. Не кажется ли вам, что нынче наступил момент ее исполнить?

— Звучит заманчиво. Итак?

— Как вы смотрите на то, чтобы занять пост министра финансов в правительстве моего отца?

«Она меня боится, — с наслаждением подумал Корнелий. — Она надеется меня задобрить и приручить, а также выиграть время». Он хитро ухмыльнулся и изрек:

— Какой мне смысл довольствоваться малым, в то время как не сегодня-завтра наш старый Эгиох покинет олимпийские чертоги, и мне откроется дорога к высшей власти? Но я с вами согласен, милая Софи. Настал момент исполнить нашу клятву. Давайте вместе поможем вашему отцу спуститься на покой, а после, когда Божественный Виктор назначит меня первым министром, я, в свою очередь, сохраню за вами министерство колоний.

«Дядя остается верен себе, — с грустью подумала София. — Как будто он не понимает, что мне уже мало министерства колоний!».

— Ну же, соглашайтесь, совоокая! — настаивал Корнелий. — Вы властны лишь немного продлить агонию правительства отца, но Тит Юстин уйдет, и прежде, чем закон позволит вам сменить его. Вы рискуете остаться ни с чем, моя дражайшая Софи! А как министр колоний вы незаменимы в любом правительстве. Сегодня вы это снова доказали. Да, кстати, а этот ваш король и лама… Анг Чен, если я не ошибаюсь, — он, часом, не свергнут ли своими подданными? Обычно могущественные владыки бывают столь покладистыми только тогда, когда теряют власть!

Софию пронзила дрожь. Она не предполагала, что Корнелий догадается так скоро. Король Анг Чен в самом деле был свергнут со своего престола; в Темисию приехал он за помощью против бунтовщиков… обычная история! Золото Ангкора придется добывать оружием и кровью императорских солдат, а не одними лишь красивыми словами… «Когда сенаторы получат доказательства, что я их обманула, вернее, нет, не обманула, но и не сказала всей правды, — мне несдобровать!».

— Дядя, мне нужно взвесить ваше предложение, — вымолвила она.

— Учтите, я не буду ждать два года, — ухмыльнулся Корнелий.

— Мой ответ вы получите на днях, — решительно произнесла София. …Она не стала медлить с «ответом» ни часа. Расставшись с Марцеллином, она направилась в Пантеон и добилась внеочередной аудиенции у понтифика Святой Курии. Его святейшество, как помнит читатель, получил свой пост во многом благодаря протекции Софии. Год Кракена заканчивался, но у нынешнего понтифика оставались еще несколько дней, чтобы всей силой вверенной ему священной власти доставить Софии Юстине какую-нибудь важную услугу.