Галина Куликова - Врушечка

• Название: Врушечка
• Автор: Галина Куликова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48437-9

«Лучше маленькая ложь, чем большой позор», — думают многие женщины, когда чувствуют, что могут ударить в грязь лицом перед своей роскошной и удачливой соперницей. Настя не была исключением. Вообще-то врать она не собиралась — так, немного приукрасила действительность в разговоре с заклятой подругой. А что такого? Она замужем? Замужем. И муж ее известный иностранец? Да.

А уж как на самом деле складывается ее личная жизнь и с какими трудностями ей приходится сражаться — это совсем другая песня. Но кто бы мог подумать, что один невинный обман в итоге повлечет за собой целую вереницу огромных проблем?

«Врушечка» — так ласково называют героиню книги Галины Куликовой. Одна невинная ложь, да даже и не ложь, а так, преувеличение, тянет за собой целую цепь событий и приключений, которые приведут Настю к счастливому финалу, но по пути ей и читателям придется как следует поволноваться за свое будущее. Легкое остроумное повествование Галины Куликовой заканчивается на самом интересном месте, когда читатель уже совсем сближается с милой Врушечкой.

---

— Бли-и-ин! — воскликнул он ужасным голосом, увидев Настю. — Бли-и-ин, Настюха, ты вообще живая?! Ты как? Ты идти можешь?!

Вдвоем с охранником они повезли ее в травмопункт, где усталый врач принялся спасать Настины глаза. Матвееву он выдал огромный список препаратов, которыми необходимо было запастись. Деятельный Витька тут же бросился в аптеку.

— И не такое бывает, — все время приговаривал врач, отбрасывая один тампон и смачивая другой. — Волосы придется укоротить, чтобы я смог обработать корни. Красоту вы уж потом наведете, девушка. Я должен выполнить свою работу. Главное, глаза целы. А вот с ресницами и бровями придется повозиться.

Процедура оказалась долгой и болезненной. Напоследок врач сделал Насте укол и посоветовал Матвееву поскорее отвезти ее домой, завернуть в плед и напоить горячим чаем.

— Она пережила тяжелое потрясение, — сказал он. — Не оставляйте ее одну.

— Да уж не оставлю, — пообещал Витька и крепко взял Настю под локоть.

Только теперь она смогла рассмотреть охранника, который все это время находился рядом. Он был здоровенным, как шкаф, с обреченными глазами человека, у которого куча проблем.

— Спасибо, — прочувствованно сказала Настя и потрясла его кулак, показавшийся ей тяжелым, как гиря. — Надеюсь, мы еще встретимся.

— Конечно, встретимся, — кивнул тот. — Вы ж заявление в милицию будете подавать?

Настя не знала, будет ли она подавать заявление. Пожалуй, призвать Еву к ответу у нее нет ни единого шанса. Она может ее обвинить, конечно, кричать о вероломстве топ-модели направо и налево, но вот поверят ли ей? У Евы наверняка есть алиби — как в прошлый раз. Какой-нибудь верный фотограф или стилист подтвердит, что она была на фотосессии, и непременно где-то на другом конце города.

— Но ты же не можешь все спустить на тормозах! — кипятился Матвеев. Машину он вел осторожно, словно вез домой не Настю, а фарфоровую вазу. — А что, если этой тетке захочется в следующий раз тебя под поезд толкнуть?! Судя по всему, за ней не заржавеет…

— Я подумаю, — отвечала Настя, стуча зубами. Несмотря на укол, ее бил нервный озноб. — Немножко приду в себя и решу.

Матвеев припарковался возле самого подъезда, довел Настю до квартиры, держа ее за талию, сам достал из ее сумочки ключи и отпер дверь. Кот Кузя, словно почуяв неладное, стал вертеться у них под ногами. И мурчал при этом, словно трактор.

— Он есть хочет, — пробормотала добрая хозяйка.

— Погоди, не до тебя сейчас, — прикрикнул Матвеев. — Тоже мне, голодающий кот Африки.

Первым делом Настя бросилась в ванную, к большому зеркалу. Через минуту оттуда донесся ее тоскливый стон.

— Ты не вой, — рассердился Матвеев. — Ты лучше подумай, как прижучить эту Еву Ковальскую. А я-то, дурак, еще покупал ради нее журнальчики. Она казалась мне такой… Такой потрясной!

— Она и есть потрясная, — сказала Настя, появляясь в комнате с убитым выражением лица. Лицо имело странный цвет и горело огнем. — По крайней мере, выглядит она на все сто. Природа ее, мягко говоря, не обидела.

— Позвони своему замечательному боссу и скажи, что на завтра берешь отгул.

— Да ни за что! — воскликнула Настя с неожиданной страстью. — Ни за что и никогда. Не собираюсь я от него скрываться.

— А если он спросит, что с тобой случилось? — с подозрением спросил Матвеев.

— Выдам всю правду.

— Про Еву?

— Прямо обвинять его жену бессмысленно. Тем более, что там, в торговом центре, она была в темных очках и в кепке. Босс тут же скажет, что я обозналась. И что у меня есть какие-нибудь таинственные враги. И еще скажет, что его добрая и милая женушка просто не может заниматься такими вещами. Я это уже один раз проходила. Нет, даже два раза! Она угрожала мне через окно ресторана, когда мы с Колесниковым чуть не разругались. Как только я ему об этом сказала, он ей тут же позвонил, и она представила дело так, будто находится в этот миг на Ботанической улице и позирует фотографу. То есть она опять была вся в белом.

— Короче говоря, ты скажешь, что на тебя напали, но не скажешь — кто.

— Вот именно. Но я постараюсь ему намекнуть.

— Если ты собираешься завтра на работу, сделай что-нибудь со своей клочковатой головой, — мрачно заметил Матвеев.

— Да ладно тебе так на меня смотреть, — поежилась Настя. — Конечно, я что-нибудь сделаю. Только не впадай в пессимизм.

— А куда мне впадать, в Каспийское море?

— Врач велел тебе напоить меня чаем, — коварно напомнила Настя, тут же решив, что горячий чай будет очень кстати.

— Уела, — буркнул Матвеев и отправился на кухню. Загремел чашками и крикнул: — А лимон у тебя есть? А мед? Лаврентьева, почему у тебя в холодильнике никогда ничего нет?

Он появился на пороге кухни с сахарницей в руках и посмотрел на Настю с подозрением.

— Почему это — ничего? — быстро ответила она. — У меня каша есть гречневая. И сыр.

У нее были завиральные глаза, и Матвеев неожиданно почувствовал неприятный холодок в желудке.

— Если на блюдце — это сыр, то его слишком мало, — сказал он. — Только чтобы какая-нибудь мышь не сдохла с голоду. Послушай, Лаврентьева, если у тебя продуктов дома не водится потому, что ты сидишь на диете, то ты дура. Ну, а если потому, что у тебя денег нет, то дура вдвойне. Знаешь, я тебя как-то никогда особо не спрашивал, но тебе хватает зарплаты? Вернее, я спрашивал, но ты все время с такой страстью отнекивалась…

— Да у меня денег полный кошелек! — бросила Настя звенящим голосом. — Хочешь, покажу? И вообще… Нашел время меня допрашивать.

Однако Витька не собирался отступать. Ужасная догадка забрезжила в его сознании, и он решил во что бы то ни стало докопаться до правды. Причем прямо сейчас.

— Кажется, я имею право задавать тебе вопросы, — холодно заявил он. — Так сказать, за выслугу лет.

По глазам Насти он уже понял, что нащупал ее «болевую точку». У него екнуло сердце. Неужели у нее серьезные проблемы с деньгами? И как давно, интересно? Господи, а он ни о чем не догадывался. Дурацкий характер! Ему всегда мешала беззаботность, какая-то детская уверенность в том, что у происходящих событий нет обратной стороны, что все на свете происходит именно так, как кажется на первый взгляд…

— Да пожалуйста! — звенящим голосом воскликнула Настя. — Задавай свои вопросы. Мне не жалко.

Кот Кузя, почуяв грозу, отправился за диван и принялся остервенело драть когти.

— Ты за Димку много денег платишь? — Глаза Матвеева загорелись нехорошим огнем. — Его же не бесплатно в клинике держат?

— Конечно, не бесплатно, — зло бросила Настя. — Коммунизм, знаешь ли, в нашей стране так и не победил. И вообще: чего ты привязался? Мне сейчас не до разборок с деньгами, я чуть без глаз не осталась — хорошо, что успела зажмуриться. Тебе что, меня не жалко?

— Нет, — мертвым голосом ответил Матвеев. — Не жалко. А ну-ка, признавайся, сколько ты выкладываешь ежемесячно за лечение брата?

Настя посмотрела на него свысока и честно ответила:

— Двадцать пять тысяч рублей.

— Сколько?! — Матвеев осторожно поставил сахарницу на подвернувшийся комод и похлопал глазами. — А как же квартплата? Еда? Проезд на общественном транспорте? На что ты живешь, Лаврентьева?!

— На деньги, которые мне присылает муж!

Оказавшись на волосок от разоблачения, Настя почему-то заговорила писклявым голосом. Однако Матвеев уже все понял и закусил удила.

— Докажи, — велел он тоном, не терпящим возражений. — Я знаю, что ты хранишь все квитанции, какие только можно вообразить. Вон в той шкатулке. Доставай их, Лаврентьева.

— Ну и достану! — вспылила Настя. — Какого черта я должна все от всех скрывать?! Вот, смотри. Бери, читай, если тебе так надо!

Она вывалила все на тот же комод квитанции и конверты с короткими письмами от мужа, все, что у нее было, и, отвернувшись к окну, обхватила себя обеими руками за плечи. Глаза щипало нечеловечески. То ли после промывания в травмопункте, то ли от подступивших слез.

— Ого! — иронически воскликнул Матвеев, взрыхлив ворох бумажек и помахав одной из них, словно флажком. — Огромные деньги, я смотрю, тебе перепадают от твоего благоверного. Как раз должно хватать раз в месяц на пачку корма для Кузи.

— Он Кузе и присылает, — ответила Настя, не оборачиваясь. — Добропорядочным гражданам положено заботиться о домашних животных.

— Признайся, Лаврентьева, что ты ему сделала, своему мужу? — прищурил глаз Матвеев. — Не может быть, чтобы после пышной свадьбы и потрясающего медового месяца он сбежал от тебя просто так, оставив без средств к существованию. Ну?

— Я тебе сто раз рассказывала, — дрогнувшим голосом ответила Настя, вновь поворачиваясь к своему другу лицом. Лицо пылало.

— Да это была какая-то лапша! — возмутился Витька. — Я деликатно не лез к тебе в душу, и, как оказалось, напрасно. Надо было все сразу из тебя вытрясти. А теперь получается, что я оставил лучшую подругу без поддержки и помощи. Давай, объясняй, что случилось между тобой и Отто.