Дж. Маккуин - Хетты и их современники в Малой Азии

• Название: Хетты и их современники в Малой Азии
• Автор: Дж. Маккуин
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
• Жанр: История
• Год: 1983

Книга представляет собой научно-популярное изложение истории и культуры древней Малой Азии начиная с эпохи неолита и вплоть до античного времени. Основное внимание уделено времени существования хеттского государства. Автор опирается на многочисленные археологические и литературные источники, в большинстве своем малоизвестные советскому читателю.

Перевод с английского Ф. Л. Мендельсона. Послесловие В. Г. Ардзинба. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1983.

---

Силы вражеского нашествия, должно быть, иссякли, прежде чем оно докатилось до Киликии. Там не отмечено никаких культурных изменений примерно до 2000 г. до н. э., и лишь позднее появляется чужеродная раскрашенная керамика, обычно связываемая с проникновением хурритов из Северной Сирии. Однако в легендах месопотамской династии Аккада совершенно неожиданно было обнаружено свидетельство об индоевропейском вторжении. Самый известный правитель этой династии — Саргон, согласно более позднему тексту, предпринял около 2300 г. до н. э. военную экспедицию, чтобы поддержать месопотамских торговцев, обосновавшихся в Пурусханде, а в другом, тоже позднем тексте повествуется о вторжении в пределы Аккадской империи варварских орд и о разрушении Пурусханды примерно в 2300 г. до н. э. Пурусханду можно почти с полной уверенностью отождествлять с Пурушхаттумом, который упоминается в поздних анатолийских текстах (название города-государства Пурушхаттум является более древней формой, чем Лурусханда, так как оно встречается в деловых документах ассирийских торговых колоний); он находился скорее всего к югу от Соленого озера (или оз. Туз) или на равнине Конья. Если эти легенды имеют какую-то историческую ценность, они свидетельствуют о том, что влияние Аккада распространялось через всю Киликию на равнину Конья. А если это так, мы можем с достаточной уверенностью говорить о распространении культуры Киликии между 2400 и 2300 гг. до н. э., о чем уже упоминалось, примерно теми же путями одновременно с аккадскими торговыми колониями. Таким образом, более позднее нашествие варварских орд можно отождествлять с вторжением с северо-запада индоевропейских народов, достигших равнины Конья около 2230 г. до н. э.

Такого рода схема, видимо, объясняет распространение лувийских языков в Анатолии к югу и западу от линии, соединяющей пролив Босфор с заливом Искендерон. В Центральной Анатолии обстановка была много сложнее. Здесь появление индоевропейского языка относится к самому началу так называемого Древнего царства хеттов, т. е. примерно к 1650 г. до н. э. Только «Текст Анитты», рассказывающий о деяниях царей Куссары, упоминает о более ранних событиях, но возможно он на самом деле лишь переведен на хеттский в период Древнего царства. Но если даже он и был написан по-хеттски во времена совершаемых деяний, это отодвигает нас всего примерно до 1780 г. до н. э.

Предшествующий период, приблизительно между 1940 и 1780 гг. до н. э., богато представлен в документах ассирийских торговых колоний. В них часто встречаются имена анатолийцев, которые тщательно изучались с целью определить языки, которые были в употреблении в тот период. Вначале преобладало мнение, что среди этих имен лишь немногие имеют индоевропейскую этимологию и ни одно из них нельзя считать собственно хеттским. Это привело к предположению, что в период, известный как Карум II (около 1940–1840 гг. до н. э.), к которому относится большинство документов, хетты еще не дошли до Центральной Анатолии и что разрушение Карума II было свидетельством их прихода. Линия подобных разрушений, происшедших примерно в то же время, которая протянулась от Кавказа до Центральной Анатолии, была поэтому отождествлена с путем миграции хеттов из южнорусских степей.

Однако против такой реконструкции существует ряд возражений. Во-первых, более тщательное изучение собственных имен в ассирийских документах показало, что в них намного больше индоевропейских имен, чем предполагалось ранее, и многие из них, включая большинство имен местных правителей, можно рассматривать как хаттские (протохеттские). Во-вторых, многие археологи отрицают наличие какого-либо существенного перерыва в археологическом материале на Кавказе и в других районах, через которые якобы двигались хетты. И, наконец, в-третьих, хеттский и лувийский языки имеют такое лингвистическое сходство, что предположение, будто они вошли в Анатолию разными путями, становится нереальным. Таким образом, разрушение Карума II нельзя связывать с приходом хеттов. Наоборот, скорее всего хетты к тому времени уже прочно обосновались в этом районе.

Так лингвистические свидетельства наконец подтвердили то, о чем давно говорили археологи: во времена ассирийских торговых колоний Центральную Анатолию в основном населяли хетты.

Остается определить, насколько велико было в Центральной Анатолии влияние юга и запада в предшествующий период, т. е. до проникновения в эти области лувийского языка. Благодаря археологическим находкам распространение этого влияния проследить нетрудно. Двуручные кубки (депа) ручной лепки Алишара и Кюльтепе полностью соответствуют таким же сосудам так называемой «троянской» эпохи в Киликии. В Кюльтепе найдены сходные блюда, изготовленные на гончарном круге, серые бутылеобразные сосуды и другая сирийская керамика, весьма распространенная в Киликии в те времена.

Рис. 9. Сосуды типа депа. Слева направо: Тарсус ЕВ III, Кюльтепе ЕВ III, Троя II, Бейджесултан ХIIIа

Имеются и другие свидетельства. Типичные для хеттской посуды кувшины с клювообразными носиками до этого периода встречались в Центральной Анатолии довольно редко, и появление их, по-видимому, можно объяснить влиянием современных культур Юго-Западной Анатолии и Киликии. Однако наиболее значительным является план большого общественного здания в Кюльтепе, которое имело форму мегарона (дом с внутренним двором). Такой тип зданий несвойствен Центральной Анатолии, однако на западе он был давно широко распространен. Неважно, дворец это или храм, но он неопровержимо свидетельствует о том, что к тому времени люди с запада уже завоевали здесь значительное положение. Если время распространения юго-западных влияний сопоставить с временем расцвета Киликии, то по общему впечатлению оно соответствует доисторическому периоду, который начался в Центральной Анатолии примерно в 2350–2300 гг. до н. э.

До сих пор мы не упоминали об одном важном изменении в керамике Центральной Анатолии. Речь идет о неожиданном появлении расписных «каппадокийских» глиняных сосудов, которые резко выделялись среди простых однотипных местных изделий. Расписную керамику часто рассматривали как нововведение хеттов, однако теперь установлено, что это местное развитие простейших орнаментированных сосудов предшествующего периода. И все же можно говорить об индоевропейском влиянии, так как роспись ранней «каппадокийской» керамики повторяет орнаменты глиняных сосудов, найденных в Бейджесултане, в слоях, непосредственно следующих за слоем «лувийского» вторжения. Таким образом, если даже расписная керамика и не нововведение хеттов, некоторые черты ее развития, видимо, связаны с приходом индоевропейских народов.

Здесь следует привести одно лингвистическое свидетельство. В записях ассирийских купцов относительно городов Лавацантия, Ненасса и Улламма встречаются хеттские слова исхиул и испант. Они указывают на то, что в период ассирийских торговых колоний там говорили на хеттском языке, а поскольку все три названных города располагались к югу или к юго-западу от Кюльтепе, мы получаем еще одно указание на пути проникновения индоевропейцев.

Благодаря всем этим данным вырисовывается картина широкого мирного распространения влияния, а также языка в Центральной Анатолии с юга и в меньшей степени с запада вскоре после того, как она была захвачена индоевропейцами с северо-запада. Мегарон в Кюльтепе свидетельствует о том, что пришельцы пользовались там большим влиянием еще около 2250 г. до н. э., а в период ассирийских торговых колоний они составляли значительный процент населения и уже активно ассимилировались с автохтонами. Это подтверждают лингвистический анализ поздних хеттских текстов и политическая организация хеттского государства, где отсутствовали классовые подразделения по языковым признакам. Отсюда возникает предположение, что автохтоны имели длительный период общения с носителями хетто-лувийских языков после их вторжения.

Ко времени своего прихода чужеземцы, по-видимому, говорили на языке, который еще не разделился на хеттский, лувийский и другие диалекты, известные нам со II тысячелетия до н. э. Многие столетия Канес играл ведущую роль в Центральной Анатолии, но вскоре после 1800 г. до н. э. правители Куссары, города на восточной окраине этого района, начинают распространять свое влияние в западном направлении. Канес и другие главные города были завоеваны, и Куссара на какое-то время заняла господствующее положение. Еще через столетие, как уже говорилось, правители, более или менее связанные с Куссарой, сделали своей столицей Хаттусу. Они пользуются письмом, отличным от письменности ранних ассирийских торговых колоний; по-видимому, оно заимствовано ими из пока еще не определенной области к юго-востоку от Анатолии.