Дик Фрэнсис - Двойная осторожность

• Название: Двойная осторожность
• Автор: Дик Фрэнсис
• Жанр: Детектив

Бешеные скачки, бурные страсти игроков, в одно мгновение наживающих целые состояния и так же стремительно их теряющих. В этот отчаянный водоворот, оказывается, втянут школьный учитель Джонатан Дерри, в руки которого попадают роковые кассеты с компьютерными программами, позволяющими почти безошибочно предсказать результаты решающих забегов. Слишком многие хотели бы заполучить в свои руки источник бесценной информации…

---

Она задумчиво нахмурилась.

— Вы ведь вроде бы учились в школе?

— Да, но с тех пор я успел подрасти.

Она взглянула на меня снизу вверх.

— Как много лет прошло!

Она повела меня прохладным темным коридором.

— Сюда, пожалуйста.

Мы вышли к широкой лестнице с невысокими ступеньками, застеленными зеленым паласом, ведущей вниз, и я увидел то, что было совершенно незаметно сверху, с дороги: что дом на самом деле был большой, ультрасовременный, встроенный в склон холма и совершенно потрясающий.

Лестница вела вниз, в огромное помещение, наполовину под открытым небом. Половину помещения занимал бассейн, а другая половина была застлана все тем же зеленым паласом. Ближе к лестнице стояли диваны и кофейные столики, а вокруг бассейна, на солнышке, были расставлены бамбуковые кресла-качалки с розовыми, белыми и зелеными подушками; по сторонам бассейна тянулись два крыла дома, обещающие уютные спальни и приятную жизнь. Оглядев комнату с бассейном, я подумал, что ни один учитель на свете себе такого позволить не может.

— Я сидела вон там, — сказала Джейн Питтс, указывая на солнечную сторону. — Ужасно не хотелось отвечать на звонок. Я иногда не отвечаю.

Мы прошли мимо белых ниш с решетчатыми перегородками. В нишах стояли горшки с растениями и бамбуковые диванчики, на которых были раскиданы купальные полотенца. Вода в бассейне была зеленая, как в море. После утомительных поисков меня так и потянуло искупаться.

— Две младшие девочки где-то тут, — говорила Джейн. — Мелани, старшенькая, уже замужем. Скоро у нас с Тедом будет внук.

— Невероятно!

Джейн улыбнулась.

— Мы поженились еще в колледже.

Она предложила мне сесть, и я присел на краешек одной из качалок, а сама Джейн привольно раскинулась в другой. За домом была травянистая лужайка, а дальше — широкая панорама северо-западного Лондона, уходившая в туманные сиренево-голубые дали.

— Фантастика! — сказал я.

Джейн кивнула.

— Нам так повезло с этим домом! Мы здесь живем всего три месяца, но, наверно, останемся здесь навсегда. Это все закрывается, — она указала на открытый потолок. — Там солнечные батареи, которые выдвигаются. Говорят, в доме тепло всю зиму.

Я выразил искреннее восхищение и спросил, продолжает ли Тед преподавать. Она, не смущаясь, ответила, что он иногда читает в университете курсы по компьютерному программированию и что дома он будет не раньше завтрашнего вечера. Она сказала, что Тед будет очень жалеть, что не повидался со мной.

— У меня к нему довольно срочный разговор.

Она мягко покачала головой.

— Я действительно не знаю, где он сейчас. Где-то в районе Манчестера. Он уехал сегодня утром, но где остановится — не сказал. В каком-нибудь мотеле.

— А когда он будет завтра?

— Поздно. Я точно не знаю.

Видимо, лицо у меня сделалось таким озабоченным, что Джейн виновато произнесла:

— Если это так важно, приезжайте в воскресенье утром. Вас это устроит?

Глава 15

Суббота тянулась бесконечно. Касси бродила по дому с загипсованной рукой на перевязи. Раза три-четыре забегал Банан. Обоих тревожила эта проволочка, хотя они ничего не говорили. В четверг, когда Касси сидела со сломанной рукой и вся гостиная была завалена плодами рук Анджело, казалось вполне разумным и справедливым запереть его в чулан. Но к вечеру субботы Касси с Бананом перешли от сомнений и беспокойства к усиливающейся тревоге.

— Отпусти ты его, — сказал Банан, зайдя к нам уже ночью, когда ресторан закрылся. — Если кто-нибудь об этом узнает, у тебя будут серьезные неприятности. Он теперь понял, что ты не какой-нибудь слабак, и побоится прийти снова.

Я покачал головой.

— Он слишком заносчив, чтобы чего-то бояться. Он непременно вернется, потому что захочет отомстить.

Они переглянулись с несчастным видом.

— Ну-ну, веселей! — сказал я. — Я могу продержать его тут и неделю, и две недели — столько, сколько понадобится.

— Я просто не понимаю, как ты можешь спокойно ходить на скачки! — сказал Банан.

Я не был спокоен. Ни утром на тренинге, ни потом, за завтраком у Морта. Но никто из тех, с кем я встречался, не догадывался, что со мной что-то не так. Я обнаружил, что скрывать свое преступление вовсе не так уж трудно — в конце концов, сотни людей так живут, и ничего.

— Надеюсь, он еще жив? — спросила Касси.

— В четыре часа он стоял у двери и ругался, — сказал Банан, поглядев на часы. — Девять с половиной часов назад. Я крикнул ему, чтобы он заткнулся.

— А он что?

— Только выругался в ответ.

Я улыбнулся.

— Ничего, не сдохнет.

Как бы в доказательство этого, Анджело принялся колотить в дверь и выкрикивать ругательства. Я уже начинал привыкать к ним. Я вышел на кухню, подошел к баррикаде и, когда он набрал воздуху для очередной звуковой атаки, громко окликнул:

— Анджело!

Короткое молчание, потом яростный рев:

— Ублюдок!!!

— Через пять минут я выключу свет.

— Я тебя убью!

Наверно, от этой угрозы у меня должны были мурашки поползти по спине, но почему-то не поползли. Я и так знал, что он убийца, убийца по натуре, и успел привыкнуть к этому. Я слушал, как он ярится, и ничего не ощущал.

— Через пять минут! — повторил я и ушел. Банан, сидевший в гостиной, в своей рубахе с расстегнутым воротом и с четырехдневной черной порослью на подбородке смахивал на пирата. Но у него бы никогда не хватило духу вздернуть человека на рею. Он не одобрял того, что я делаю, хотя и помогал мне. Я почти физически ощущал, как он борется со старым противоречием, что зло можно победить только силой.

Он сидел на диване и пил бренди, обняв Касси за плечи. Касси была не против. Банан заявил: ему надоело, что у нас в доме нет ни капли его любимого напитка, и притащил бутылку бренди с собой.

— А мороженого к нему нет? — поинтересовалась Касси.

— Какого? — вполне серьезно спросил Банан. Я дал Анджело обещанные пять минут, потом выключил свет. В чулане царило угрожающее молчание.

Банан чмокнул Касси в щечку, уколов ее щетиной, сказал, что у нее усталый вид, сказал, что у него в пабе ждет немытая посуда, предложил тост за Барбадос и опрокинул в себя очередную рюмку.

— Помоги, господи, всем узникам! Ну, спокойной ночи!

Мы с Касси проводили взглядом его удаляющуюся спину.

— Наверно, ему жаль Анджело, — сказала она.

— Угу. Но было бы ошибкой думать, что, если тебе жаль тигра в зоопарке, он тебя не сожрет при первой возможности. Анджело не понимает сострадания, даже когда сострадают ему. Сам он сострадания никогда не испытывал, а в других принимает его за слабость. Поэтому ты, дорогая, конечно, можешь быть добра к Анджело, но не жди, что он ответит тебе тем же.

Она взглянула на меня.

— Это предупреждение, да?

— У тебя доброе сердце.

Она поразмыслила, потом нашла карандаш и написала для себя, как памятку, на белом гипсовом лубке крупными буквами: «БЕРЕГИСЬ ТИГРОВ!»

— Так сойдет?

Я кивнул.

— И если он скажет, что у него отваливается аппендикс или что у него бубонная чума, сунь ему несколько таблеток аспирина вон через те дырки и пропихивай их бумажкой, а не пальцами.

— Ну, до этого он еще не додумался.

— Додумается, дай срок.

Мы отправились наверх, но я спал урывками, как и в предыдущую ночь, все время прислушиваясь к звукам, доносящимся из чулана. Касси спала спокойнее: она привыкла к гипсу, и он уже меньше ей мешал. Говорила, что рука почти не болит. Она просто чувствовала себя усталой. Обещала, что наши игры возобновятся, когда обстоятельства будут более благоприятными.

Я смотрел, как темное небо постепенно светлеет, как темно-синие полоски облаков проступают на густо-оранжевом фоне. Странный восход, чем-то похожий на ауру того человека, который сидит взаперти внизу. Я подумал, что мне никогда прежде не приходилось участвовать в таком страшном столкновении характеров. Никогда еще моя способность распоряжаться людьми не подвергалась такой серьезной проверке. Я никогда прежде не считал себя лидером, но теперь, оглядываясь назад, понял, что всегда терпеть не мог, когда мною кто-то командовал.

За последние месяцы я обнаружил, что управляюсь с пятерыми тренерами Люка куда легче, чем предполагал. Эта сила всегда была во мне, и сейчас, когда в ней возникла нужда, она проявилась. У меня хватило сил запереть Анджело в чулан и держать его там, а на это требовалась сила не только физическая, но и духовная. Возможно, способности человека вообще проявляются по мере того, как в них возникает нужда; но что ему делать с собой, когда нужда минует? Что делать генералу, когда война закончилась? Когда мир перестает ходить по струнке и подчиняться приказам?

Да, подумал я, надо уметь всегда приноравливать свои способности к текущим нуждам, иначе всю жизнь только и будешь делать, что вспоминать о былых подвигах. И сделаешься нудным деспотом, тоскующим о прошлом величии.