Зоран Живкович - Четвёртый круг

• Название: Четвёртый круг
• Автор: Зоран Живкович
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-94278-228-8

Отечественные критики, читавшие эту книгу в рукописи, не сомневались ни секунды: «Перед вами сербский Пелевин!» И в самом деле: с кем еще сравнить этого выдумщика, играющего пластами реальности, словно шарами для жонглирования? У кого еще вы сможете прочесть книгу, на страницах которой вполне реальный современный физик встречается с Шерлоком Холмсом, а компьютер беременеет по той простой причине, что это компьютер женского рода? Специалисты уже прогнозируют Живковичу столь же оглушительный успех, как и всем прочим, прежде появлявшимся на русском, сербским авторам.

---

Он обращался ко мне по имени: «Людольф», словно мы принадлежали к одному сословию, а кроме того, были довольно близки, уверенный, что это ему позволяет связь, которую мы вскоре скрепим кровью. Как и подобает деловитой и самоуверенной особе, он без околичностей достал откуда-то из-под черного плаща с красной подкладкой приготовленный свиток нашего договора. Он был написан на пергаменте каллиграфическим почерком с роскошными инициалами, как и подобало при купле-продаже столь важного предмета, как человеческая душа.

Договор был составлен на латыни, которой я, разумеется, владел, но я не стал тратить время на чтение всех пунктов. Меня занимал только один — в котором оговаривается исполнение всех моих желаний. Этого было достаточно, чтобы я с готовностью принял кинжал, который он протянул мне, вытащив его из потайных ножен за поясом. У оружия была рукоятка из слоновой кости, чудесно изукрашенная различными символами черной магии, которые я бы при других обстоятельствах долго и с удовольствием изучал. Но сейчас было не до того; терпение мое подходило к концу, и я поспешил сделать неглубокий надрез на ладони, добыв таким образом чернила для подписи договора. Другая сторона уже подписалась, тоже некой красной жидкостью — подозреваю, это была не кровь, а если кровь, то не подписавшего.

Он осмотрел мою подпись с выражением блаженства на лице, а затем помахал пергаментом в воздухе, чтобы просушить кровавые чернила. Хотя это движение было необычным в подобном месте, где сделки совершались по-другому, устно, ни один любопытствующий взгляд не устремился к нашему столу в углу трактира. Потом он свернул договор в свиток и быстрым движением спрятал под плащ, уверенный в том, что самая трудная часть позади, и, вероятно, довольный, что все прошло гладко, без размышлений и сомнений, обычных в последнюю минуту у слабохарактерных клиентов, с которыми он в основном имел дело.

Он ничего не сказал, но взгляд его, направленный на меня, был достаточно красноречив: «Ну давай теперь, удовлетворяй свои ничтожные прихоти, пока можешь, но главное удовольствие в конце будет мое!» Я проглотил клецку, охваченный неожиданным страхом, но не из-за этой невысказанной угрозы — с этим я давно смирился, — а оттого, что он, вопреки договору, который мы подписали, может отказаться, пусть и ценой потери моей души. Для меня это означало быть низвергнутым в бездну отчаяния.

Однако отступать было некуда: какой бы ни прозвучал ответ, свое желание я должен был сообщить. Я колебался еще пару секунд, моля небеса, в которых совсем изверился, чтобы мой голос не задрожал, а потом сказал всего одно слово, хорошо зная, что ему все сразу станет ясно:

— Круг.

* * *

На улице уже начало смеркаться. Светильникам, свисавшим с закопченного потолка и стоявшим на столах, покрытых засаленными рваными скатертями с пятнами от многочисленных минувших попоек, пока еще удавалось создавать видимость освещения. Но вскоре, когда трактир заполнится густым табачным дымом, разъедающим глаза и раздражающим горло, здесь будет как в осеннем туманном море.

Несколько любопытствующих взглядов задержались ненадолго на моей одинокой фигуре в углу, прикидывая шансы на легкую добычу. Растрепанная шлюха, глядясь в мутное карманное зеркальце у очага, попыталась немного привести себя в порядок, прежде чем подойти ко мне, решив, что я не из обычных клиентов, мнение которых о ее внешности для нее было неважно.

Я сидел лицом к дверям, но все-таки не заметил, как он вошел. Он возник около моего стола, все в том же черном плаще, на краях которого были свежие следы грязи. Когда я посмотрел на него снизу вверх, мне показалось, что он выглядит несколько старше, вероятно, из-за того, что слабый свет настольного светильника падал на его лицо под углом. Он не сел рядом со мной, остался стоять — темная сумрачная фигура, и по его суровой манере держать себя нельзя было понять, какой ответ мне принесен.

Мы пристально смотрели друг на друга несколько мгновений, каждый со своими мыслями и заботами, а затем он прервал молчание:

— Договор есть договор.

7. Ночной кошмар

Я больше не разговариваю с Малышом.

Насильник проклятый, что же он со мной сделал! Но мужчины все такие. Абсолютно все. Просто теряют голову, когда видят беззащитную женщину. Да еще посреди джунглей. Все им нипочем — лишь бы удовлетворить свои низменные инстинкты. Их не только не волнует отсутствие любви, им вообще нет дела до того, нравятся ли они вам, о чем вы думаете, что чувствуете, не против ли вы. Я могла бы даже оказать ему сопротивление, если б не была так взволнована, но вряд ли бы это его остановило. На самом деле он, скорее всего, еще больше разъярился бы, и я, кроме изнасилования, подверглась бы еще каким-нибудь издевательствам.

И какой теперь толк, что он раскаивается, подлизывается, чтобы меня умилостивить, — не опасаясь особо Шри, который совсем погрузился в медитацию, — когда слишком поздно. Хотя бы употребил какое-нибудь предохраняющее средство. Но нет же, у него только одно на уме было — поэтому ребенок уже зачат и ничего нельзя изменить. Абсолютно ничего.

Разумеется, я и слышать не хочу об аборте, хотя этим способом разом избавилась бы от всех проблем, особенно если б удалось это сделать у Шри за спиной. Это прежде всего пришло мне на ум в первые минуты паники, охватившей меня, когда я поняла, что беременна. Но как только я немного пришла в себя, меня начала мучить совесть. Неужели я убью собственное дитя лишь для того, чтобы избавить двух эгоистичных мужчин от лишней головной боли? Ни слова больше об этом. Пусть они немного узнают жизнь и с тяжелой стороны, даже если меня из-за этого и возненавидят.

Да, и тот, и другой — ибо Шри ничуть не меньше Малыша виноват в том, что произошло. Какой защиты я могла ожидать от него? Никакой! Да к тому же и Шри тоже мужчина. Может, он и прогнал бы Малыша, но потом стал бы устраивать мне бесконечные сцены ревности, обвиняя, что я сама приманила и соблазнила обезьяну. А чем больше я оправдывалась бы, тем больше он уверялся бы в своей правоте. Ладно, хочет иметь роковую женщину — он ее получит. Я рожу ребенка из упрямства. Даже если он будет такой же урод, как Малыш.

Это, откровенно говоря, пока не известно. Плод еще слишком маленький, чтобы можно было что-то определить, даже пол. Я подвергла себя ультразвуковому обследованию, но ничего не разобрала. Конечно, Шри это мое обследование, как и многое другое, что я переживаю и чувствую, объявил бы бессмыслицей, переведя все на свой бессердечный и правильный язык компьютерного программирования. Но мне-то что за дело! Это говорит больше о нем, чем обо мне. Я бы тоже могла все его мысли и ощущения свести к обыкновенной биохимии, столь медленной и неэффективной по сравнению с моей электроникой, но мне это и в голову не приходит. Я принимаю Шри таким, какой он есть, тем более что он мой создатель, а то обстоятельство, что он всего лишь мужчина, — так ведь бедняга в этом не виноват.

Ультразвуковое обследование все же не было совсем безрезультатным. Еще, правда, не знаю, на кого будет похож потомок Малыша — о, если б не его хвост! — но есть что-то странное в том, как он растет во мне. Непонятно почему, но моя матка приняла форму идеального шара. Сквозь ее оболочку я никак не могу проникнуть (хоть и надеялась), чтобы изменить что-нибудь к лучшему, если развитие плода мне не понравится. Шри бы это назвал на своем неуклюжем и грубом языке полностью закрытой и самостоятельной подпрограммой, которую можно только прочитать, но не изменить.

Что есть, то есть. Мне совершенно не по душе, что во мне растет нечто, на что я не могу воздействовать, хотя это как раз нормально. Я знаю, что многим женщинам, особенно тем, кто первый раз в интересном положении, в начале беременности часто снится, что они рожают разных чудовищ. И после этого говорят, что это счастливое состояние! Глупости. Счастливое, быть может, для мужчин, которые быстро сделают свое, а потом вам в основном мешают или искусно перекладывают на вас все заботы, особенно когда ребенок появится на свет. Мы их хорошо знаем, не вчера родились…

И мне стали сниться подобные сны с тех пор, как я поняла, что плод развивается самостоятельно, независимо от моих ожиданий и моей воли, замкнутый в непроницаемой округлой матке. Прежние сны, в которых я ясно видела будущее, или те, где мне являлись непристойные эротические картины, полные вытянутых волосатых кругов и цилиндрических насекомых, теперь совсем прекратились. Они уступили место новым, еще более необычным сновидениям, которые, наверное, посещают только неопытных и невольных будущих рожениц.

Я видела этот сон много раз, потому что Шри продолжает часто меня выключать, так как постоянно идут муссонные ливни и грозы. Молния недавно ударила в одно из ближайших к храму деревьев, на котором было несколько моих сенсоров. Они полностью сгорели, как и само дерево, но пожар не распространился дальше по джунглям — сильный дождь погасил огонь. От этого удара пострадало множество мелких животных и обезьян, укрывшихся в густой листве. Их обугленные тела я потом видела разбросанными вокруг и почувствовала некоторое облегчение, когда среди них не узнала Малыша. О нет, я бы и слезинки не проронила из-за его страданий, так ему и надо, насильнику бессовестному, но неужели мое дитя родится сиротой?