Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

• Название: Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)
• Автор: Александр Зданович
• Издательство: Продюсерский центр «Икс-Хистори»; ООО «Кучково поле»
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9950-0036-5

Монография, основу которой составили документы, впервые вводимые в научный оборот, посвящена деятельности органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности вооруженных сил. В книге читатель найдет нетрадиционные оценки деятельности как чекистов (включая Дзержинского), так и военных работников, полнее увидит взаимосвязь работы органов госбезопасности в Красной армии с общей внешнеполитической обстановкой и внутри страны, с конкретными решениями высшего партийно-государственного руководства РСФСР — СССР.

В монографии разъяснена нелепость часто встречающихся в исторической литературе о периоде 1920-х — начала 1930-х годов утверждений о негативной роли чекистов в деле укрепления обороноспособности страны и Красной армии в частности. Сотрудники ВЧК — ОГПУ, наоборот, делали все от них зависящее для укрепления вооруженных сил, для устранения или минимизации вредных последствий реально существовавших угроз для армии и флота нашей страны.

---

В аналогичном ключе написана и книга Е. Шошкова «Репрессированное Остехбюро»[1194].

Указанные да и некоторые другие авторы лукаво уходят от таких параметров, как недобросовестная конкуренция, использование административных рычагов для проталкивания своих идей и изобретений, перерасход бюджетных средств, их банальное хищение на фоне скудости ресурсов государства и т. д. Но именно эти «особенности» находились в поле зрения органов госбезопасности, которые по определению не могли быть заинтересованы в ослаблении боевой мощи РККА. При этом мы не исключаем и ошибок ОГПУ, корни которых лежат в достаточной субъективности агентурной информации и в неумении отдельных сотрудников перепроверить ее.

В плане содействия командованию в проведении реформы и реализации первой военной пятилетки, большое значение придавалось органами ГПУ — ОГПУ выявлению и пресечению фактов расхищения государственных средств и очковтирательства при проведении боевой подготовки войск, особенно в периоды «военной угрозы» и при локальных боестолкновениях на дальневосточной границе и в Средней Азии.

Что касается хищений, то данное явление наибольшее распространение получило в первой половине 1920-х годов, в начале военной реформы и на фоне развития рыночных отношений в рамках новой экономической политики. С целью децентрализации реформировалась структура довольствующих органов, реализовывалось неликвидное или устаревшее, крайне низкое материальное содержание командного состава РККА, что, безусловно, подталкивало отдельных его представителей к совершению хозяйственных преступлений.

Еще до начала военной реформы, в октябре 1923 г., Реввоенсовет признал «принципиально необходимым создание органов живого непосредственного хозяйственного контроля в армии» и создал для этого специальную комиссию под руководством бывшего первого заместителя председателя ГПУ И. Уншлихта, недавно перешедшего на работу в наркомат по военным и морским делам[1195].

Представляется, что неслучайно члены РВСР поручили руководство комиссией именно И. Уншлихту. Он не только отвечал за снабжение РККА по занимаемой должности, но и более других руководителей НКВМ и РВСР контактировал со своими бывшими подчиненными из органов ГПУ. «Переходя на другую работу, — писал И. Уншлихт в прощальном приказе по ГПУ, — я не перестаю быть чекистом. Я всегда с вами…»[1196]

В добавок к этому напомним, что И. Уншлихт поддержал председателя ГПУ Ф. Дзержинского при решении вопроса о выделении из Особого отдела нового подразделения — Контрразведывательного отдела, оставив за первым лишь функции военной милиции, включая и борьбу с хищениями в частях и учреждениях РККА.

Первым крупным делом в области выявления и пресечения хищений стала агентурная разработка на группу лиц из Главного морского технического и хозяйственного управления Республики — ГМТХУ. Основания для заведения дела появились еще в октябре 1922 г. Собранные особистами сведения говорили о том, что весь аппарат Управления поражен «откровенной системой взяточничества, расхищения государственного имущества, общей бессистемностью и бесхозяйственностью его деятельности»[1197].

Усилив агентурное наблюдение за ГМТХУ, чекисты собрали достаточно материалов уликового характера и на их основе подготовили докладную записку в Реввоенсовет Республики и запросили у военного руководства санкции на арест ряда ответственных должностных лиц, включая и начальника ГМТХУ Измайлова. Всего было арестовано девять человек[1198].

Во избежание предвзятого отношения к своим следственным действиям со стороны Л. Троцкого и его ближайшего окружения, Особый отдел и Экономическое управление ГПУ обратились в Военную прокуратуру Верховного суда РСФСР с просьбой выделить своих представителей в общую следственную бригаду. Масштабы преступной деятельности руководителей ГМТХУ поражали. Достаточно сказать, что сумма «вознаграждений» за каждый контракт по поставкам доходила до 25 % стоимости заказа[1199].

Огромный убыток государству был нанесен контрактами о поставке угля для флота, о пошиве обмундирования для личного состава и т. д.

Еще не закончилось расследование по ГМТХУ, как особисты в октябре 1924 г. возбудили уголовное дело на руководителей и некоторых сотрудников Ленинградского военного порта (ЛВП). Чтобы легализовать полученные ранее агентурные материалы, Особый отдел ЛВО настоял на создании комиссии по проверке ЛВП. В ее состав вошли представители морского ведомства, финансового контроля, рабоче-крестьянской инспекции и ГПУ. Судя по докладам ПП ОГПУ ЛВО в Центр, члены комиссии, включая и ее председателя, проявили колебания при проведении проверок, «боясь вскрыть грандиозные хищения»[1200].

Штаб флота тоже тормозил работу — по поручению некоторых должностных лиц из дел вырывались и уничтожались документы, имеющие существенное значение для расследования. И тем не менее чекисты и прокурорские работники продолжали свою работу. «Уже в ГПУ у дела ЛВП терялись границы, — докладывал своему руководству в Москве помощник прокурора Верховного суда РСФСР Кондушкин, — пришлось обрубать концы, выделять из него дела…»[1201]

Преступные действия подследственных заключались в систематических хищениях в крупных размерах и взяточничестве. Следователей поразил тот факт, что «кредиты, отпускаемые Высшим морским командованием порту, не обосновывались строго проверенными сметами, в результате чего отпускаемые деньги расходуются не по назначению, что вошло в общую практику и за истекший 1924 год достигает 70–80 %, а по некоторым статьям и все 100 %»[1202].

По делу ЛВП привлекались к ответственности 123 человека. Только по доказанным в Ленинградском губернском суде преступным эпизодам ущерб для государства составил 21,2 миллиона рублей[1203].

Как уже упоминалось, из уголовного дела ЛВП был выделен ряд других дел, в том числе по Фондовой комиссии Балтфлота. В докладе помощника начальника 4 отделения Особого отдела ОГПУ Т. Стасюка (от 6 марта 1925 г.) читаем: «Особый отдел ЛВО путем агентурной разработки установил, что Фондкомиссия Балтфлота, с момента ее организации (начало 1922 г.) до сих пор занималась преимущественно преступной деятельностью, в результате чего нанесла государству ряд крупных убытков, точные цифры коих еще не установлены»[1204].

Администрация БФ реализовала большое количество имущества флота (суда, машины, металлы и т. д.) под видом негодного. К примеру, в Кронштадте были проданы 10 тысяч пудов водопроводных труб, а купивший их за бесценок спекулянт при перепродаже получил выгоду в 900 %. В другом случае нэпман, раздавая взятки, купил по заниженным ценам столько плавсредств, что смог открыть свое пароходство на Неве и даже успешно конкурировал с Госпароходством[1205].

Огромные убытки для государства особистам удалось вскрыть по делу Технического управления при помощнике командующего морскими силами РККФ в Ленинграде. Основным обвиняемым являлся заместитель председателя судостроительного треста Алексеев. Он и еще 15 человек обвинялись во взяточничестве и умышленном расстройстве спецснабжения РККФ, что существенно подрывало боевую мощь флота[1206].

В 1925 г. Особый отдел ОГПУ возбудил уголовное дело в отношении начальника штаба РККФ А. Домбровского за присвоение части средств, выделенных на работу Морского уставного комитета. После предъявления обвинения особисты передали уголовное дело в военную прокуратуру МВО[1207].

С учетом прежних заслуг перед Советской властью и полного раскаяния А. Домбровский не был осужден, однако был снят с занимаемой должности, а в 1929 г. уволен в запас[1208].

По данным агентуры Особого отдела ОГПУ, легализованным в ходе официальных проверок, к уголовной ответственности привлекался начальник Главного хозяйственного управления Красной армии Д. Кан. В ходе открытого судебного процесса было установлено, что он и еще группа комсостава управления организовали крупное хищение мануфактуры, предназначенной для пошива военной формы.

В своей обвинительной речи военный прокурор Н. Кузьмин заявил, что «Кан и ему подобные стараются нас разложить, задержать наше движение вперед. И поэтому сидящие на скамье подсудимых прежде всего — наши классовые враги»[1209].

В выявлении хищений государственных средств и взяточничества особистам помогали и другие подразделения ОГПУ, включая даже Иностранный отдел. Так, в июле 1930 г. разведка выяснила, что приезжающие в Берлин специальные закупочные комиссии от различных управлений военного ведомства, минуя инженерный отдел советского торгпредства, устанавливают прямые контакты с иностранными фирмами и пытаются разместить заказы. Зачастую сделки, заключенные указанными комиссиями, являются убыточными. Только один заказ у фирм «Юнкерс» и «БМВ» превысил реальную стоимость на 2 миллиона 900 тысяч немецких марок Еще 200 тысяч марок составил убыток при заключении контракта с фирмой «Крупп». И таких примеров имелось немало[1210].