Василий Шульгин - Что нам в них не нравится…

• Название: Что нам в них не нравится…
• Автор: Василий Шульгин
• Издательство: Яуза
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2005
• ISBN: 5-87849-168-0

Документально-художественное произведение видного политического деятеля царской России В.В.Шульгина «Что нам в них не нравится…», написанное в 1929 году, принадлежит к числу книг, отмеченных вот уже более полувека печатью «табу». Даже новая перестроечная литературная волна обошла стороной это острое, наиболее продуманное произведение публициста, поскольку оно относится к запретной и самой преследуемой теме — «еврейскому вопросу». Книга особенно актуальна в наше непростое время, когда сильно обострены национальные отношения. Автор с присущими подлинному интеллигенту тактом и деликатностью разбирает вопрос о роли евреев в судьбах России, ищет пути сближения народов.

Поводом для написания книги «Что нам в них не нравится…» послужила статья еврейского публициста С. Литовцева «Диспут об антисемитизме», напечатанная в эмигрантской газете «Последние новости» 29 мая 1928 года. В ней было предложено «без лукавства», без «проекции юдаистского мессианизма» высказаться «честным» русским антисемитам, почему «мне не нравится в евреях то-то и то-то». А «не менее искренним евреям»: «А в вас мне не нравится то-то и то-то…» В результате — «честный и открытый обмен мнений, при доброй воле к взаимному пониманию, принес бы действительную пользу и евреям, и русским — России…»

---

Приложение № 8, Г

Из «письма в редакцию»

«Выходит, по словам «Киевских Новостей» и других местных «передовых газет», что «лучшие сыны народа и ликовавшая публика» пострадали совсем невинно. Так ли это было, как пишут киевские «передовые» газеты? Получается отрицательный ответ, и я, как очевидец, могу в кратких чертах описать все, что слышал и видел. Идя 18-го октября по Крещатику, я встретил большую манифестацию с красными флагами, направлявшуюся к Городской Думе. Подойдя к Думе, «лучшие сыны народа» постарались прежде всего сломать царские эмблемы. После этого начался «народный митинг», но первое время он был как-то вял и неинтересен, поджидали главных ораторов. И вот появился в толпе Шлихтер,[54] верхом на лошади, сопровождаемый мальчишками с киевских базаров, в красных лентах, обвитых вокруг фуражек и рук, и с поднятыми красными флажками. В это же время в другой стороне толпы раздались голоса: «Ратнер, Ратнер!», появился другой «знаменитый» оратор. Митинг принял более оживленный характер, и начались речи, безумные речи. Раздавались отчетливые восклицания с городского балкона: «Долой Царя! Долой тиранов! Долой самодержавие!», и много других безумных фраз, которых, я думаю, редакция не напечатает, и поэтому не пишу их. Потом Шлихтер предложил желающим записаться в «народную милицию», пожаловать в Думу. В Думе пошла усиленная запись в «народную милицию» и сбор денег на оружие. Во время этой подписки произошли позорные оскорбления царских портретов, они прокалывались палками, а потом хватали их за эти дырки и рвали на клочки; также была разбита мраморная доска, на которой были написаны благодарственные слова. Их Величеств при посещении. Их Величествами Киева. В это время в городской зал вошел Шлихтер и объявил присутствовавшим, что сейчас будет роздано оружие для борьбы с злейшим врагом, то есть полицией и войском. Я вышел из зала Городской Думы, и что было дальше — известно из Киевских газет. Киевская «прогрессивная» печать возмущена печальной развязкой «народного митинга» и его последствиями, но что посеяли, то и пожали. Требовать же гласного общественного суда должны мы, истинно русские люди, за оскорбление нашего любимого Государя, а не «лучшие сыны народа», пишущие в местных «прогрессивных газетах…»

(«Киевлянин» № 297, 1905 год)

Приложение № 8, Д

Что происходило в Киевской Городской Думе 18 октября 1905 года

В иностранных больших газетах 19–21 октября печатались такие, совсем дикие, депеши из Киева, как например депеша, появившаяся в «Berliner Tageblatt».

«Ужасы, сообщаемые газетами, ничто в сравнении с дейсгвительностью Тысячи и перетысячи (abertausende) евреев умерщвлены в южной России, более тысячи молодых девушек и детей было изнасиловано и задушено. Реакционная партия обещала уплатить по рублю за каждого убитого еврея. Предводитель реакционеров Бойков открыто заявил что имеет предписание из Петербурга евреев уничтожить, и что он смеется над Витте и либералами Полиция, раздавая водку и деньги указывает черней сотне дома богатых евреев. Казаки убивают тех, кто ищет спасения в бегстве. Другой вожак евреи выкрест, заявил, что во главе этого движения стоит одно из высокопоставленных лиц».

Между прочим в «Neue Freie Presse» (№ 14 798) было напечатано сообщение, идущее из Лондона, автор которого, рассказывая о надругательстве над портретами русских Императоров в киевской Думе, сообщал, что вслед за тем залпом войск убито сорок человек, и прибавлял следующее:

«Один адвокат, по фамилии Ратман, вырезал портрет Государя из рамы, а затем лицо из холста, просунул свою собственную голову через образовавшуюся дыру и произнес в таком положении речь с балкона Городской Думы. На следующее утро толпа рабочих, ворвавшись к нему на квартиру, буквально разорвала его на куски».

Конечно, и этого известия мы не сообщили, так как на балконе Думы такой сцены не было (мы видели достоверных свидетелей, находившихся на улице), а Ратнера, о котором, очевидно, сообщал лондонский корреспондент, никто не растерзывал. Просовывание головы через разорванный портрет мы сочли вымыслом толпы дополнившей фантазией сцену революционного исступления. Слух об этой сцене действительно ходил в Киеве но параллельно с другими вымыслами (о зарезанных монахах Голосеевского монастыря) и кроме того он не получил широкого распространения.

Однако 5-го ноября мы получили письмо за полной подписью которое печатаем ниже Мы пригласили этого «очевидца» и выслушали от него лично рассказ Автор письма ремесленник, владеющий собственной небольшой мастерской, он отбывал воинскую повинность и потому знает военные сигналы.

Письмо это следующее.

«М. Г. Господин Редактор! Позвольте поместить мое заявление в вашей уважаемой газете Не помню, в каком номере «Киевских Откликов» я прочел, что около Думы стоявшая публика мирно стояла и мирно слушала речи мирных ораторов. Я не умею красно описать все что я сам видел и слышал, стоя около своего магазина по Большой Васильковской. Проходившая толпа с красными флагами приказала мне закрыть магазин и следовать за собой, я из любопытства пошел, процессия направилась к Думе. Я задним ходом пробрался в Думу и стоял на балконе, где раздавались речи ораторов. В это же время были сломаны вензеля Государя и корона, но я не понимал, для чего это сделано, и думал, что для того, чтобы лучше стоять ораторам Некоторые ораторы, фамилии которых мне известны говорили «Долой Царя и весь Дом Романовых, да здравствует Республика!» Я ушел в залу, в тог момент сорвали портрет Государя Николая Александровича, прорвали дыру в полотне и один из студентов с рыжеи, носатой физиономией еврейского типа просунув голову кричал «Долой Н-ку! Теперь я могу быть царем!» Толпа (в зале) кричала «ура» Начали рвать портреты покойных Государей и раз били доску мраморную. Я крикнул «Зачем кощунства над мертвыми?!» Ко мне бросились кричали что надо уничтожить Дом Романовых угрожая револьверами. Но я сказал, что это не я сказал. Дабы уйти от опасности, я попал в коридор, но, услышав шум на улице, прошел в комнату, окна которой выходят на дом Дворянского Собрания. В тот момент прибыли конные артиллеристы без ружей, с револьверами в кобурах. Трубач сыграл сигнал, раз, другой и третий. Тогда только солдаты бросились разгонять толпу. Стоявшие около меня один в форме студента, другой в штатском, начали стрелять. Один из артиллеристов упал с лошади. Около дверей здания Думы несколько человек стреляли из револьверов. Упали лошадь и солдат. Один из политехников размахивал обнаженной шашкой. Тут же прибыла рота солдат со стороны. Михайловской улицы и остановилась. Трубач начал играть сигнал. В этот момент началась стрельба из окон. Думы и Биржи в стоявших солдат. Тогда только по приказанию командующего ротой дали залп в окна Думы. Над моей головой посыпалось стекло. Я лег на пол, чтобы не быть убитым или раненым. Минут через пять стихло. Когда я поднялся, солдаты стояли между зданиями. Биржи и Дворянского Собрания. Первые две шеренги стали на колено. В это время раздались выстрелы из здания Биржи. Один солдат упал. Солдаты всполошились и хотели было стрелять, но офицеры их успокаивали. Никаких выстрелов на публику сделано не было, что я могу подтвердить, если нужно будет, под присягой на суде. После этого я пробрался задним ходом и пошел по Крещатику, по направлению Большой Васильковской, сел в вагон конки и приехал домой ровно в пять часов вечера. Все это произошло между четырьмя и пятью часами вечера Очевидец»

(«Киевлянин» № 311, 1905 год)

Приложение № 8, Е

Что происходило в Киевской Городской Думе и возле нее 18 октября 1905 года

Утром 18-го октября 1905 года появился в виде телеграмм Высочайший манифест. По этому случаю были устроены многочисленные митинги в разных частях города, и толпы народа, преимущественно учащиеся, с красными флагами устремились в центр города, на Крещатик. Всему этому способствовала прекрасная солнечная погода, наставшая после целого ряда ненастных дней. Часов в 11 утра ввалилась в залу городской Думы толпа, где был устроен митинг, председателем которого был избран гласный Думы Шефтель и в помощники ему один русский студент, они принимали запись на очередь говорить речи. Многие высказывались за немедленное освобождение арестованных за политические дела и предлагали идти толпой к тюрьме и силой добиться освобождения их, но слова эти так и остались только словами. На других митингах по этому вопросу было принято более благоразумное решение выбрали из своей среды депутатов и послали их к губернатору; они добились освобождения некоторых заключенных, что было, возможно, властью губернатора. Во время речей был такой случай: один русский студент-оратор высказался о том, что не все сразу делается, а идет постепенно, и что все остальное будет дано; но присутствующие евреи в продолжение всей речи перебивали его и старались заставить его замолчать, и он был вынужден уйти с трибуны. После этого инцидента поднялся невообразимый шум и некоторые возмущались тем, что за такая свобода слова, когда кому-нибудь из здравомыслящих не дают высказать свое убеждение. Во время шума раздался крик «долой жидов!», не нашедший себе поддержки. Были и ораторы рабочие, говорившие о том, что этот манифест вырван ими у царской власти, с оружием в руках, и что еще не все им дано, и они будут добиваться остального своею кровью и не сложат оружия. Была также пропета Вечная Память князю Трубецкому, как борцу за свободу; из-за этого возник спор: демократы кричали, что он, как представитель буржуазии, не стоит этого, а другие, что нужно почтить всех павших за освободительную идею, что и было исполнено повторением Вечной Памяти. Должен заметить, что в зале на этом митинге присутствовали представители всех сословий и национальностей, пожилые и молодые, и он прошел спокойно. Пробыв в зале часа два, я пошел в свое отделение убрать бумаги и идти домой на обед.