Всеволд Кравченко - Преступление у Зеленой тони

• Название: Преступление у Зеленой тони
• Автор: Всеволд Кравченко
• Издательство: Юнацтва
• Жанр: О войне
• Год: 1985

Содержание:

Тайна одной башни

Преступление у Зеленой тони

Печатается по изданию: Кравченко В. Приключение в «Зеленом береге». — Мн.: Беларусь, 1967.— 246 с.

Перевод с белорусского: В. Г. Машкова и В. А. Жиженко

Художник: В. И. Волынец

---

— Так ведь старая она, дырка на дырке, сколько клеить пришлось, — сбивал цену Сенька, протягивая Шепелявому деньги. — Вот, возьми пятерку.

— Я тебе покажу — пятерку! — вспылил Шепелявый. — Мне жа эту лодку командир брандвахты школько выговаривал: «Где девалашь, куда шплавил?..» Черт ш тобой, давай крашненькую!..

Жигун не стал спорить, полез в карман и дал ему еще одну пятерку.

— То-то, — примирительно сказал Шепелявый, спрятал деньги и стал доставать из корзины и распихивать по карманам бутылки. — Эх, и гульнем!..

— А когда еще приедешь? — спросил Жигун.

— Шам подшкочишь, когда понадобитша… Мы жавтра под Шепеличи переберемша.

— На той неделе приеду, — вставая, сказал Сенька и протянул Шепелявому руку. — Ну, бывай!

— Бывай, да наш не жабывай, — еще раз улыбнулся тот.

Но только они собрались расходиться, как неожиданно в кустах, совсем близко, кто-то завозился и отчетливо послышалось:

— А-а-п-чхи!

Чихнул кто-то со смаком, изо всей силы, даже эхо отозвалось на другом берегу — видно, бедняга долго крепился, терпел и все-таки не выдержал. И в тот же миг в кустах зашумело, затрещало, кто-то — да и не один! — сломя голову пустился наутек.

Но ни Сенька, ни Шепелявый и не подумали бежать вдогонку, они сами перепугались до полусмерти.

— Беги!.. — шепнул Сенька Шепелявому и, схватив корзину и сверток с толом, как ящерица, нырнул в чащу.

Прижимая к груди бутылки, которым не нашлось места в карманах, бросился к берегу и Шепелявый. Он бежал, спотыкаясь о пни и валежник, заботясь только об одном: не выронить, не растерять дорогую добычу. Лишь когда лодка уверенно застучала мотором и вылетела на середину реки, Шепелявый немного очухался. Он завернул в стеганку бутылки с самогоном и, довольный, что все обошлось благополучно, улыбнулся во весь свой щербатый рот.

— А мы ж Жигуном, нужно шкажать, невошпитанные люди…

— Это почему же? — хмуро спросил мужчина, сидевший на корме.

— Кто-то в куштах чихнул, а мы даже «будь ждоров» не шкажали…

«Суд» над Петрусем

Эх, и здорово это — поваляться летом, в жаркий солнечный денек на берегу возле речки! Лежишь себе, нежишься, под тобой песочек меленький, теплый, золотистый от солнца. Руки так и тянутся к нему; сыплешь и сыплешь себе на голую грудь, на ноги, а он течет по телу, как живой, приятно щекочет. А сверху солнышко светит, пригревает, но не слишком — даже в самую жару тянет с реки влажный легкий ветерок. А когда все-таки — не без этого — припечет как следует, вскочишь и бежишь к воде. Она здесь же, рядышком, заманчиво плещет в берег тихой ласковой волной. Разгонишься, бежишь сперва по мелководью в брызгах расплавленного серебра, а потом — у-ух! — нырнешь с головой и, фыркая от удовольствия, плывешь — хочешь «по-собачьи», хочешь на саженках, а если умеешь, так даже кролем.

Кто из ребят не грелся летом вот так на берегу, не плавал в реке, тот, можно сказать, лета и не видел! Во всяком случае, Ленька и его дружки могли бы только посочувствовать такому горемыке…

Правда, сейчас Ленька, расположившись с друзьями на песчаной косе за деревней, не вкушал прелесть бездумного отдыха, а был занят важным делом. Здесь был созван очередной «военный совет» и разбирался вопрос о ночной провинности Петруся. Ребята все сидели голые, загорелые, в одних трусах, а Аленка, тоже коричневая от загара, — в цветастом купальнике. Время от времени она бросала взгляд на смущенное лицо Цыганка и едва сдерживалась, чтоб не рассмеяться.

Ленька со всей серьезностью начал допрос:

— Ну, отвечай… Как это тебя угораздило?

— Что угораздило? — исподлобья глянул на него Петрусь.

— Ну, как ты… чуть не сорвал нам всю операцию? — уточнил Ленька.

— Да очень просто… Мы с тобой еще только подползли к ним, а у меня как защекочет в носу. Но я терпел. Пока они говорить не кончили, терпел. А потом невмоготу стало. Будто там, в носу, муравейник закопошился…

— Тебе нужно было пальцем на переносицу нажать, — посоветовала Аленка, вот-вот готовая прыснуть со смеху. — Я слышала, помогает…

— Умна ты больно! — окрысился на нее Петрусь. — Я это и без тебя знаю… То-то и оно, что, как нажал, так сразу и…

Аленка больше не в силах сдержаться — заливается смехом. Хохочут, катаясь по песку, и Мишка с Олегом. Один Ленька все еще держится строго, с осуждением смотрит на сконфуженного Петруся.

— Твое счастье, что мы все до конца услыхали, — говорит Ленька и оборачивается к друзьям. — Ну, какое ему придумаем наказание.

Олег поправляет на носу очки, хмурит лоб.

— Я так считаю: за руки, за ноги, раскачать и — в воду!

— Правильно! — в восторге кричат в один голос Аленка и Мишка и вскакивают, чтобы немедленно привести приговор в исполнение.

Но Петрусь опережает их, взвивается пружиной и со всех ног пускается вдоль берега наутек. Все четверо гонятся за ним, только пятки сверкают на солнце. Ленька, которому уже наскучила роль строгого командира, с задорным боевым кличем мчится впереди всех. Петрусь мечется из стороны в сторону, виляет между кустами. Потом, видя, что от погони все равно не уйти, поворачивает прямо к реке…

Бу-ух! — брызги искристой завесой встают перед Петрусем, вспыхивают радугой, и он бросает свое тело в эти радужные огни, в прохладные объятия реки. Вслед за ним с шумом, смехом и криками бросаются в воду остальные…

Накупавшись вволю, ребята вышли на берег и снова уселись в кружок, подставив спины и плечи ласковому солнцу.

— Вот что, — говорит Ленька, — поваляли дурака и хватит. Мы с Аленкой сейчас поплывем на «Стреле» в Стоговичи — нужно скорее рассказать обо всем Роману Ивановичу. Тебе, Миша, и тебе, Олег, задание — не спускать глаз с Сеньки. А ты, Петрусь, слетаешь в поле к брату и попросишь, чтоб он дал нам на вечер мотоцикл. Может понадобиться. Ну как, идет?

— Можно и так, — не возражает Петрусь.

Держаться, как Зиганшин!

И вот Ленька с Аленкой плывут на «Стреле» в Стоговичи. Ленька — на веслах; он равномерно откидывается туловищем назад, потом наклоняется вперед. Со стороны кажется, что гребет он без малейшего напряжения, но «Стрела» летит быстро, лишь мелкие волны с тихим плеском бьют в борта.

От Крышич до Стогович по реке путь неблизкий, километров пять, и, конечно, Леньке куда легче было бы пробежаться туда лесом. Но он боялся, что упустит Романа Ивановича, — тот мог поехать на своей моторке в Мозырь или куда-нибудь к рыбакам. А повидать Романа Ивановича нужно обязательно. Ведь теперь уже все известно: и сам преступник, и где он доставал тол… Удалось даже разгадать, как он ухитрялся собирать рыбу на реке и бесследно скрываться. Нужно рассказать инспектору обо всем этом, а заодно и о сообщнике Жигуна — Шепелявом с брандвахты, который за самогон привозил Сеньке тол…

Какие новые распоряжения даст им Роман Иванович?.. Ясно было одно: нельзя терять ни минуты. Сенька, разжившись толом, наверно, сегодня же снова выедет на ночной разбой. Нужно сделать так, чтоб это было в последний раз, чтоб теперь уже ему не удалось выскользнуть из рук рыбнадзора.

Все шло отлично, лишь одно тревожило Леньку: что-то все больше хмурилось небо, все сильнее дул встречный ветер. Еще дома, когда он шел с веслами мимо повети, его задержал дед. Спросил, куда он собрался и надолго ли.

Когда Ленька все ему рассказал, старый Савостей озадаченно покачал головой:

— Ох, внучек, не стоило бы сегодня далеко плыть. С самого утра у меня все кости ломит… К непогоде это…

Но тогда небо еще было высокое и чистое, светило солнце, и Ленька не придал значения дедовым словам. А вот, гляди ты, совсем немного времени прошло, а уже и солнце за облаками спряталось, и ветер разгулялся.

Хуже всего, что ветер дул против течения. Когда он, даже самый сильный, налетает сверху, больших волн на реке не бывает, ветер как бы приглаживает воду, и только мелкие барашки морщат поверхность реки. Встречный же ветер как будто вздымает воду пластами, волны с каждой минутой растут и наконец достигают таких размеров, что становятся серьезной угрозой для лодки.

Сначала, когда волны были еще не очень велики, Аленка в восторге шутила:

— Ух, Ленька, как здорово! Мы с тобой, как Зиганшин с друзьями в штормовом океане!..

Но вскоре стало уже не до шуток. Лодка все неохотнее подчинялась веслам, ее то вздымало вверх, то швыряло вниз, в черную пучину между волнами. Вооружившись рулевым веслом, Аленка, как могла, помогала Леньке. Все вокруг — и вода, и небо — потемнело, только белые барашки на гребнях волн зловеще перекатывались у бортов. Вода все сильнее заливала лодку, Ленька и Аленка уже промокли до нитки.

А с юга навстречу нашим путешественникам медленно ползла громадная черно-синяя туча. Она охватила почти полнеба, и Аленка не могла оторвать от нее испуганных глаз.