Александр Подрабинек - Карательная медицина

• Название: Карательная медицина
• Автор: Александр Подрабинек
• Издательство: “Хроника”
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1979

Эта книга обращена к общественности, прежде всего к тем, кому небезразлична судьба людей, чьи гражданские права грубо попираются в нашей стране. О психиатрическом насилии как средстве подавления инакомыслия в СССР стало известно из воспоминаний бывших узников психбольниц, из информационных сообщений, из писем и заявлений диссидентов. Нами предпринята попытка обобщить эти материалы и, дополнив их новыми, разобраться в сути проблемы, попытаться отразить различные ее стороны — историческую, правовую, медицинскую. Мы, безусловно, не претендуем на то, что эта попытка нам целиком удалась. Возможно, иные места грешат дилетантизмом. Некоторые стороны карательной медицины отражены слабо, другие совсем упущены (например, случаи заключения здоровых людей в психбольницы не по политическим мотивам). Некоторые сведения «Белого списка» нуждаются в дополнительной проверке. Тем не менее мы решили предать эту работу гласности. Мы не можем больше ждать, совершенствуя стиль и уточняя детали. Не могут больше ждать около тысячи заключенных спецпсихбольниц, которым каждый новый день несет новые страдания, болезни, гибель. Мы призываем все заинтересованные организации — английскую «КАРА», Международный Красный Крест, «Международную Амнистию», Всемирную Организацию Здравоохранения, все ассоциации психиатров и юристов — всех людей доброй воли принять участие в судьбе этих заключенных. Только совместными усилиями юристов, психиатров, журналистов, общественных и политических деятелей, профессиональных и гуманитарных ассоциаций можно добиться успеха в борьбе с использованием в СССР психиатрии в политических целях.

1979 г.

---

Таким образом, существование ТПБ в те времена объясняется не естественными причинами, декларированными законодательством, а какими-то иными. Какими же? На этот счет нет единого мнения. Выдвигаются различные предположения и домыслы. Нам кажется наиболее приемлемым следующее объяснение. На протяжении всей истории органов госбезопасности ее верхушка регулярно сменялась. Попавшие под свой же топор руководители Органов (Ягода, Ежов, Берия) влекли за собой в лагеря и на расстрелы ближайших помощников и даже чекистов, удаленных от центральной власти. Имея за плечами начальный опыт предшественников, нарком внутренних дел Л.П. Берия, бывший Генеральный прокурор А.Я. Вышинский и заместитель председателя КПК Шкирятов хотели создать новый вид режима изоляции, в котором, при случае их падения, им бы жилось сравнительно неплохо (лучше, чем на общелагерных работах). Казанская ТПБ существовала и до Берии, но могла оказаться тесной для него и работников Органов в случае массовых посадок.

Очень возможно, что мысль о создании сети спецпсихбольниц возникла у Берии под влиянием примера его предшественника — наркома НКВД Ежова. По некоторым сведениям, Ежов после своего падения с 1938 по 1940 год находился в тюремно-психиатрическом отделении[42]. 

В вышедшей в 1970 г. на английском языке Краткой Советской Энциклопедии нарком Ежов характеризуется не только как злейший враг народа, но и как невменяемый психически больной человек. Жалкая попытка властей свалить ответственность за массовый террор 30-х годов на душевнобольного народного комиссара Ежова не нуждается в комментарии. Однако факт пребывания Ежова в спецпсихушке весьма занятен. Положение Берии к началу 50-х годов стало неустойчивым. Предположение о создании им сети ТПБ и новых тюремных психиатрических отделений с целью воспользоваться ими в неблагоприятный момент и таким образом спасти жизнь себе и своему окружению кажется нам вполне вероятным.

Итак, карательная медицина до 1953 года не превратилась в отработанную систему. Здоровых людей признавали невменяемыми, но не особенно лечили, и, по воспоминаниям побывавших там, они даже были довольны своим положением. Многие из них прошли через сталинские тюрьмы и лагеря, а после них существование в ТПБ с ее умеренным режимом и относительно хорошим питанием казалось едва ли не райским.

После расстрела в 1953-1954 годах Берии и Абакумова Ленинградская ТПБ начала спешно разгружаться, режим смягчился. По свидетельству тогдашних узников ТПБ, охрана и начальство ТПБ едва ли не заискивали перед заключенными, предвидя новые чистки в аппарате МВД и МГБ. Подступали времена «оттепели» — XX съезда, разоблачение так называемого «культа личности Сталина». Из дальних лагерей возвращались заключенные, рассказывая правду и требуя возмездия. Волна разоблачений произвола госбезопасности коснулась и тюремно-психиатрических больниц.

Инициатором разоблачений произвола карательной медицины стал Сергей Петрович Писарев, бывший узник Ленинградской ТПБ, член КПСС с 1920 года. С.П. Писарев еще в 30-е годы прошел через голод и пытки восьми сталинских тюрем. Освободившись, он в 1953 году через личного секретаря И.В. Сталина А.Н. Поскребышева передал генсеку письмо, в котором обосновывал необходимость роспуска МГБ, состряпавшего очередную фальшивку с обвинением девяти профессионалов-врачей в преднамеренном убийстве членов правительства. 5 марта 1953 года, в день смерти Сталина, Писарев был арестован и спустя некоторое время помещен в Ленинградскую ТПБ. Он вышел оттуда в 1955 году и попытался возбудить дело против персонала Ленинградской ТПБ и экспертов-психиатров Института им. Сербского. По его письму в ЦК КПСС была создана специальная комиссия для проверки фактов, изложенных в письме, которую фактически возглавила член Комитета партийного контроля ЦК КПСС О.Г. Шатуновская. В комиссию входили также директор ин-та психиатрии АМН СССР Д.Д. Федотов, профессор Александровский. Официально главой комиссии стал контролер Комитета партийного контроля ЦК А.И. Кузнецов (возможно, в комиссию входили и другие, нам не известные люди). Комиссия обследовала ЦНИИСП им. Сербского, ТПБ в Ленинграде и в Казани. Факты, изложенные в письме Писарева, полностью подтвердились. Больше того, комиссия вскрыла и другие случаи злоупотребления властью и нарушения врачебного долга, не известные С.П. Писареву. Комиссия отметила личную ответственность за совершенные преступления доцента Института судебной психиатрии им. Сербского Даниила Романовича Лунца. Были реабилитированы и восстановлены в правах (коммунисты — в партии) многие узники Ленинградской и Казанской специальных психиатрических больниц, заключенные туда на основании сфабрикованных в Институте им. Сербского судебно-экспертных заключений. Комиссия установила факт преступного альянса психиатров института с органами государственной безопасности. Комиссия обнаружила в ТПБ сотни совершенно здоровых людей. Комиссия документально установила: советские психиатрические больницы, в особенности ТПБ Ленинграда и Казани из года в год укомплектовывались, как правило, психически здоровыми людьми. Уже во время работы комиссией было установлено, что в 75 % всех случаев узники ТПБ — невинно пострадавшие жертвы противозаконных репрессий. Комиссия шла по свежим следам. Комиссия разоблачала. Жертвы ждали отмщения, преступники — расплаты. Но! Новое правительство не желало заходить слишком далеко. Разоблачения остались на бумаге. Бумагу положили под сукно.

И пружина начала раскручиваться в обратную сторону. Председатель Комиссии А.И. Кузнецов и О.Г. Шатуновская были удалены из аппарата ЦК. Д.Д. Федотов был снят с поста директора института психиатрии. Вскоре после этих событий погиб профессор Александровский. Кое-кому было выгодно скрыть материалы Комиссии, не допустить их разглашения. И этот кое-кто стал нам известен. Николай Михайлович Шверник, долгое время Председатель Президиума Верховного Совета СССР — Президент страны, был заинтересован в сокрытии разоблачительных документов. Как он был связан с практикой карательной медицины, нам не известно. Но нам известно, что в течение трех лет документы Комиссии находились у него на квартире, а затем он сдал их в архив ЦК партии, где они и находятся по сей день[43]. 

О многом могли бы рассказать документы Комиссии 1955-56 годов, и мы надеемся, когда-нибудь эти материалы получат огласку.

В 1961 году была впервые издана Инструкция по неотложной госпитализации психически больных, представляющих общественную опасность. С этой Инструкции началась новая эра в истории карательной медицины — внесудебное лишение свободы и насилие над здоровьем людей уже не по приговору суда, а по произволу местной власти. Эта инструкция с незначительными изменениями была переиздана в 1971 году.

Впервые внимание мировой общественности было привлечено к проблеме карательной медицины в СССР в 1963 году в связи с делом Валерия Тарсиса и его книгой «Палата № 7».

60-е годы характеризуются расширением сферы деятельности карательной медицины, строительством новых СПБ: в 1965 году открывается СПБ в г. Черняховске, в 1966 г. — в Минске, в 1968 — в Днепропетровске, в 1970 — в Орле.

Политических заключенных в спецпсихбольницах становилось все больше. Но «железный занавес» постепенно ржавеет, превращается в «железные жалюзи». Из СССР начинает поступать информация на Запад, оттуда, в передачах радиостанций, она доходит до наших граждан. Становится известно о новых случаях психиатрических репрессий. Мир узнал имена жертв карательной медицины: В. Гершуни, В. Борисов и В. Файнберг, П. Григоренко, Н. Горбаневская, И. Яхимович. И это только самые известные из набора 60-х годов. В начале 70-х становится еще больше. Но и это — единицы, известные Западу. Это крупицы по сравнению с десятками нам известных случаев и еще большим числом нам не известных.

Мы надеемся, что когда-нибудь эту главу допишет или перепишет заново человек, который будет иметь свободный доступ к архивам советских карательных органов и специальных психиатрических больниц. Мы рассказали о том, что нам удалось выяснить о карательной медицине до начала 70-х годов. Дальше уже не история. Это уже сегодняшний день. 

ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ КАРАТЕЛЬНОЙ МЕДИЦИНЫ

1.

Прежде чем перейти к правовым вопросам, мы хотим напомнить читателю, что судьбу подследственного или подсудимого по политическому делу решает не суд, а органы власти

(в частности, КГБ). Недаром народная мудрость гласит: «Суд независим и подчиняется только райкому»[44]. Судьи, народные заседатели, защитники, обвинители — пешки в политических процессах. Всё заранее предусмотрено и решено на соответствующем уровне.

Есть ли смысл рассматривать вопросы права в стране узаконенного беззакония? Думаем, что есть. Власти пытаются создать видимость законности политических преследований, стараются по мере возможности (не в ущерб своему делу) соблюдать процессуальные нормы. От заступничества зарубежной общественности они отмахиваются лозунгом невмешательства во внутренние дела. А если уж не удается отмахнуться, они твердят: таков наш закон, таковы наши обычаи! Вот мы и решили в этой главе показать, каков их закон и каковы их обычаи.