Максим Оськин - Брусиловский прорыв

• Название: Брусиловский прорыв
• Автор: Максим Оськин
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41809-1

Брусиловский прорыв стал единственным сражением Первой Мировой войны, названным по имени полководца, и последней крупной победой Российской Империи. Русская армия раньше других нашла выход из «позиционного тупика», сумев взломать оборону противника на широком фронте, уничтожив две и разгромив три австро-германские армии. Союзники России смогли повторить этот подвиг лишь два года спустя, применив танки и многочисленную авиацию, обладая подавляющим превосходством в артиллерии, – ничего этого не имели войска генерала Брусилова в 1916 году. Сравнимый по размаху боевых действий с «Верденской мясорубкой» и Битвой на Сомме, но неизмеримо превзошедший их по масштабам успеха, Брусиловский прорыв обозначит стратегический перелом в ходе Великой войны в пользу Антанты. Но воспользоваться плодами этой победы русской армии было уже не суждено…

Новая книга ведущего отечественного специалиста по истории Первой Мировой – лучшее на сегодняшний день, самое полное и компетентное исследование Брусиловского прорыва, глубокий анализ одного из величайших триумфов русского оружия.

---

Главной же тактической «новинкой» стало образование при пехотных полках артиллерии сопровождения, что сразу же повысило самостоятельность пехоты в наступлении. Данный поворот в период Первой мировой войны произошел впервые: до наступления армий Юго-Западного фронта в мае 1916 года в русской армии не использовалась артиллерия сопровождения при наступлении. Результатом отсутствия орудий в первых порядках пехоты становилось то обстоятельство, что пехота попадала под сосредоточенные удары неприятельской артиллерии и пулеметов и несла большие потери. Напомним, что австро-германские оборонительные линии строились на расстоянии пяти-восьми километров друг от друга, дабы не подвергать укрепления обеих линий артиллерийскому обстрелу одновременно. То есть при отражении контрударов, на которых и строилась германская оборона в сочетании с огнем, русская пехота, ворвавшаяся в неприятельские окопы, оставалась без поддержки своей артиллерии. Максимум, что могли сделать артиллеристы, – это организовать огневую завесу дальнобойными орудиями, которых категорически не хватало.

Именно так произошло под Барановичами в июне 1916 года, что послужило одной из основных причин провала операции, в отличие от наступления на Юго-Западном фронте, несмотря на огромное превосходство войск главкозапа ген. А. Е. Эверта над врагом в живой силе. Теперь же, таким образом, атакующая пехота получала постоянную своевременную поддержку: артиллерия сопровождения подчинялась непосредственно командирам полков первого эшелона атаки.

В числе орудий сопровождения пехоты оказались и горные орудия образца 1909 года. Перед войной в русской армии числилось 526 горных трехдюймовых орудий образцов 1904 и 1909 годов. В годы войны Петроградский и Путиловский заводы дали войскам еще более 1400 пушек. Эти орудия использовались в боях 1914–1915 годов в Карпатах и на Кавказском фронте. Теперь же они действовали в полевых войсках, где чрезвычайно пригодились, так как могли вести перекидной огонь, подобно гаубичному: «Благодаря массе (в полтора раза меньшей, чем у полевой пушки обр. 1902 года) расчет легко перемещал орудие вручную, двигаясь в боевых порядках пехоты. Это очень помогло летом 1916 года, во время Брусиловского прорыва, когда горные пушки подавляли точки противника во второй линии обороны и на запасных позициях»[38].

Штабом Юго-Западного фронта было учтено и то обстоятельство, что в предшествовавших боях стремившаяся овладеть артиллерией противника пехота обычно несла большие потери, а затем подоспевшие резервы неприятеля контратакой захватывали расстроенные войска. Теперь захват вражеской артиллерии возлагался только на отдельные особо для того назначенные роты. Такое «разделение труда» повышало как качество управления, так и темпы наступления. Таким образом, главкоюз старался в максимальной степени организовать взаимодействие пехоты и артиллерии, сознавая, что качество пехоты по сравнению с 1914 годом ухудшилось.

Наряду с общим обучением пехотинцев значительное внимание уделялось и подбору людей для атаки. Из образовавшегося сверхкомплекта людей при каждом полку были сформированы резервные роты для немедленного восполнения убыли в атакующих полках в период ближайших боевых действий. Всех этих людей тщательно готовили в тылу к предстоящим боям. Русские командиры не могли допустить того, что происходило в 1915 году, когда безобразно подготовленные резервисты без боя сдавались в плен, а в боях погибал кадр пехотных полков. Как говорит один из участников наступления, служивший в 32-м армейском корпусе, «за месяц до начала операции корпус был отведен в глубокий армейский резерв, где подвергся тщательной фильтрации и муштре. Солдаты из старших возрастов были изъяты и направлены в тыловые учреждения. С остальными в частях производились строевые и полевые занятия с применением технических средств борьбы, по специально разработанным программам. В полках были сформированы специальные команды гранатчиков, проходивших практический курс бомбометания»[39].

Действительно, наряду с обучением войск французской тактике наступления («волнами»), к тому времени уже устаревшей, делалось все возможное, чтобы лить кровь по минимуму. Например, из ветвей граба плелись плетни для того, чтобы преодолевать неразрушенные проволочные заграждения. Паллиатив – но не хватало пушек. Строились плацдармы, максимально сближавшие русские исходные позиции с австрийскими линиями окопов, дабы возможно меньшее время бежать в атаку по открытому пространству под пулеметным огнем неприятеля. Раздавались ножницы для резки колючей проволоки. А чтобы не задерживать развития атаки в захваченных окопах, создавались гренадерские команды, на плечи которых возлагалась обязанность «зачистки» взятых оборонительных рубежей.

Особенное внимание было обращено на транспорт. Транспортные возможности и усилия железнодорожных войск ограничивали даже простое продвижение русских войск вперед. Поэтому говорить о широкомасштабном маневре на упреждение действий неприятеля армиями фронта было тем более бессмысленно. Противник все равно везде и всюду успевал быстрее. Поэтому генерал Брусилов старался укомплектовать подразделения фронта до полного штата, не оставляя сильных фронтовых резервов, рассчитывая, что корпуса должны будут сами, при минимальной поддержке небольших армейских резервов, прорывать оборону, а затем преследовать врага. В любом случае неприятель мог быстрее сосредоточить свои резервы в нужной точке. А нехватка сил не позволяла главкоюзу образовать сильные фронтовые резервы. Поэтому ген. А. А. Брусилов передал все войска в армии для образования армейских резервов, оставив во фронтовом резерве (ближе к 8-й армии, где наносился главный удар) только две пехотные дивизии.

Таким образом, замысел предстоящего наступления армий Юго-Западного фронта строился на:

– совместном и теснейшем взаимодействии всех родов войск,

– непосредственном участии в подготовке и проведении операции начальников всех уровней и степеней,

– одновременном ударе по всему фронту силами всех четырех армий, входивших в состав фронта,

– обдуманном использовании опыта боевых действий не только на Восточном (Русском) фронте, но и на Западном (Французском).

Согласно предварительной директиве Ставки, наступление армий Юго-Западного фронта должно было начаться за несколько дней до наступления армий Северного и Западного фронтов, чтобы неприятель успел перебросить южнее Полесья хотя бы часть своих общих резервов, располагавшихся в тылу, в железнодорожных узлах. Предварительные сроки наступления намечались на первую декаду июня. Между тем положение дел неожиданно изменилось.

11 мая Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеев сообщил ген. А. А. Брусилову о поражении итальянцев под Трентино и запросил готовность войск Юго-Западного фронта для начала наступления. В телеграмме из Ставки сообщалось: «Итальянцы потерпели в Трентино неудачу, которая может обратиться в катастрофу, если австрийцы будут продолжать операцию достаточными силами. Союзники, особливо итальянцы, настоятельно просят нашего содействия переходом в скорейшее наступление хотя бы только войсками Юго-Западного фронта, дабы принудить австрийцев оттянуть против нас часть сил, собранных ныне на итальянском фронте… Начать общую атаку в данное время мы не можем, но произвести удар Вашим фронтом против ослабленных войск противника представляется выгодным в виде начала общей операции и крайне желательным для оказания действительной помощи итальянцам, положение которых, по-видимому, продолжает ухудшаться. Прошу Вас спешно уведомить, когда могут быть закончены фронтом подготовительные работы для производства атаки австрийцев по намеченному плану».

Брусилов был, что называется, «всегда готов». После нескольких телефонных переговоров, где генерал Брусилов настаивал на одновременном наступлении и Юго-Западного и Западного фронтов, М. В. Алексеев назначил атаку на 22-е число. Как писал сам главкоюз, «Юзфронту же разрешалось лишь, по его собственному почину, перейти в наступление с исключительной целью – задержать на своих местах противостоящего противника, почему Юзфронту и не было ничего дано. Для выполнения этой задачи я и подготовил свой фронт сообразно с данной ему целью».

18 мая Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего отдал директиву за № 2703, где подводились окончательные итоги в отношении предстоящего наступления русской Действующей армии на Восточном фронте в весенне-летней кампании 1916 года. Наступление армий Юго-Западного фронта ген. А. А. Брусилова назначалось на 22 мая в связи с просьбами итальянского союзника. Наступление армий Западного фронта ген. А. Е. Эверта, наносившего главный удар, должно было начаться 28-го или 29-го числа. Армии Северного фронта ген. А. Н. Куропаткина обязывались провести демонстративные действия в Рижском районе, а также нанести вспомогательный по отношению к Западному фронту удар, дабы затем действовать по обстановке, как только прояснятся результаты главного удара.