Ираклий Вахтангишвили - Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009

• Название: Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009
• Автор: Ираклий Вахтангишвили
• Жанр: Научная Фантастика

1. Александр Хуснуллин / XXII ВЕК. КАРАЧИ-ВЕК. РОССИЯ

2. Илья Буяновский / НОВАЯ УТОПИЯ

3. Никита Красников / ТРОЙНОЙ ОБМЕН

4. Екатерина Медведева / КОГДА РАСЦВЕТУТ ЧЕРНЫЕ РОЗЫ

5. Ольга Чибис / ПЫЛЬЦА НА КРЫЛЬЯХ

6. С. Бескаравайный / СПРАВЕДЛИВОСТЬ

7. Наталья Колесова / СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР

8.Мария Парфенова / СКОРЛУПА ДЛЯ НЕБА

9. Юлиана Линкс / НОВЫЙ ПОВОРОТ

10. Михаил Зипунов / ОПЕРАЦИЯ «ЗЕЛЕНЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ»

11. Илона Самохина / СЕМЕЙНЫЙ ОБЫЧАЙ

12. Игорь Свиньин / ЧУЖАЯ НЕНАВИСТЬ

13. Алла Северинова / ПАЛЬТИШКО ОТ КАРДЕНА

14. Дарья Булатникова / БЕЛЯК

15. Анна Береза / НЕЗНАЧИМЫЙ ЭЛЕМЕНТ

1б. Сергей Карлик / ОТ КАЖДОГО ПО ЖЕЛАНИЮ

17. Татьяна Плихневич / КАЗАКИ В ТЕНОЧТИТЛАНЕ, ИЛИ ЖЕ ГЕНИАЛЬНЫЙ РОМАН

18. Эли Бар-Яалом / ГОЛОВА ПРОФЕССОРА СТОНУЭЛЛА

19. Олег Дудин / СОВЕТ

---

Приближалось рождество. По серому небу плыли облака – толстые перо-вые подушки. То и дело подушки лопались и рассыпались снегом, и тогда Гус-тав вооружался деревянной лопатой и расчищал дорогу к магазину. Случалось, замерзал и не звонил дверной колокольчик. При входе стараниями Лизы поя-вились толстый коврик для ног и щетка, чтобы обтряхивать припорошенную одежду, на двери – венок из остролиста. А в холодном темном подвале ждали своего часа пророщенные луковицы. Горшок за горшком Лиза переносила в тепло, на свет, и цветы просыпались: гиацинты и нарциссы – через две недели, шафран – через три дня, а бело-голубые и фиолетовые крохи – карликовые ирисы раскрывались прямо на глазах через несколько минут после того, как оказывались в жарко натопленной, освещенной комнате. Ну не чудо ли? Цве-ты смотрели за окно удивленные: зачем так бело на улице? И зима словно бы вглядывалась в эти яркие пятнышки лета, что по чьему-то своеволию ожили не в срок. От ее студеного взора потрескивали стекла в рамах, и Лиза ежилась, укутываясь в платок, а Густав подбрасывал в камин еще поленце.

За несколько дней до рождества Густав притащил с базара пушистую ел-ку с заиндевелыми лапками. Елка оттаяла, отогрелась и наполнила мага-зинчик, от подвала до мансарды, смолистым лесным запахом. Ее водрузили в ведро с песком, укрепили и принялись наряжать. Лиза стояла на стульчи-ке, Густав подавал ей игрушки, изо всех сил стараясь ничего не сломать и не разбить. С особой нежностью он брал стеклянные шарики: одной рукой держал, а другую ладонь подставлял снизу, боясь уронить. Атласных, рас-шитых стеклярусом ангелочков и фей хватал за крылья, словно провинив-шихся насекомых, и протягивал Лизе ножками вперед. И с озадаченным видом глядел на золоченые орехи и длинные полосатые леденцы: для чего вешать на елку, если можно сразу съесть?

– Зачем это? – спросил он про омелу, висящую под потолком.

Традиция, улыбнулась Лиза. Двое, встретившись под омелой, це-луют друг друга.

Густав наморщил брови. У него был вид человека, впервые встречающе-го рождество. Лиза хотела спросить его об этом, но не решилась.

Валентин прихорашивался. Завязал галстук каким-то немыслимым уз-лом, намочил вечно всклокоченные волосы, отчего они минуту лежали ров-но – пока не просохли. Потрепанный фрак, явно с чужого плеча, висел на нем и топорщился складкой вдоль спины. Елку Валентин словно и не заме-чал. И даже когда Густав и Лиза, нанизывая бусы, грохнули на пол и рассы-пали коробку красных бусин, и бусины со стуком раскатились по всему ма-газинчику, даже и тогда садовник не проронил ни слова.

Потом Лиза отправила Густава в подвал за вином, а сама подкараулила Валентина под омелой. Они столкнулись лицом к лицу. Садовник, как обычно, витал в облаках и даже не думал взглянуть на потолок.

– Может, ты позволишь мне пройти? – не очень любезно осведомился он.

– Да-да, конечно, – проговорила Лиза, и щеки ее зарделись.

Он поднял голову, хмыкнул.

– А знаешь ли ты, Лиза, что омела – это паразит, сосущий соки из ни в чем не повинных деревьев? спросил он сухо и шагнул в сторону. Лиза не знала, куда деваться от смущения.

– Я уже поставила запекать гуся, – срывающимся голосом произнесла она. – И… ты не помнишь, где праздничные салфетки? Я обыскалась…

Лиза, да какие салфетки, я не ужинаю нынче дома, рассеянно отве-тил он, надевая пальто и перчатки.

Тут из подвала появился Густав с пыльной бутылкой в руках, и одновре-менно с ним в магазинчик вошла трюфельная барышня, разрумянившаяся, изысканно упакованная ну точь-в-точь долгожданный подарочек под ел-кой. Она прятала руки в меховой муфточке, из-под капюшончика ее рыжей шубки привычно и очень упорядоченно выбивались локоны, а на сапожках с меховой оторочкой не белело ни единой снежинки. Ну да конечно, такие кра-савицы разве ходят пешком? Наверняка под самым порогом ее ждали сани.

Валентин бросился навстречу, и они столкнулись под раскачивающейся омелой.

– Каков хитрец, – усмехнулась барышня и поцеловала Валентина. Лиза вспыхнула и отвернулась. Густав снова задрал брови на лоб. А парочка уже удалилась, хлопнув дверью и оставив после себя смешанный запах мороза и дорогих духов.

Она похожа на конфетку, проговорила Лиза печально.

– Не люблю сладкое, – отозвался Густав.

Они посмотрели друг на друга. Лиза вздохнула, провела задумчиво ру-кой по рукаву Густава, кивнула ему и ушла в зимний сад, где дремали под лапником розы. Хорошо цветам зимой. Их укутывают еловыми веточками, обвязывают соломой, укрывают сухим древесным листом. Ах, если б вот так же укутать, охранить сердце от холодной, неразделенной любви. Лиза брела по заметенным дорожкам, черпала башмаками снег и не замечала это-го. А Густав наблюдал за ней сквозь оконную наледь, и кулаки его сжима-лись. Очень редко он чувствовал такую бессильную злобу, как сейчас. И ведь не на ком ее выместить. И Лизу, и Валентина он нежно любил. А трю-фельная барышня что с нее взять? В конце концов, на ее месте могла очу-титься и другая. Не в этом дело. А вот в чем, он не умел понять, не мог, и от этого мрачнел все больше. Медлительный и неповоротливый, Густав был особенно неуклюж в обращении с девушками. Он отлично разбирался в орехотворках и крестоцветных блошках. Каким-то невидимым третьим ухом слышал, как с чавканьем поедают луковицу тюльпана жесткие, как проволока, личинки щелкунов. Умел заглянуть под лист и найти там при-таившуюся гусеницу совки или тлю. А вот заглянуть в душу девушки и по-нять ее затейливые девичьи горести – о, как же это оказывалось сложно для него. И он пасмурной тенью ошивался рядом с Лизой, темнея или свет-лея следом за ней, зеркалом отражая ее настроение.

Они прождали Валентина до позднего вечера – и только к полуночи со-образили, что он не вернется из гостей. Горели свечки на елке, остывал нет-ронутый гусь, лежали молчком в комоде так и не найденные Лизой празд-ничные салфетки.

Часы били двенадцать.

– Загадывай желание, Густав, – проговорила Лиза печально. – И я зага-даю…

А сбудутся? спросил он, осторожно держа в лапе хрупкий хрусталь-ный бокал с вином.

– Сбудутся, – кивнула Лиза. – Когда расцветут черные розы…Что же, с Рождеством… Там, под елкой, я приготовила тебе подарок. Утром развернешь…

Криво улыбнувшись, Густав сделал таинственное лицо (накануне он долго репетировал эту гримасу перед зеркалом) и достал из кармана знако-мый пакетик.

– Волшебные семена! Ты взял их без спроса? Валентин знает? – ахнула Лиза.

Густав кивнул, потом покачал головой, потом запутался и жалобно взглянул на Лизу.

– Ладно, но только по одному, – согласилась она. – Ведь семена нужны Валентину для экспериментов! Мы не можем тратить их на пустячные развлечения.

Бесцеремонно отодвинув гуся, они поставили на стол два горшочка с землей и посадили каждый по семечку.

– Ведь придется ждать утра? – с сожалением спросила Лиза.

– Нет. Закрой глаза и думай, – выговорил Густав непривычно длинную фразу и взял девушку за руки. Они старательно зажмурились и слышали только дыхание друг друга, потрескивание мороза за окнами, да иногда выстреливала искорка в камине. Но потом вдруг тишина неуловимо изме-нилась. Как будто в комнате появился кто-то еще и, не дыша, затаился с легкой улыбкой. И запах появился, какой-то неуловимо знакомый, теплый летний запах… Они оба почувствовали это, не открывая глаз.

– Теперь можно? – несмело спросила Лиза, с сожалением забирая руки из огромных теплых ладоней Густава.

Угу, вздохнул он.

И верно, семена уже проросли. Цветок Лизы клонил на тонких стебель-ках тяжелые, пунцовые кувшинчики, до краев наполненные густым земля-ничным ароматом. Лиза не удержалась, погладила один кувшинчик и с коричневых тычинок брызнул ей на пальцы сладкий нектар. А у Густава снова не вышло жаркой красной розы, и он хмуро разглядывал свои цветы, похожие на обглоданные рыбьи хребетики. Они тихонько постукивали кос-точками и шевелили хвостами. Хорошо хоть, рыбой от них не разило.

– Надеюсь, Валентин не рассердится, – проговорила Лиза. – Поздно уже. Пора спать.

Загасив свечи на елке, Густав пошел закрывать на засов двери в сад, а Лиза, помедлив, заперла входную дверь в магазин. Вряд ли Валентин взду-мает вернуться среди ночи. Он и не предупреждал. И не оставлять же дом раскрытым. Рождество Рождеством – а недобрых людей всегда хватает. За-думавшись на ходу обо всем этом, Лиза сама не заметила, как врезалась в Густава, который с чего-то вдруг встал на ее пути. И уж конечно же, стояли они под омелой. Можно даже не задирать голову на потолок, и так все ясно. Традиции, будь они неладны.

Густав смотрел на Лизу и верил, что сейчас, вот-вот, случится чудо. А Лиза смотрела в сторону и понимала, что сейчас расплачется.

– Спокойной ночи, – наконец, сказала она и первая ступила в сторону. Густав понял, что чудо откладывается, – вероятно, до той самой поры,