Ираклий Вахтангишвили - Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009

• Название: Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009
• Автор: Ираклий Вахтангишвили
• Жанр: Научная Фантастика

1. Александр Хуснуллин / XXII ВЕК. КАРАЧИ-ВЕК. РОССИЯ

2. Илья Буяновский / НОВАЯ УТОПИЯ

3. Никита Красников / ТРОЙНОЙ ОБМЕН

4. Екатерина Медведева / КОГДА РАСЦВЕТУТ ЧЕРНЫЕ РОЗЫ

5. Ольга Чибис / ПЫЛЬЦА НА КРЫЛЬЯХ

6. С. Бескаравайный / СПРАВЕДЛИВОСТЬ

7. Наталья Колесова / СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР

8.Мария Парфенова / СКОРЛУПА ДЛЯ НЕБА

9. Юлиана Линкс / НОВЫЙ ПОВОРОТ

10. Михаил Зипунов / ОПЕРАЦИЯ «ЗЕЛЕНЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ»

11. Илона Самохина / СЕМЕЙНЫЙ ОБЫЧАЙ

12. Игорь Свиньин / ЧУЖАЯ НЕНАВИСТЬ

13. Алла Северинова / ПАЛЬТИШКО ОТ КАРДЕНА

14. Дарья Булатникова / БЕЛЯК

15. Анна Береза / НЕЗНАЧИМЫЙ ЭЛЕМЕНТ

1б. Сергей Карлик / ОТ КАЖДОГО ПО ЖЕЛАНИЮ

17. Татьяна Плихневич / КАЗАКИ В ТЕНОЧТИТЛАНЕ, ИЛИ ЖЕ ГЕНИАЛЬНЫЙ РОМАН

18. Эли Бар-Яалом / ГОЛОВА ПРОФЕССОРА СТОНУЭЛЛА

19. Олег Дудин / СОВЕТ

---

Юлиана Линкс / НОВЫЙ ПОВОРОТ

ПРОСТЫМ ИНЖЕНЕРИЕМ! СО СРЕДНИМ ДОСТАТКОМ! Меня! Василь пнул стоящее у калитки ведро с водой, полетели во все стороны искрящиеся капли. – Да я! Я же лучше всех в шко-ле математику и физику… Федька тот вообще прогуливал, а его в миллионеры!

Кир смотрел на приятеля с жалостью и разочарованием одновре-менно. Смотрел и нс знал, как себя вести. Он прибсжал, чтобы поздравить, отп-раздновать, а тут нате вам! Семнадцатилетний Василь, который всегда был для него эталоном, примером для подражания, разнюнился, словно последняя девчонка! И из-за чего? Из-за того, что сам себе не смог выбрать нужную тро-пинку! Кир тихо хмыкнул. Когда придет cro очередь, он не растеряется.

Что же это… Вся жизнь пушистику под яйца!

– Котохвосту, – задумчиво пробормотал Кир.

Чего???

Ну, обычно говорят «котохвосту под яйца»

Да какая разница кому, Василь сплюнул. Главное, что под яйца! А Ф-федька, гад! ..

Гад, легок на помине, вырулил из тумана на новеньком серебристом ша-ромобиле. Высунулся из окошка, посмотрел па товарищей, подмигнул Киру:

– Привет, малышня!

– Кто, я? А в глаз? Что смеешься? Мне уже шестнадцать с половиной! А я уже… То есть, мпе уже через полгода па Перекресток! А Василь сегодня… был.

Федька фыркнул:

– Да, слышал я!

Слышал он… Васька подбежал к новоявленному миллионеру, на хо-ду выплевывая слова. Да ты… Это печестпо! Ты смухлевал! Обдурил! Шулер!

– На Перекрестке нельзя смухлевать. Это тебе не в «дуралея» под забо-ром резаться, Федька вальяжно выбрался из авто. Что ж ты сам не стал па тропинку богатства?

– Станешь на нее… – пробурчал Василь. – Я хотел! А оно как загорится синим! Псчст!

Ха! Тоже мне! У меня фиолетовым зажглось! И жгло так, что чуть гла-за не вылезли! Федор смерил Ваську взглядом, скривился, словно прог-лотил лимон без сахара, и неожиданно кивнул в сторону четырехколесного красавца. Ну-ка, сядь!

Чего?

– Садись, садись! За руль!

Василь растерянно осмотрелся по сторонам, осторожно присел на перед-нее сиденье шаромобиля, вжался в мягкую спинку.

Аппендикс, блин! раздалось над ухом презрительное Федькино фырканье.

– Что?

– Говорю, смотришься ты в дорогом авто, как лишняя деталь, как ненуж-ный отросток. Понимаешь, о чем я? А ты мне – физика, математика… Вылезай!

Когда-то, может давно, а может не очень, все было иначе.

Когда-то у людей была Судьба, теперь – есть Выбор, пусть и ограни-ченный.

Когда-то они полагались на Случай, а теперь – на разноцветные тро-пинки.

Раньше было время борьбы и конкуренции, сейчас – эпоха Перекрест-ков. Иона определенно симпатичней предшественницы. Во всяком слу-чае, в этом уверены все…

– Мам, а мам, Кир сидел, свесив ноги с кровати, а почему Васька не стал миллионером?

– Не знаю, не захотел, видимо…

– Гм… Не похоже что-то. Вот Федька говорит, это из-за того, что Ва-силь аппендикс!

– Грубиян твой Федька! Спи!

Спать мальчишке не хотелось совершенно. Хотелось выпрыгнуть в окно и побежать на Перекресток. Прямо сейчас, ночью, в темноте. Сквозь потух-ший туман. Распугивая замешкавшихся котохвостов с пушистиками. Но он знал: еще не время. Еще полгода. И он найдет свою тропку. Хотя…

– Ма-а-ам! А вдруг… – Кир осекся, нет, не думать об этом, не вспоми-нать, не напоминать…

– Ну что еще?

– А вдруг… вдруг я тоже стану инженерием со средним окладом! Усталый вздох в ответ:

Сына, инженерий это не так уж и плохо! Во всяком случае, Василь хоть Василем остался. А то вон Денисий с соседней улицы уходил на Пе-рекресток обычным парнем, а вернулся – краеземской принцессой! Трех дней дома после этого не прожил! Уехал в свои владения. В Краеземье! Да-же с матерью не попрощался…

Кир поморщился. Перспектива превратиться в краеземскую принцессу, равно как и в какую-либо другую девчонку, его не вдохновляла. К слову о девчонках Юлике повезло еще меньше Денисия. Настолько меньше, что о ней даже говорить теперь не принято.

Мальчик вздохнул. А кем он сам хотел бы стать? И хотел бы он после этого остаться с родителями? А мама? Где она была до Перекрестка?

Надо будет спросить.

Когда-нибудь.

Когда-то люди жили в небоскребах, таких высоких, что даже и не ве-рится. Сейчас – в маленьких одноэтажных домиках.

Когда-то было много разных городов и поселков, сейчас один-един-ственный Край, один на всех Да еще Краеземье – земля за гранью.

Когда-то по земле бегал самый разнообразный транспорт, сейчас оста-лись только автомобили – для избранных, да еще подземки – для общества.

Подземки. Как их не любила Юлика. Что там не любила, – она ненави-дела метро! Ей никогда не удавалось приехать на нужную станцию. В луч-шем случае, поезд увозил молодую девушку в совершенно в другом направ-лении. В худшем – завозил на станции, которых вообще в природе не суще-ствовало. До нее не существовало…

Кира передернуло. Только однажды он вошел в метро вместе с двоюрод-ной сестрой. Года два назад. Чтобы доказать ей, что она трусишка и вы-думщица («Ну разве может поезд свернуть с четко утвержденного маршру-та?»). Он представлял, как они войдут в подземку, которую так боялась ку-зина, как прокатятся в поезде, как потом вместе посмеются над ее страхами…

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция… Крххххх… Брлгрхррры…»

– Что? Какая станция? – Кир ездил здесь тысячу раз и точно знал, что следующая остановка называется «Весенняя», а вовсе не «Брлгрхррры» или что он там сказал. – Юлика, что он сказал?

– Я не знаю…

– Но… как это? Куда мы едем?

– Не знаю! казалось, она сейчас взорвется. Я же тебе говорила.

– Извините, – Кир дернул за руку дородную даму в широченной шля-пе, – вы не подскажете, как называется следующая станция?

Дама смерила мальчишку презрительным взглядом.

– «Цветущий мак»

– Че-е-его? Нет такой станции!

Дама, фыркнув, отвернулась.

Юлика, Юлика! Кир лихорадочно тряс сестру за рукав. Куда мы едем? Где мы выйдем? А домой вернемся? Домой хочу, Юлика-а-а!

Домой они вернулись. Под вечер. На попутном шаромобиле. А до этого целый день тряслись в петляющем по подземельям поезду, в расписании которого значилась всего одна остановка – «Цветущий мак» («Вот уж во-истину подходящее название!» – цедил сквозь зубы Кир). Впрочем, выб-равшись наружу, никаких маков – ни цветущих, ни увядших – ребята не обнаружили. Только мрачный пустырь без признаков жизни, из которого они еще три часа искали дорогу к трассе – вернуться в метро, на станцию «Маковый цвет», Кир не решился.

А Юлика ничего, даже повеселела. И в дом вошла с видом королевы-по-бедительницы («Я же говорила!»). Счастливая! Кир же потом долго не ре-шался даже близко подойти к подземке. И до сих пор просыпается по ночам в лихорадочном поту, пытаясь понять, где он – дома в кровати или в метро, едет в поезде, не зная, где придется выйти.

Как сестричка умудрялась нарываться на эти поезда? Или это они на нее нарывались? И как она жила с этим кошмаром? И где она теперь живет? И живет ли…

Когда-то днем светило Солнце, а ночью Луна. Сейчас круглосуточ-но стоит белый туман, мягкий, пушистый, похожий на гигантский по-лупрозрачный пучок ваты. Или на спустившееся на землю серебристое облако, светящееся днем, меркнущее ночью.

Когда-то через каждые двенадцать месяцев наступал Новый год. Сейчас Новый год наступает лишь тогда, когда люди к нему готовы.

Когда-то эти двенадцать месяцев делились на четыре сезона, сейчас сезон один. Вечное лето, теплое, но очень туманное.

Кир залег на ветке шелковицы – единственного дерева и, вообще, – места, находившегося на достаточно близком расстоянии от Перекрестка. Конечно, отсюда не разглядишь надписи на тропинках, но зато хорошо видны цвета, ко-торыми они загораются, когда их касается босая нога семнадцатилетнего. Раз, два, три… Синий, красный, зеленый, желтый… Перекресток не обдуришь – ему неважно, о чем ты мечтаешь, на что надеешься, нет дела до твоих амбиций, по-тому что он и только он знает, чего ты стОишь на самом деле. Раз, два, три… Мелькают на тропинках названия профессий, описания жизненных путей, ко-торые, по мнению Перекрестка, подходят именно тебе… Тик-так, тик-так – у тебя есть пять минут, чтобы определиться и стать на одну из тропинок. Синий (самый маловероятный и самый горячий), красный, зеленый, желтый… Мно-гие, став на тропку синего цвета, соскакивают с криком и бегут на другую, ме-нее пекучую. Сколько раз Кир наблюдал за взрослеющими в один момент под-ростками, свесившись с ветки шелковицы, пытался угадать, кем станет его оче-редной товарищ, недруг или просто сосед-старшеклассник.

Вообще-то, по преданию, приходить на Перекресток нужно в полном одиночестве. То есть, в абсолютно полном. Но Кир вот уже год тайком при-бегает посмотреть на ритуал. Первый раз он пришел сюда из-за Юлики. Да и все остальные – тоже. Только на Василя смотреть не ходил, – уж очень приятель, узнавший о Кировых вылазках, просил его не делать этого.