Денис Лукашевич - Братские узы

• Название: Братские узы
• Автор: Денис Лукашевич
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Боевая фантастика

300 лет прошло после Великой Войны. Мир пережил ядерную зиму, Темные Века варварства и дикости, и теперь медленно восстанавливается из пепла. Появились новые города, возродились некоторые старые, созданы новые державы, и самая могущественная из них — это Теократия Сан-Доминики. Новохристианская церковь оказалась как раз той самой объединяющей силой, что позволила восстановить человечество из пепла. Конечно, не она одна сделала это. На поствоенной Европе появилось множество новых государств, больших и маленьких, демократических и монархических, либеральных и авторитарных. Вроде жизнь налаживается, но не все так просто. Большая часть Европы занята пустошами — безлюдными территориями, непригодными к заселению, где есть шанс встретить многое: и мутантов, и злобных тварей, жаждующих человеческой плоти, и даже призраков и странные явления, не несущих ничего хорошего случайно забредшему сюда человеку. Несмотря ни на что человечество мучительно и медленно, но верно возрождается, а вместе с наукой и культурой возрождается и старые проблемы, старые идеологии и разногласия… Братья-наемники Марко и Веллер получают задание, от которого, как говорят, нельзя отказаться. Казалось бы, совсем чуть-чуть, и безбедная жизнь в кармане, да все не так просто, как кажется: мир стремительно меняется, и судьба братьев такова, что они сыграют не последнюю роль в перестановке сил в Новой Европе. Версия неотредактированная и нуждается в конструктивной критике.

---

Марко и Веллер также не заморачивались, виден ли город из космоса. Их мысли занимал огромный особняк, еще довоенный, а впоследствии достроенный и облагороженный по меркам нового мира. Массивные белые колонны, несколько скульптур и фонтан во дворе. Вид несколько портили две бетонных плиты, уложенных по обе стороны, от проезда.

Как только ворота открылись, и автомобиль въехал во внутренний двор, он тут же оказался на прицеле двух крупнокалиберных пулеметов. Решетчатые стволы выглядели весьма внушительно. Кроме того, братья заметили в кронах деревьях, как минимум, трех снайперов. У широкого крыльца, украшенного колоннами, прохаживались наемники в черной униформе и с короткорылыми, уродливыми, но достаточно эффективными автоматами производства Оружейной мануфактуры господина Магнуса. И каждый боец красовался в алом берете с вездесущим черным пауком. Точно такой же паук был искусно выведен на здоровенной дверью с бронзовыми рылами, сжимавшими в пастях тяжелые кольца. И на белом флаге, укрепленном на фронтоне особняка.

Конечно же, как и везде, здесь царила ярчайшая иллюминация: фонари развешаны под вору, на деревьях, подсвечивают фонтан, а с крыши дома небо чертили клинки четырех прожекторов. Автомобиль объехал фонтан и встретился с еще двумя блокпостами из бетонных плит.

— Серьезная оборона! — прищелкнул языком Велллер. Сказал больше для того, чтобы польстить самолюбие людей господина Грубера, чем реально оценивая обороноспособность ощетинившихся вооружением редутов.

Мут соизволил ответить:

— У влиятельных людей опасные враги.

Веллер с пониманием кивнул, и вновь замолчал, рассматривая особняк.

Машина мягко затормозила у входа. Охранники настороженно расхаживали вокруг, чуть косясь в сторону автомобиля. Но один, закинув автомат за спину, подскочил к хромированному детищу клейденского автопрома и предусмотрительно раскрыл дверь.

— Прошу. — И улыбнулся.

Нехорошая у него была улыбка, неправильная. Так улыбаются перед тем, как пырнуть кого-нибудь в пузо. Марко чуть поежился и машинально нащупал пистолет на поясе. Это не укрылось от взгляда предусмотрительного охранника.

— Оружие прошу сдать! — Чуть сдвинул в перед автомат, так, чтобы удобнее было, практически не целясь, выпустить очередь в правонарушителя. — Пожалуйста.

Трехглазый мут также выжидательно уставился на братьев. Те переглянулись, пожали плечами и сдали оружие вместе с патронташами и поясами. Мало ли, может, пломбы еще пригодятся. Охранник быстро скрылся со сданными орудиями смертоубийства, и братья остались наедине с карликом.

— Прошу за мной — господин Грубер вас уже давно дожидается.

Массивные створчатые двери открылись неожиданно легко, лишь тихонько звякнули бронзовые кольца в пастях львиных барельефов.

А за дверьми открылась настоящая довоенная роскошь. А главное, царил полумрак. Огромную лестницу устилал пурпурный ковер, чуть истрепанный по углам, но все еще в хорошем состоянии. Его удерживали позолоченные штанги. По углам лестницы, возле вычищенных до идеального блеска амурчиков, изогнутых в провокационных позах, застыли еще двое охранников. С удивлением, пополам с опасливым восхищением, братья узрели, что одеты они в невероятно редкую композитную броню, что, пожалуй, стоила, наверное, как полное вооружение для небольшой, но хорошо оснащенной армии — такую сегодня не делали. Ни в Клейдене, ни в Теократии, ни где либо еще. Может быть, за океаном, но братья больше доверяли слухам о том, что западные материки либо окончательно обезлюдели, либо канули в бездну варварства.

Охранники сохраняли неподвижность, лишь по узкой полоске визиров, утопленных в по-птичьи хищных шлемах, пробежали ярко-красные огоньки и потухли. Гости были пропущены дальше.

Ни Веллер, ни Марко не смогли сохранить безразличие к окружающему и, поэтому, принялись крутить головами, с жадностью внимая довоенному чувству прекрасного.

Стены были увешаны старыми, выцветшими портретами, с которых на них смотрели призраки прошлого, люди, мужчины и женщины, целые семьи с маленькими, но по-взрослому серьезными детьми, торжественные обеды в кругу солидных, седоусых мужчин, выпятивших могучие манишки с многочисленными орденами и наградными лентами. Краски потускнели в запечатанных хранилищах, переживших и огненную бурю, и леденящий холод ядерной зимы, но до сих пор хранили в себе след того благословенного времени, когда были созданы. Видимо, те, кто сберег их, желал когда-нибудь возродить прошлое, но… Картины сохранились, но прошлое так и не вернулось, осталось гнить в своих могилах.

— У вашего босса отличный вкус! — вновь восхитился Веллер, с видом опытного знатока оценивая произведения искусств. Неплохо в этом помогали древние бронзовые канделябры, укрепленные между картин. Только вместо свеч в них горели тусклые электрические лампочки. Недостаточно яркие, чтоб ослеплять, как принято в Клейдене, они скорее подсвечивали картины, создавая непередаваемое сияние, будто оживлявшее запечатленные на холсте сцены. — Сам подбирал?

— Именно! — Мут, шагая первым, чуть обернулся. Благосклонно улыбнулся. — Редко когда в наши времена встретишь настоящий художественный вкус. Кроме того, прошу вас соблюдать некоторое уважение к привычкам и поведению господина Грубера — они могут показаться странными.

— Без проблем! — криво ухмыльнулся Марко. — Мы с братом сторонники уважения к личной жизни человека. Пусть делает, что надо, лишь бы нас это ни в коем случае не касалось.

— Последнего гарантировать не могу.

Тем временем, они успели подняться на второй этаж, узрели массивную статую из черненой бронзы: рыцаря с откинутым забралом с мечом в одной руке и щитом в другой. Лицо под забралом было преисполнено чувством высшего предназначения и одухотворено искренней верой.

— Один из полководцев прошлого, — пояснил мут. — Когда-то люди тоже воевали за веру.

— Как Теократы?

— Этот рыцарь гораздо более набожен, чем самый святой Теократ. И во много крат более жесток.

Марко присмотрелся к лицу рыцаря. Теперь он увидел в нем жестокость и капельку презрения: чуть скошенный направо рот, аккуратная бородка, кривой птичий нос и маленькие злые глаза. Неприятная личность.

— Вот мы и пришли.

Густой ворс ковра глушил шаги. Здесь картин не было, только тусклые лампы в канделябрах и темные, будто в потеках засохшей крови обои. Через каждые пять метров статуями застыли наемники в темной форме и красных беретах. Вместо автоматов небольшие, вороненые пистолеты. Но почему-то сразу верилось в то, что в таком замкнутом пространстве и они будут серьезным препятствием на пути незваного вторжения.

Карлик кивнул охранникам, и те без лишних слов отперли внутренние двери, из черного дерева, инкрустированного медными панелями. Симпатичное сочетание.

В комнате, где они очутились, было еще темнее, чем в остальном особняке. Тяжелые черные портьеры из пыльного бархата, полностью закрывали окна, а единственным источником света был слабенький ночник на рабочем столе, заваленном бумагами.

— Господа! — Тихое шипение из темноты. — Глубокоуважаемые Марко и Веллер, рад, что вы выкроили время навестить мою скромную персону.

— Не такую уж и… — Марко едва успел рот раскрыть, как его перебил Веллер:

— Мы только рады оказать вам такую скромную услугу!

— Хорошо-хорошо! — Снова шипение, словно не человек разговаривает, а змея, неведомо как научившаяся людскому языку. — Прошу присаживаетесь.

Едва уловимое движение. Правда, не разобрать, куда именно указывает таинственный господин Грубер. Но братья догадались, что это два глубоких кожаных кресла у стола. Старинных, с гнутыми ножками.

— Чудом сохранились! — Один из влиятельнейших людей города продолжал скрываться во тьме. — Как, собственно, и вся остальная обстановка. Мне просто повезло — наткнулся как-то раз на законсервированный довоенный склад. Удивительно, что люди пытались сохранить довольно-таки бесполезные вещи: картины, удивительная мебель, статуи, которым место в костре. Я тоже так сначала думал, но стоило мне увидеть то великолепие… Эх! — Шипение стало сильнее. Марко вдруг пробил холодный пот. Что-то массивное, куда большее, чем обычный человек, зашевелилось в темноте.

Шорох, словно тащат нечто тяжелое, вроде свернутого ковра или куля с мешком. Блеснули глаза, отразившие свет ночника, но только так высоко, что Марко, довольно-таки высокому, пришлось бы вытянуть руки да еще подпрыгнуть, что достать до такой высоты.

Он не выдержал и шепнул брату:

— Мут! Грубер — чертов мут!

Веллер с ненавистью уставился на Марко. Пнул ногой.

— Что ты говоришь?!

— Не стоит, господин Веллер! — Тихий, шепчущий смех. — Я вполне понимаю реакцию господина Марко. Не каждый раз встретишься с, гм, подобными мне. Да, я мут. Или мутант, как говорили наши предки. В чем-то именно из-за своего своеобразного внешнего вида, я интересуюсь прошлым. Что именно привело к мою появлению? Почему люди, так ценившие прекрасное, с невероятным упоением уничтожали друг друга? Разве любовь к искусству не подразумевает гуманизм, человеколюбие и терпимость?