Андрей Мелехов - Analyste

• Название: Analyste
• Автор: Андрей Мелехов
• Издательство: ACT
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-022919-4

Что может быть общего между Ветхим Заветом и нашей жизнью начала XXI века? Как могут пересечься пути Господни и, скажем, Главного разведывательного управления? Почему роман, написанный на русском, назван французским словом «Analyste» («Аналитик»)?

Во многом необычное произведение Андрея М. Мелехова — это путешествие туда, где редко бывают живые и откуда никогда не возвращаются умершие. Вернее, почти никогда. Действие романа начинается в африканской стране Ангола, в которой в наши дни мало что напоминает о временах холодной войны. Кроме разве что оружия советского производства, да теперь уже российских военных разведчиков. Но помимо Африки читателю предстоит побывать и в гораздо более далеких и загадочных местах…

Андрей М. Мелехов — литературный псевдоним человека, настоящее имя которого известно на просторах бывшего СССР скорее в сфере бизнеса. Он учился и работал в Англии и США, несколько лет прослужил в Советской Армии, выполняя интернациональный долг все в той же Анголе. «Analyste» — это не детектив, а попытка ответить на волнующие автора вопросы жизни, смерти и совести.

---

Кафима, представляющая несколько полуразрушенных вилл и большое количество глиняных хижин, утопающих в красной пыли и сухом измельченном человеческом дерьме, не привлекла внимания швейцарца. Он явно не собирался задерживаться здесь на выходные и сюсюкать с чернокожими оборванцами. Прибыв рано утром, он посидел пару часов в здании того, что здесь называлось громким словом «aeropuerto»,[1] и сделал один звонок по сотовому телефону. Звонок был должным образом перехвачен сидящим в Луанде Аналитиком с помощью нескольких небольших, но дорогих электронных блоков (на это ГРУ по-прежнему денег не жалело), разговор оперативно переведен. После чего находившийся у его соратников «Ракал» ожил, и очень скоро они узнали, когда и где состоится знаменательная встреча.

И вот наконец Майор занял позицию в кустах в нескольких десятках метров от предполагаемого места встречи, на 15-м километре заброшенного ответвления от автотрассы Кафима — Намибия. Разумеется, само понятие автотрассы было условным после того, как много лет назад здесь прошли несколько сотен кубинских танков. Эта армада, теоретически способная за пару дней пересечь Намибию, настолько впечатлила Южно-Африканскую Республику, что тут же начались мирные переговоры, и вскоре был заключен Гбадолитский мир. Но танковые гусеницы успели разрушить сотни километров прежде вполне приличных дорог, и потому сегодня некоторые водители предпочитали ехать не по остаткам асфальта, а по проложенной параллельно колее. Упомянутый в телефонном звонке 15-й километр было легко найти, так как это был единственный сохранившийся в округе знак дорожного движения, не расстрелянный пока в качестве мишени кубинцами, солдатами ФАПЛА (Народными Вооруженными Силами Анголы) и партизанами. Неподалеку уже лет двенадцать ржавели остатки колонны бронемашин, которую застали врасплох на марше южноафриканские штурмовики «Импала» во время последней интервенции «сил апартеида». В открытых люках обугленных и красных от ржавчины легких десантных броневиков БРДМ и плавающих танков ПТ-76, в большом количестве поставленных в Анголу Советским Союзом, иногда мелькали змеи и прочая пустынная живность. Тут же валялись выцветшие обломки одного из многих сбитых штурмовиков. Наследие международной изоляции Южной Африки — «Импалы» — было таким примитивным старьем, что советские советники не стали эвакуировать даже кокпит, неплохо сохранившийся при взрыве переносной ракеты «Игла» самой первой модификации. Ангольцы, впрочем, все равно повытаскивали всю начинку и ободрали до нитки трупы летчиков: на войне, как на войне, особенно на войне африканской!

Маскировочная сетка под цвет местности — предмет личных рукодельных усилий усердного Майора — надежно скрывала его неподвижное тело и блеск оптического прицела. Капитан находился немного дальше, тоже с подветренной стороны — нелишняя предосторожность на случай, если бы троица привезла с собой охотничьего пса португальского происхождения. К счастью, пес не материализовался, и на встречу с покрасневшим от солнца и явно нервничающим в условиях дикой Африки защитником детей прибыли лишь трое свирепого вида мужчин. Обе стороны не теряли времени на пустые разговоры, и пока негр-альбинос со старой штурмовой винтовкой бельгийского производства изображал предельную бдительность, двое жуликов постарше приступили к делу. Как только Майор, наблюдавший за ними, отметил передачу в руки швейцарца какого-то свертка, он зафиксировал перекрестие прицела на голове ближайшего к себе контрабандиста и, контролируя дыхание и выброс адреналина, плавно нажал на спуск. Девятиграммовая пуля в стальной оболочке мгновенно вышибла мозги бывшего бельгийского наемника, матерого убийцы и искателя приключений. Пока все остальные участники сцены приходили в себя от шока, Майор выстрелил в нижнюю часть силуэта второго авантюриста, стараясь оставить его в живых. Капитан, страховавший его с помощью «Калашникова», тоже выпустил короткую очередь по коленям. Португалец упал как подрубленный. Видя такое дело, негр-альбинос тут же бросил винтовку и пустился в бега — на поиски новых работодателей. Оба русских быстро прикинули, стоит ли его устранять, и оба одновременно решили, что это непринципиально. Тем более что тот оставлял за собою отвратительно пахнущий поносный след удивительных для его скромного веса размеров и интенсивности. Было ясно, что бедный парень принял гибель патрона слишком близко к сердцу. Гораздо важнее было определиться с раненым португальцем и со швейцарцем, который по-прежнему стоял в позе апостола Павла, услышавшего в пустыне голос Иисуса Христа: с вытаращенными от шока глазами, открытым ртом и со свертком в руке.

Майор быстро обыскал и связал его. Когда он открыл изъятый у швейцарца металлический футляр, то в пенопластовой внутренности, как и ожидалось, увидел нечто похожее на необработанный алмаз. Майор мельком отметил, что камень немалых размеров — с фалангу пальца руки — и странного желтого цвета. После этого он, особенно не церемонясь, вывел европейца из ступора коротким ударом кулака в живот. Тот тонко, по-женски, пискнул и сел прямо в лужу, появившуюся под ним после выстрелов. Майор опустился на корточки и извинился по-английски за причиненные неудобства. Обрызганный чужими мозгами, сидящий в собственной моче бизнесмен не стал ломаться и извинения принял. Майор в той же вежливо-настойчивой манере американских полицейских спросил, можно ли рассчитывать на сотрудничество в плане получения информации, и тот опять утвердительно кивнул. Далее последовал интенсивный, насколько позволяло ступорное состояние потерпевшего, обмен вопросами и ответами.

Швейцарец пояснил, что алмаз относится к раритетам и ценится не как материал для ювелирного изделия, а из-за ряда уникальных оптических и химических свойств. Пытаясь задобрить русских, он высказал предположение, что находившийся в их руках камень не единственный и что остальные могут храниться где-нибудь в Намибии. Затем выразил свою готовность сделать то, зачем, собственно, и оказался в Анголе: проинспектировать этот камень, а также все те, что они смогут найти позднее. Оба русских офицера заинтересовались как этим предложением, так и возможностью использовать швейцарца для продажи трофеев. Пока он под присмотром Майора занимался настройкой микроскопа и анализом желтого алмаза, Капитан наложил шины и повязки на перебитые ноги португальца и попытался выяснить судьбу оставшихся камней. К сожалению, португалец не был ни глупым, ни малодушным и на своем фонетически корявом, но все же понятном английском объяснил в выражениях, не допускающих двойного толкования, свое видение проблем, с которыми столкнутся filhos da puta[2] при попытке добраться до его собственности. Уровень этих проблем в его эмоциональном изложении явно превышал способности недоношенных coralhos russos.[3] Капитан несколько удивился столь незамедлительной национальной идентификации (произношение, золотой зуб или нос «картошкой»?), но не стал спорить. В своей практике он обычно применял два способа убеждения допрашиваемых в полевых условиях, ни один из которых не отвечал не только букве и духу Женевской конвенции, но и представлениям о цивилизованности рядового буржуазного обывателя. Первый заключался в том, чтобы на глазах у допрашиваемого упрямца разбить в пульпу, без анестезии, тяжелым предметом вроде приклада, гениталии другого товарища по несчастью, не представлявшего такого же интереса в плане получения информации (конечно, при этом было важно иметь этого самого кандидата в евнухи). Второй состоял в том, чтобы закопать допрашиваемого живьем на короткое время. При несомненной эффективности (часто случалось, что после этого приходилось останавливать поток порою удивительных откровений) второй способ обладал и серьезным недостатком: он требовал определенного времени. Тем не менее Майор и Капитан заранее остановили свой выбор именно на нем и потратили полчаса на нехитрые земляные работы.

Португалец был извещен о своей участи. Его кинули на спину в заранее подготовленную не очень глубокую могилу, накрыли прозрачным пластиковым листом и начали забрасывать грунтом. Как только первые комья упали на лицо португальца, он сделал паузу в почти непрерывной череде мультиязычных ругательств и явно решил заняться срочным переосмыслением своей неконструктивной позиции. Через очень небольшой промежуток времени он стал надрывным голосом задавать риторические вопросы, намекавшие на готовность к компромиссу. Проклятые русские не отвечали и продолжали свое грязное дело. Когда земля полностью накрыла его лицо, он начал пытаться судорожно двигать обездвиженным телом и ранеными конечностями. Из-под слоя красной глины стал доноситься жуткий, глухой непрерывный вой умирающего страшной смертью животного. Земля над ним шевелилась, и это делало всю сцену еще более нереальной. Русские завернули наверх края пластикового листа так, чтобы они торчали наружу, и сели передохнуть, не отрывая глаз от секундомера: вопрос времени при проведении подобного мероприятия был очень важным, и даже небольшое промедление могло привести к нежелательному результату. Поэтому спустя примерно минуту воспитанные спецназом изуверы дружно потянули за края пластика и вернули португальцу возможность дышать и видеть солнечный свет. К их сожалению и разочарованию, из могилы смотрел невидящими и полными животного ужаса глазами окончательно и полностью сошедший с ума человек.