Андрей Дышев - Война закончена. Но не для меня

• Название: Война закончена. Но не для меня
• Автор: Андрей Дышев
• Жанр: Боевик
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50042-0

Новый роман о боевых операциях группы специального назначения ВДВ Андрея Власова. Каждое задание – особо секретное и чрезвычайно важное. Каждое задание – смертельный риск, требующий мужества, отваги и верности воинскому братству. На этот раз легендарную команду из четырех бойцов забрасывают в Афганистан. Задание настолько засекречено, что многие его детали десантники узнают уже на месте. Например, то, что им придется переодеться в форму американских солдат. И что их маршрут пройдет через кишлаки, кишащие вооруженными талибами. И что они не должны рассчитывать на какую-либо помощь. Но об одном они узнали только в самый последний момент: что, выполнив задание, они должны погибнуть…

---

Совесть. А что такое совесть? А это я и есть – майор спецназа ВДВ Андрей Власов по прозвищу Командир.

Я – единственный, кто видел последние минуты жизни Кондратьева, кто обладает важнейшей информацией. У меня не было никакого сомнения: его убили за то, что он неправильно повел себя со мной. Он не должен был отговаривать меня от полета в Афган. Он должен был сказать мне совсем другие слова. Не смог. Попытался спасти мне жизнь, но расплатился за этой своей.

Я протянул Миле ключи от сейфа с оружием. Она все поняла. Встала, прижалась лбом к моей груди.

– Где будешь рыбачить на этот раз?

– В Афгане. Там сейчас клёв – ой-ой-ой!

Не знаю, всегда ли справедливы те награды, которыми обвешана моя грудь. Но знаю точно, что нет на свете таких орденов и медалей, которыми можно было бы оценить великое терпение и мужество моей любимой. Она терпела эти пытки уже пять лет. До этого я был женат трижды. Первая сбежала от меня через месяц, вторая – через неделю. Третья жена продержалась полгода, из которых три месяца я провел в госпитале и месяц – в Анапе на реабилитации.

Словно читая мои мысли и опровергая мои сомнения, Мила произнесла:

– Я очень счастлива с тобой…

– С чего это вдруг? – искренне удивился я.

– Ты всякий раз даришь мне мечту… Мечту увидеть тебя живым и здоровым. С этой мечтой я буду засыпать и вставать. Буду встречать солнце и провожать его. Буду считать дни и представлять, как открывается дверь и ты входишь в комнату, залитую солнечным светом…

Она у меня немного поэт. И хотя я в поэзии почти что не рублю, от слов жены у меня мучительно заныло в горле и на глаза навернулись слезы.

ГЛАВА 4

Мне нравятся такие затылки – крепкие, гладкие, без складок. Человек, к которому меня привели, был рослым, плечистым, совершенно лысым. Его внушительного объема грудная клетка красноречиво выпирала из ладно скроенного пиджака. Крупная яйцевидная голова сидела на плечах как влитая. Когда я вошел в комнату инструктажа штурманов на КП «Чкаловское», он стоял ко мне спиной, но я сразу почувствовал идущую от него мощь и властолюбие. Поворачивался он ко мне лицом медленно, причем всем корпусом, будто шея не вращалась, и мне показалось, что его могучее тело при этом издает кожаный скрип.

– Владимир Владимирович, – представился он и снял темные очки.

Лучше бы он этого не делал. Глазки у него оказались маленькие, невыразительные, очень светлые, водянисто-голубые, отчего черные, расширенные в слабо освещенной комнате зрачки напоминали змеиные.

Мне представили его так: «Очень крутой генерал из близкого окружения президента, который курирует вопросы коррупции в высших эшелонах власти». И еще я понял, что этот генерал – прямой начальник несчастного Кондратьева.

То, что он действительно был очень крут, я догадался по внешнему виду и количеству его телохранителей. Их было пять рослых долбоебов, как и босс, выбритых наголо. Качественная дрессировка сразу бросалась в глаза: бульдоги были профессионально напряжены, предельно внимательны и чутки к любому движению и звуку, который доносился снаружи. Мне даже показалось, что они одновременно и безостановочно водят носами и шевелят ушами.

– Так это и есть тот самый легендарный майор Власов? – резиново улыбаясь, спросил генерал. – Я тебя, в общем, таким и представлял.

Видимо, сейчас начнется долгий и утомительный допрос на тему: что мне говорил в последние минуты жизни полковник Кондратьев, что я ему отвечал и как я себя вел, и не было ли со мной оружия, и не заметил ли я чего-нибудь подозрительного. В связи с прибытием столь высокой и важной персоны мой вылет если уж не отменят вовсе, то задержат на неизвестное время. Кто его знает, что у этих генералов ФСБ на уме. А вдруг они уже начали меня подозревать?

Генерал сел за стол и некоторое время пристально рассматривал меня.

– Вам задача ясна, майор? – спросил он вовсе не то, что я ожидал от него услышать.

Я неуверенно двинул одним плечом.

– Вопросы есть?

«Вопросы есть?» – это дежурный армейский вопрос, на который, как правило, предполагается отрицательный ответ, и означает он окончание инструктажа и переход к активным действиям.

Я настолько подготовился к допросу, так старательно выстроил в уме последовательность изложения печальных событий на бульваре, что даже немного растерялся: получалось, что мои объяснения никому не были интересны. Скорее всего, фээсбэшник даже не предполагал, что я не только был последним человеком, с кем говорил Кондратьев. Я был свидетелем его убийства.

– У меня вопросов нет, – ответил я. – Но полагаю, что у вас должны быть ко мне вопросы, как к свидетелю убийства Кондратьева.

Лысый генерал, не сводя с меня глаз, протянул руку, взял чашку с чаем, отпил глоток.

– Вот как? Чего же вы молчите? Рассказывайте!

Я рассказал все, что видел и запомнил. Только голые факты и никаких предположений и версий, так как хорошо знаю, что ребята из конторы, как, собственно, и следователи-менты и прокуроры, терпеть не могут, когда версии строят дилетанты вроде меня.

– Это очень ценная информация, – произнес генерал, когда я замолчал. – Номера машины запомнили? Нет? Очень жаль.

Он поднялся из-за стола. Я понял, что он больше не имеет ко мне никаких вопросов, а также не ждет их и от меня. Скорее всего, моя информация ему на фиг не нужна была. Все, что я видел, наверняка записали камеры наружного наблюдения, и записи либо уже исследовали эксперты, либо сделают это в ближайшее время.

– Не забивайте себе голову, – говорил он, прохаживаясь вдоль стены, и охрана, наблюдая за ним, одновременно двигала головами, как котята в лукошке. – Мы знаем, почему его убили, и знаем, кто его убил. Найти этих предателей и заговорщиков нам не составит труда. Как бы ни была могущественна и коррумпирована российская наркомафия, мы все равно переломим ей хребет.

Бульдоги едва заметно напрягли уголки своих крепко сжатых губ, то есть ухмыльнулись, подтверждая слова шефа. Эти точно переломят хребет кому угодно.

– Тем более… – генерал остановился рядом со мной. – Тем более что в борьбу с этой мафией подключился сам легендарный майор Власов.

За окном оглушительно молотил пропеллерами пузатый «Антей» с символами Красного Креста и Полумесяца на бортах. Стекла дрожали. Генерал заговорил громче:

– Американцы как никогда заинтересованы в увеличении массы наркотрафика из Афганистана в Россию. Они не только не препятствуют производству героина, но даже поддерживают и модернизируют его. Они оправдываются тем, что, дескать, беспокоятся о судьбе трех миллионов афганцев, которые работают в наркобизнесе и которые неминуемо умрут с голода, если этот бизнес свернуть. Но это все ложь. Причина в другом.

Первый раз со мной проводили политинформацию перед заданием. Я привык, что фээсбэшники всегда скупы на информацию, и часто мне приходилось выуживать ее у них едва ли не клещами. Владимир Владимирович ломал стереотипы. Я уже устал стоять и хотел поскорее загрузиться в самолет, в провонявший горелым керосином, наполненный оглушающей гаммой моторов грузовой отсек, и там, глядя в иллюминатор на далекую затуманенную землю, на несколько часов уйти в себя, остаться наедине со своими мыслями и нервами.

– В среде высокопоставленных чиновников России есть человек, контролирующий весь поток наркотиков из Афганистана в Россию, – продолжал политинформацию генерал. – Кто этот человек – мы пока не знаем. Но нам известно, что он платит огромные деньги крупным политикам США, а те лоббируют в сенате законы о невмешательстве НАТО в наркобизнес Афганистана. Мы знаем, кто входит в это лобби, и сканируем информацию, которая поступает к ним из США. Вот по этой информации, как по ниточкам, мы и намерены выйти на нашего российского пахана. Но нужен серьезный сбой в системе поставок наркотиков, которую охраняют американские военные. Нужна «производственная авария» с колоссальными убытками. Это выведет нашего пахана из себя, и он отправит лоббистам в США гневные сигналы. Мы перехватим эти сигналы и вычислим его. А потом я оторву ему голову.

Последнюю фразу генерал произнес столь убедительно и умиротворенно, что я даже ярко представил себе, как он будет это делать.

– Ваша задача, майор, совершить эту самую «производственную аварию». Во благо нашей Родины и ее процветания. Вся надежда на вас…

«Сейчас он меня обнимет», – подумал я.

Генерал шагнул ко мне и обнял.

ГЛАВА 5

Самолетная рампа захлопнулась за мной, как крышка гроба. Несколько мгновений, пока мои глаза привыкали к сумеркам, я ничего не видел. Моторы взревели, самолет начал выруливать на взлетную полосу, внутри отсека все заскрежетало и заскрипело. Я ухватился за такелажную веревку и, держась за нее, добрался до скамейки, на которой сидели мои бойцы.

Вот тут и начались непонятки.

Троих я, конечно, сразу узнал. Это были контрактники из моего десантного батальона – сержанты Удальцов (Удалой), Остапенко (Остап) и Смолин (Смола). Все одеты в «гражданку»: в джинсы и футболки. Пляжники, а не бойцы!