Станислав Жейнов - Жу

• Название: Жу
• Автор: Станислав Жейнов
• Жанр: Фэнтези

Поймать его не просто; он ведь не только чувствует охотника, он, злодей, мысли читает. Вот если бы перехитрить как-то, запутать… А что? — мысль. Заставь поверить, что хищник — он, а ты жертва. Вот, только, не зашло бы это сильно далеко…

---

Жу держится от пещеры на расстоянии, скрытый от посторонних глаз слепящей теменью, наблюдет за входом; только изредка, глухой прерывистый рык выдает его присутствие.

Виктор, проснулся в обед следующего дня. Кто он, где он?.. Все тело болит, хочется есть, еще больше — пить. Долго не приходит в себя, наконец, очнулся. Память вернулась. На четвереньках подкрался к входу. Вглядывается. Трудно привыкнуть к резкому, колючему свету.

Хищник метрах в ста. Лежит в тени дерева, беззаботно смахивает с незаживающей раны назойливых мух, вдруг поднял голову; во взгляде промелькнуло что-то ироничное; на рыжей, скуластой морде — подобие улыбки.

"Неймется же тебе, — прошептал Виктор. — Ну да ничего, — это мы еще поглядим…"

Вернулся в глубь пещеры, сел на свой булыжник, взял ружье, положил перед собой, размял руки, хрустнул костяшками пальцев, потер озябшие ладони, и за дело…

Разобрал, прощупал каждый изгиб, каждую щель, все где может прятаться влага или грязь, несколько раз протер детали, прочистил оба ствола, не спеша собрал, приставил к стене. Теперь патроны. С ними хуже, не слышно, как пересыпается в гильзе порох, скорее всего отсырел и скомкался. И капсюль..? Еще раз протер, подышал на них, еще протер, поцеловал: "Удачи вам ребята!", пихнул в стволы.

Жу только на секунду бросил взгляд на пещеру, когда Виктор плавно нажимал курок, — но сразу, после второй осечки, потерял к человеку всякий интерес, вернулся к своим мухам.

Потом, в пещере еще долго щелкало, скрипело и материлось, но зверь уже не глядел в ту сторону.

Виктор за неимением других занятий, внимательнее осмотрел пещеру, и к удивлению нашел воду. В самом конце непроглядного мрака — небольшое углубление, в него толи сочится со стены, толи выталкивается снизу, холодная, пропитанная темнотой — жидкость.

Напился, только когда почувствовал распухшими губами дно лужи, и когда перевел дыхание, отметил, что вода и правда вкусная.

"Не такая уж и безнадега — а?!" — обратился к невидимому собеседнику. — Ну что, еще сюрпризы будут? — спросил, уже про себя, и не дожидаясь ответа поднимается, схватился за выступ в стене, хочет проверить высоту пещеры.

— Будут, — ответил собеседник. Неожиданный ответ ошарашил; Виктор поскользнулся на скользких камнях, упал, сильно ударился головой.

Пол часа боялся пошевелиться, дышал тихо, слушал. Спина отекла, все-таки не выдержал, поднялся, еще раз, внимательно, камушек за камушком прощупал всю пещеру: "Показалось? — Вглядывается в сырую пустоту. — Или..?"

И этот день прошел. Тянулся медленно, нервно, в ожидании. И вот сумерки. А Виктор все стоит у входа, смотрит, еще надеется: "Даже, если Жу сейчас уйдет, — думает он, — надо дождаться утра. Этот, только и ждет, как бы подловить… А если спрячется..? Торопиться нельзя… Надо быть уверенным…"

Ночью разбудила тишина. Необычно тихо, стало там — снаружи. "Ушел? — Внутри, что-то сжалось, напряглось. — Только бы он ушел!" Минута, две, три… Виктор загадал: "Если его не будет час, то уже не вернется… — считает в слух. — Один, два, три… — пять минут… один, два, три… — двадцать минут… один, два, три… — пятьдесят…" И прошел заветный час, и там, внутри — оно разжалось, стало легко, радостно, и Виктор вскочил, и ноги сами понесли к входу, и вот уже теплый чистый воздух свободы, и тусклые звезды тянутся к нему сквозь… сквозь… Рука уткнулась в звезду, соскользнула, легла на что-то влажное, теплое, и как… и как все-таки вовремя отдернул ее, шарахнулся обратно. Да, вовремя, ведь в ту же секунду клацнули огромные челюсти, и вся пещера наполнилась ревом, ужасом, криком. Виктор отбежал как можно дальше от входа, наткнулся лицом на острые камни противоположной стены, упал на колени, обхватил голову руками, и умолял, умолял об одном: "Только бы не слышать этого рева… только бы не слышать..!" Испугался. Не понимает: Жу давно ушел, и это от его собственного крика закладывает уши…

Уснул под утро. В полдень открыл глаза, затаил дыхание, прислушался, и… нервно выдохнул, сами собой с силой сжались веки, скрипнули зубы. "Когда ж "ему" все это надоест? — подумал со злостью, попробовал сжать кулаки, и не получилось, сразу весь обмяк, обессилил. — В лесу бегает столько вкусных, калорийных продуктов. А человек? Зачем тебе человек? — опять обратился к Жу. — Человек — не для этого… пожалей человека. Ему и так плохо. Это другим все равно, а человек… он так остро реагирует на боль. Он совсем, совсем не для того, чтоб его ели… Уходи!.. Уходи!.. Ну, уходи же..!"

Но упрямое животное не ушло, ни через час, ни через день, ни через семь…

Скука, страх, безнадега ввергли человека в уныние, апатию. Первые дни еще вставал, мерил шагами свою кривую камеру, подолгу стоял у зияющей щели входа, с тоской и обидой глядел на легко смирившийся с его отсутствием мир.

В минуты слабости к горлу подступал задыхающийся, жалостливый комок, — и тогда Виктор стыдился себя, уходил плакать в глубь пещеры, в самую темную, самую мрачную ее часть. Но хуже не это, не тоска, к ней почти привык, а вот голод… голод изматывал, высасывал последние силы… и к нему привыкнуть труднее, но можно… Оказывается, можно привыкнуть и к нему, и человек привыкал, привыкал каждую минуту, каждый час, каждый день.

Сначала заставлял себя не думать о еде, а потом плюнул. Не так много сил осталось, чтобы тратить их еще и на эту борьбу.

Лежал на бессмысленном, скользком камне, сжимал в руках холодное ружье, и думал: "что лучше: быстро умереть от острых, жадных зубов, или медленно, как свечка угаснуть, без еды и тепла — здесь — в этом гостеприимном, ко всем смертникам, склепе?"

Зверь давно не показывался, но все так же, иногда, напоминал о себе коротким гортанным клокотанием. "Зачем, ты это делаешь? — говорил Виктор. — Итак знаю, — ты рядом. Знаю — так просто не уйдешь…"

"Есть у всего этого тайный смысл, — думал человек, — все движется по плану; разыгрывается какая-то старая, всем известная партия, и он (Виктор) в ней — необходимая, но давно просчитанная разменная фигура".

И прошел еще один день, и еще одна ночь, а может, два дня и две ночи, — не важно. Сбился со счета, потерялся во времени, отчаялся, не подходит к щели, даже не смотрит в ту сторону.

Теперь он думает о жизни и смерти, о смысле и бессмысленности, о мгновении и вечности, и это увлекает, это интересно. А боль, голод, страх — уже не имеют значения, — это все где-то там… это для других… не для него…

Последние дни сравнивал себя с Буддой, с тем самым Буддой, который прислонился к дереву и познал счастье. " А разве я, не страдал? — спрашивал себя. — Разве, не заслужил?! — и это уже, не только вопрос. — А если не я, — то кто?! — и это, уже совсем не вопрос, — это утверждение, требование".

Приподнялся на локтях, уперся спиной, в грубую, колющуюся стену, закрыл глаза, — сейчас, сейчас он приобщиться к таинству вечности. Предначертанному, выстраданному, таинству.

5

Резкий сумбурный шум вырвал из теплых рук нирваны, заставил открыть глаза, повернуться к мерцающему входу. Шум усиливается, что-то крупное возится на пороге жилища.

Виктор слышит, как когти царапают твердые, вросшиеся в скалу камни; в пещеру полетели мелкие песчинки; заклубилась в солнечных лучах пыль. Свет, то пропадает, то появляется. Кто-то хочет протиснуться, но не может, снова и снова впихивает себя с разных сторон.

Просвет напоминает Виктору глаз моргающего циклопа. "Ну, вот и все! Сейчас меня съест циклоп, — подумал он. — Какая странная судьба…"

Из последних сил, уперся ногами в скользкую кость будто чужого черепа, навалился всем телом на изношенные детали обезвоженного мозга: сейчас сорвется заклинивший маховик, и тогда все будет ясно; наконец, он поймет: зачем все это, когда кончится, почему…

Устал ломать голову: "Больше, нет смысла тянуть… Чем раньше это кончится, тем…" — обреченно пополз к выходу. Но "оно", почему-то больше не шумит, застряло в проходе, затаилось.

…на половину съеденная туша оленя. Виктор с трудом затащил еще теплое, бьющее внос, резким запахом свежей крови — тело, с поразительной легкостью для себя, вонзил в мягкую кожу — острые, как лезвия зубы, вырвал и не жуя, с жадностью проглотил большой кусок сладкого мяса.

…изменилось кардинально. Еда появлялась, быстрее чем о ней вспоминал; аппетит рос с каждым днем; тело быстро набирало массу, даже появился некоторый избыток здоровья, энергии. Виктор заметил, что его сторож по ночам надолго отлучается. "Наверное, охота занимает много времени" — думал он. Но думал не долго. Если увлечься, — опять разболится голова. Все это, слишком алогично. Зачем, Жу его кормит? Почему, раньше не кормил? Зачем он здесь? Почему?.. Зачем?.. Зачем?.. Почему?..

Появилось искушение, выйти из пещеры пока зверя нет. Конечно, оно было и раньше, но теперь, когда Жу пропадал на охоте по пол ночи… "Хоть на несколько минут, — думал Виктор. — Осмотреться, подышать, и может, даже рискнуть на… Нет, это потом, — для начала, просто выйти…"