Николай Языков - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Николай Языков
• Жанр: Драматургия

ЯЗЫКОВ, Николай Михайлович [4(16).III.1803, Симбирская губ. — 26.XII.1846 (7.I.1847), Москва) — поэт. Родился в богатой помещичьей семье. Состояние, оставленное отцом, позволило ему получить хорошее образование и вести независимый образ жизни. Сначала Я. учился в Петербурге в Горном кадетском корпусе (1814–1819), а затем в Институте инженеров путей сообщения (до 1820 г.). Курса в обоих учебных заведениях не окончил и осенью 1822 г. уехал в Дерпт, где поступил в университет на философский факультет и провел семь лет, но экзамена за университет не сдавал и покинул его "свободно-бездипломным".

---

15

                        Уж догорел прекрасный день
                        За потемневшими горами;
                        Уж стелется ночная тень
                        Над благовонными брегами,
                        Над чистым зеркалом зыбей
                        И над шумящими толпами
                        Развеселившихся друзей;
                        Светило кроткое ночей
                        То прячется, то выбегает
                        Из тонкой сети облачка
                        И светом трепетным слегка
                        Леса и долы осребряет.

16

                        А праздник радости кипит,
                        Не утомясь, не умолкая;
                        Туманный берег озаряя,
                        Костер сверкает и трещит.
                        И в тишине красноречивой
                        Не побежденная вином
                        Толпа стоит перед огнем;
                        Огонь растет и блещет живо
                        Над разгоревшимся костром,
                        И вот багряными струями
                        Восстал высоко, зашумел;
                        И дым сгустился, почернел,
                        Слился огромными клубами
                        И по дубраве полетел!

17

                        При громе буйных восклицаний
                        Студенты скачут чрез огонь, —
                        Так прыгает ученый конь,
                        Так прыгают младые лани
                        Через пучину, через ров;
                        Одежда гнется, загораясь,
                        И с треском локоны власов,
                        То развиваясь, то свиваясь,
                        Во мраке дымчатых столбов
                        Блестят, как огненное знамя,
                        На беззаботных головах.
                        Один промчался через пламя,
                        Другой запнулся в головнях —
                        Готов упасть — он упадает,
                        Но встал и вышел из огней —
                        И хохот радостных друзей
                        С улыбкой гордою внимает.

18

                        И вот иная красота!
                        Дары забавы благородной!
                        Рукой отважной и свободной
                        С плеча нетвердого снята,
                        Чернея в зареве багровом,
                        Одежда легкая летит —
                        Падет, и сумрачным покровом
                        Костер удержан и покрыт,
                        Огонь редеет, утихает,
                        И вдруг сильней, ожесточен,
                        Ее обхватывает он,
                        Ее вертит и разрывает.

19

                        Но полночи угрюмой сон
                        Лежит по стихнувшим долинам;
                        Конец студенческим картинам.
                        Питомец вольности живой,
                        Питомец радости высокой
                        Спешит задумчиво домой
                        И на кровати одинокой
                        Вкушает сладостный покой.

* * *

Суета сует и всяческая суета!

Соломон.

9 мая 1824

Дерпт

Липы

И вымыслы нравятся, но для

полного удовольствия должно

обманывать себя и думать, что

они истина.

Карамзин

1

                     На пурпуре ленивки драгоценной
                     Красноречиво, пышно развалясь,
                     Князь Петр Ильич Хрулев уединенно
                     Курил гаванскую сигару. Князь
                     Глядел сурово, думал беспокойно:
                     Табачный дым небрежно и нестройно
                     Из-под усов на воздух он бросал;
                     Обыкновенно ж он его пускал
                     Отчетисто, красивыми кружками.
                     Что ж занимало голову его?
                     На поприще служенья своего
                     Блистает он чинами и звездами,
                     Он и богат, и знатен, и силен,
                     Чего ж ему, о чем же думал он?
                     Быть может, он воспоминал тоскливо
                     Прекрасные, былые дни свои
                     И молодость, когда он цвел счастливо
                     Избытком сил, для жизни и любви;
                     Когда он бойко, славно рисовался
                     Перед полком; иль негой упивался
                     В шуму высоких, царственных потех,
                     Где он имел решительный успех
                     У первых лиц, где был он несравненно
                     Умен, и мил, и ловок, и остер,
                     И привлекал к себе огнистый взор
                     И сладку речь красавицы надменной.
                     Быть может, он воспоминал те дни
                     И думал: "Ах, зачем прошли они!"

                     Они прошли как сон пустой; а ныне
                     Куда судьба его перенесла!
                     Он здесь один, и словно как в пустыне,
                     И кучами кругом его дела
                     Прескучные; он толку в них не видит
                     И знает, что добра из них не выдет;
                     Тoска ему, невыносимо дик
                     Его большой бузанский пашалык:
                     Сама его столица как могила.
                     Здесь он завял и сердцем и умом
                     В глуши. Да нет, он думал не о том.
                     Забота в нем кипела и бродила
                     Важнейшая: он преисполнен был
                     Дум глубочайших. Вот он позвонил.

                     И перед ним, нагнувшись и блистая,
                     Лакей как тут. "Крумахера ко мне!"
                     Лакей ушел. Забота вот какая
                     Смущала князя: в этом Бузане,
                     Где все еще и пошло и уныло,
                     Полезно бы, прекрасно б даже было,
                     Притом же и не слишком мудрено,
                     Бульвар устроить! Так и решено.
                     Покончена работа черновая,
                     Лишь осенью деревья насадить;
                     Но вдруг приказ: бульваром поспешить!
                     И чтобы он к шестнадцатому мая
                     И непременно весь отделан был.
                     Об этом князь бумагу получил
                     За чаем; он задумался над нею:
                     "Срок очень мал! Всего-то восемь дней!
                     Так как мне быть, когда же я успею?
                     Где я возьму такую тьму людей?
                     Бульвар велик; нет, это слишком скоро!
                     Стоят жары, теперь садить неспоро,
                     Деревья будет нужно поливать
                     Весь день, — да где их столько и набрать?
                     Лес за семь верст! И лес какой же? Хвойный!
                     А липы редки в этой стороне,
                     А нужны липы; что же делать мне?
                     Ну как тут быть?" Князь думал беспокойно,
                     И мысли в нем, одна другой черней,
                     Как волны вод, когда ревет Борей.

                     Вошел Крумахер. Чинно поклонился.
                     Князь объяснил ему и прочитал
                     Бумагу. Тот ничуть не удивился
                     Разумному приказу и сказал:
                     "Так надобно, не мешкая, за дело,
                     И чтоб оно без устали кипело, —
                     Прикажете, я завтра же начну
                     Распоряжаться, мигом поверну
                     Работу к спеху: множество народу
                     Cобьем из подгородных деревень;
                     Велим ему работать целый день
                     Вплоть до ночи, возить к деревьям воду,
                     И для поливки буду высылать
                     Моих пожарных". — "Трудно лип достать,
                     Их сотни с две потребно для бульвара", —
                     Заметил князь. — "И это ничего:
                     Нас липы не задержат; сад у Кнара
                     Весь липовый; достанем у него.
                     И липы все, как на подбор, прямые
                     И чистые; ну, именно какие
                     Нам надобно. Я сам к нему зайду,
                     И завтра же; есть липы и в саду
                     Жернова, их мы тоже пересадим
                     На наш бульвар, и будет он как раз
                     У нас готов. Могу уверить вас,
                     Не беспокойтесь: славно дело сладим!"
                     И князь сказал: "Поди же торопись,
                     Любезнейший, и всем распорядись".

                     Ушел Крумахер. Князь легко и плотно
                     Поужинал, потом на ложе сна
                     Лег и заснул, как отрок беззаботный.

                     Какая ночь: весенняя луна
                     То, ясная и яркая, сияет
                     В лазурном небе; то она мелькает
                     В летучих и струистых облаках,
                     Как белый лебедь, спящий на волнах.
                     Какая ночь! Река то вдруг заблещет,
                     И лунный свет в стекле ее живом
                     Рассыплется огнем и серебром;
                     То вдруг она померкнет и трепещет,
                     Задернута налетным облачком.
                     Земля уснула будто райским сном.

                     Вот лунный свет прекрасной вешней ночи
                     И в спальне князя весело блестит,
                     Его целуя и в уста и в очи;
                     Сон видит князь: с министром он сидит
                     И объясняет складно и подробно,
                     Как было трудно, вовсе неудобно,
                     В такую пору, только в восемь дней,
                     Бульвар устроить: и согнать людей,
                     И лип найти, и подвозить к ним воду,
                     Песок возить, укатывать катком;
                     Но он таки поставил на своем
                     И, так сказать, преодолел природу.
                     Бульвар готов, а прежде тут была
                     Пустая площадь и трава росла!

                     И видит князь, как он министра водит
                     По дивному созданью своему:
                     Министр доволен, весело он ходит,
                     Все хорошо, все нравится ему,
                     Все сделано отлично, превосходно,
                     Как надобно, и князя всенародно
                     Он тут же и не раз благодарит,
                     И князь в восторге. Он едва стоит;
                     Он очарован ласковым воззреньем
                     Вельможных глаз на слабый, малый плод
                     Его трудов, усилий и хлопот;
                     Он поражен приливом и волненьем
                     Сладчайших чувств; он ими поглощен

2