Сергей Зайцев - Боевые роботы Пустоши

• Название: Боевые роботы Пустоши
• Автор: Сергей Зайцев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-93556-409-2

Вдалеке от галактических центров на захолустной планете Пустошь, или Полтергейст, люди живут в поистине тепличных условиях. Вечный досуг, обеспеченный чудесными свойствами природы, дает им возможность все свое время посвящать развлечениям, главным образом виртуальным. Реальность и игра сплелись в их сознании воедино.

Но в одночасье перевернувшаяся жизнь ставит перед жителями Полтергейста вопрос: способны ли они отстоять свою свободу в настоящих сражениях, когда рядом гибнут друзья, чудовищные боевые роботы разрушают не воображаемые, а их жилища и «перезагрузить» игру невозможно?

---

Окошечко будки пропускного пункта пустовало – старого Голтона-диспетчера не было на месте, так как его услуги в данный момент не требовались. Собственно, вся администрация космопорта сводилась к Голтону с его будкой, служившей одновременно пропускным пунктом, таможней, регистрационной, кассой и диспетчерской. Все эти виды деятельности требовались лишь тогда, когда прибывал какой-либо торговый или инспекционный корабль, а происходило это редко. Еще бы, кому не жаль тратить время и деньги на такую дыру? Только полному болвану. Или отпетому негодяю, на счету у которого бессчетное количество противоправных дел, бегущему от правосудия куда глаза глядят. Регулярного пассажирского сообщения между Полтергейстом и другими обитаемыми планетами не существовало, поэтому если и появлялись залетные пташки, то прибывали они только с торговцами. Например, с такими, как Кассид Кассиониец, чей челнок – небольшой приземистый кораблик класса «планета-орбита» сейчас дремал на термобетоне посреди поля. Впрочем, Кассид по давней договоренности с общиной, если направлялся на Полтергейст, не брал пассажиров, а с непрошеными гостями других торговцев мы давно научились справляться собственными силами. Как-нибудь расскажу, как это выглядит… Миновав проходную, я прошел на территорию космопорта и торопливо зашагал к челноку. Солнечный свет, отраженный от раскаленных керамических плит, служивших защитным покрытием посадочного поля, слепил глаза, а исходившие от них волны жара обжигали ноги даже через толстые подошвы сандалий. По распаренному лицу за ворот рубашки сбегали струйки пота, так что чувствовал я себя, как разваренная рыба в кипящей кастрюле. Достала уже эта жара. Одно утешение – лето когда-нибудь да кончается, осень с теплой, тихой погодой уже не за горами…

Странное ощущение вдруг охватило меня в тот момент, когда я приближался к челноку Кассида Кассионийца. Словно какая-то часть моей жизни осталась за турникетом на проходной, и потеря уже необратима. Обдумать предстояло многое… В том числе и ту секретность, которую Дед накладывал на предстоящую миссию, а также поспешность, с которой он отфутболил меня к космопорту – прямо от крыльца своего особняка. Не позволив даже заехать домой и собрать необходимые в дорогу пожитки, но пообещав, что все нужное меня будет уже поджидать на корабле Кассида. Я-то думал, что после этого разговора меня уже ничто сегодня не сможет удивить, но эта поспешность… В общем, до космопорта я добрался слегка обалдевшим. Как после очень долгого погружения в «гэпэшку», когда после выхода иной раз не можешь понять – то ли ты выбрался наконец из игры, то ли перешел на новый уровень сложности, до безобразия смахивающий на твою реальную жизнь.

Из-за двух пар широких стреловидных крыльев, в данный момент максимально выдвинутых из фюзеляжа и работающих вместе с его зеркальным покрытием в режиме солнечных батарей, челнок напоминал беременную бабочку. Корабль-матка этого челнока, способный совершать гиперпространственные прыжки, понятное дело, находился на орбите. На планету таким гигантам путь заказан из-за аэродинамических характеристик, вернее из-за полного отсутствия оных, а также из-за гравитации, он просто развалится в атмосферных потоках на кучу никуда не годных деталей. Корабль Кассида назывался «Забулдыгой», и его уделом был открытый всем звездным ветрам космос. Поэтому мелкие грузы и пассажиры доставлялись на планету с помощью «Мини», а то, что оказывалось покрупнее, выпадало на долю «Макси» – грузового челнока грузоподъемностью в четыреста тонн.

По короткому трапу я забрался в салон корабля. Мои друзья – Ухан Ноэлик и Марана Шоэлл, уже поджидали меня внутри, усевшись рядышком на мягких пассажирских креслах. На обоих – свободные светлые шорты и майки, привычное одеяние для улиц Полтергейста. Крупная рука Ухана, вся в светлых завитках волос, по-хозяйски лежала на хрупких плечах моей двоюродной сестренки. Хрупких только с виду, потому что если бы Марана захотела постоять за себя, то Ухану бы мало не показалось, несмотря на его внушительную комплекцию… Меня не удивило ни полное отсутствие реакции на мое появление, ни погруженный в себя взгляд у обоих. Понятно. Не дождались меня, на пару ушли в виртуальность, чтобы закончить недоигранные уровни – пока еще находились на планете и высокочастотные гигагерцевые радиощупальца лоцманов дотягивались до ретрансляторов Сети. В космосе можно будет играть только с бортовыми компьютерными системами корабля.

Ну и отлично.

Молча выбрав свободное кресло, я прошел в салон и с облегчением уселся. Мне было не до разговоров, а лоцман я отключил еще раньше – Хокинав настоятельно порекомендовал мне на связь ни с кем по пути не выходить. Раз старейшина просит, даже не объясняя причин, то лучше так и сделать – ему виднее. Вероятно, не все так гладко с Советом старейшин, как он расписывал, но это уже не мое дело.

Дверца челнока захлопнулась, и измученное жарой тело обволокла прохлада.

Я невольно улыбнулся, разглядывая своих друзей. Из-за колоритных различий во внешности, когда находились рядом друг с другом, они смотрелись несколько забавно. Ухан – светловолосый, рослый и ширококостный парень, с физиономии которого не сходит лениво-добродушное выражение – даже когда он находится в «гэпэшке» и своим виртуальным героем мочит каких-нибудь зубастых и рогатых монстров. Несмотря на постоянные физические занятия по поднятию тяжестей, его мышцы выглядели несколько рыхловатыми, слегка заплывшими жирком. Огромной силы, которой он обладал, у него это не отнимало, но создавало обманчивое впечатление мягкости его характера. Впрочем, у него и в самом деле на удивление легкий, добродушный нрав, но если его рассердить всерьез…

А у Мараны – стройная, точеная фигурка, и хотя она всего на полголовы ниже Ухана (мы с ней, кстати, одного роста), из моего приятеля при желании можно выкроить целых двух таких сестренок. Отец Мараны, Узбах Шоэлл, был пришлым – темнокожим крепышом с Балмаста. Примерно лет двадцать назад, после пятилетнего испытательного срока, он был признан полноправным членом общины и женился на сестре моего отца. Поэтому у Мараны тонкие черты лица, смуглая кожа, короткие кудрявые волосы цвета безлунной ночи, карие глаза и озорная мальчишеская улыбка. А еще у нее очень большое самомнение и невероятное упрямство в нежелании признавать собственные ошибки. Но Ухану она нравится, и тут ничего не поделаешь. Вечная дилемма. Мужская дружба сплошь и рядом проходит проверку на прочность, когда в нее вторгается женщина. Ладно уж, Map еще вполне сносная девчонка по сравнению с некоторыми… У меня, например, было гораздо больше проблем со своей собственной подругой, Сонатой Дол… Прошу прощения, я необъективен. Тяжесть и раздражение давно и прочно поселились в душе, когда я думал о Сонате. Честно говоря, я чувствовал громадное облегчение, что пришлось отложить неприятный разговор, намечавшийся между нами на сегодняшний вечер. Наши отношения давно зашли в тупик и не приносили ни мне, ни ей никакой радости, но Соната то ли не хотела этого понимать, то ли надеялась, что все еще утрясется. К черту, не хочу я думать об этом сейчас.

Посреди салона прямо в воздухе сформировался небольшой круглый голоэкран, на котором проступил облик Лайнуса – пилота челнока. Зябкий холодок прошелся по позвоночнику снизу вверх, всегда – одна и та же реакция. И не у меня одного. Лицо, словно вырезанное из холодного неодушевленного мрамора величайшим скульптором всех времен и народов. Безупречные черты – нос, губы, скулы, подбородок. Идеальные линии и пропорции тела. Но больше всего поражали глаза – необыкновенно чистой завораживающей синевы, источающей лишь холод…

Изучив внимательным взглядом всю нашу троицу и, видимо, решив, что мы вполне готовы к полету, Лайнус снова отключился. Так и не проронив ни единого слова. В ту же секунду двигатели «Мини» заворчали, набирая обороты, а гибкие автоматические ремни, вызмеившись из основания кресел, защелкнулись на наших поясах.

Лайнус – странный тип. Сколько лет его знаю, он никогда не разговаривал с нами Просто выполнял обязанности. Абсолютно бесчувственное существо.

Мягкий толчок, и корабль оторвался от посадочного поля, плавно устремляясь вверх… Я включил лоцман, подсоединился к навигационным системам челнока и по развернувшимся перед глазами виртуальным экранчикам принялся наблюдать за отбытием, скачивая информацию с обзорных камер, встроенных в корпус судна. Разбега у челнока не было – стартовые антигравы подняли его над полем, затем врубились маршевые движки, и квадрат посадочного поля стал стремительно проваливаться вниз, уменьшаясь с каждой секундой, пока не пропал из виду совсем. Теперь под нами развернулась долина, напоминавшая по форме растопыренную человеческую пятерню. Гряда невысоких гор окружала пальцы – ровные вытянутые участки низменности, почти в любое время года окутанные легким туманом из-за бьющих из-под земли горячих гейзеров. В основании пальцев пролегала цепь пологих холмов – словно мозоли на натруженной ладони, если уж следовать вышеприведенной аналогии. В центре самой ладони молчаливо переливалась зеркальная сине-зеленая гладь озера Нежного. А запястье погружалось в темные воды Унылого моря. Туманная Долина. Сердце почему-то защемило, как-то сладко и тоскливо одновременно. Чувство было непривычным, но удивительно волнующим. Туманная Долина – моя родина. До сих пор вся «жилая площадь» планеты сосредоточена именно в этой долине, в виде небольших поселков среди зеленовато-желтых холмов и зеленых проплешин посадок из адаптированных культур… Ляо, кстати, находится в запястье, на побережье.