Джудит Макнот - История любви леди Элизабет

• Название: История любви леди Элизабет
• Автор: Джудит Макнот
• Издательство: Пресса
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-253-00791-1

Переводчик: Е. Ананич

М.: Пресса, 1994.-528 с.

ISBN 5-253-00791-1

Оригинальное название: Judith McNaught "Almost heaven", 1990

Двойник: "Благословение небес" (переводчик: Г. О. Веснина), изд-во "АСТ"

«История любви леди Элизабет» – первое издание этого произведения на русском языке. В центре повествования – образы молодой аристократки Элизабет Камерон из старинного, но обедневшего английского рода, и Яна Торнтона, волею судеб ставшего наследником титула и огромного состояния своего деда, который много лет назад лишил всего этого отца Яна. Герои проходят через наветы и сплетни, бедность и богатство, страсть и ненависть, прежде чем обретут счастье любви и супружеском союзе.

---

У Яна судорожно сжалось горло, но он не пытался оправдать себя перед разгневанным дядей. Упершись руками по обе стороны окна, он смотрел в темноту, откровения Дункана тысячами молоточков стучали у него в мозгу, к ним присоединялось мучительное сознание вины за свою жестокость к Элизабет за последние несколько дней.

Он видел ее такой, какой она была в Англии, – храброй и милой, и полной невинной страсти в его объятиях, и слышал ее вчерашние слова: «Вы сказали моему брату, что это было всего лишь ничего не значащее развлечение»; Ян видел ее стреляющей по мишени с грацией и умением, в то время как он высмеивал ее женихов. Он видел ее на коленях среди травы, рассматривающей рисунки, изображающие его погибшую семью. «Мне так жаль», прошептала она, и ее чудесные глаза наполнились нежным сочувствием. Он вспомнил, как она плакала, прижавшись к нему, потому что ее прежде предали друзья.

В новом порыве раскаяния Ян вспомнил ее необыкновенную нежность и самозабвенную страсть вчера вечером. Она заставляла его лишиться рассудка от страсти, а он после этого сказал: «Я избавлю нас обоих от ритуального предложения. О браке не может быть и речи – у меня кончились большие рубины и дорогие меха».

Он вспомнил и другие вещи, которые сказал еще раньше: «Почему, черт возьми, ваш дядя думает, что у меня есть желание жениться на вас?» «Мисс Камерон очень богатая молодая леди, Дункан». «Без сомнения, все комнаты в Хейвенхерсте устланы мехами и полны драгоценностей».

А она была слишком гордой, чтобы позволить ему думать иначе.

Обжигающий гнев на свою собственную слепоту и глупость охватил Яна. Он должен был знать – в ту же минуту, когда она начала говорить о том, как торгуется с лавочниками, – он, черт возьми, должен был понять! С самой первой минуты, как увидел Элизабет Камерон, он был слеп. Нет, возразил Ян себе с яростным отвращением к собственной персоне, в Англии он инстинктивно понял, что она была нежной и гордой, смелой и невинной… необыкновенной. Он прекрасно знал, что Элизабет не была развращенной маленькой кокеткой, и все же позднее убедил себя в обратном, и затем так и обращался с ней – и она терпела это все время, пока была здесь! Элизабет позволяла ему говорить ей это, а затем пыталась оправдать его поведение, обвиняя себя в том, что в Англии вела себя как «бесстыдная кокетка»!

Горечь, подступившая к горлу, душила его, и он закрыл глаза. Она была так мила и так великодушна, что сделала даже это ради него.

Дункан не шевелился; в напряженной тишине он смотрел на племянника, стоявшего у окна с крепко сжатыми веками в позе человека, растянутого на дыбе.

Наконец Ян заговорил, и его голос прерывался от волнения, как бы с трудом выходя из него.

– Это женщина сказала или это твое мнение?

– О чем?

Прерывающимся голосом он спросил:

– Она сказала тебе, что Элизабет была влюблена в меня два года назад, или это ты так думаешь?

Ответ явно так много значил для Яна, что Дункан чуть не улыбнулся. В этот момент, однако, священника больше всего беспокоили две проблемы, которые стремился разрешить. Он хотел, чтобы Ян женился на Элизабет и исправил то зло, которое причинил ей, и он хотел, чтобы Ян примирился со своим дедом. Чтобы сделать первое, Торнтону необходимо сделать второе, так как дядя Элизабет, очевидно, решил, что ее муж по возможности должен иметь титул. И так сильно Дункан желал и того и другого, что чуть не солгал, чтобы помочь делу, но законы совести запрещали это.

– Это было мнение мисс Трокмортон-Джоунс, когда она находилась под влиянием опия. Но это также и мое мнение, основанное на всем, что я заметил в характере и поведении Элизабет по отношению к тебе.

Он ждал еще одну длинную минуту страшного напряжения, прекрасно зная, в каком направлении сейчас будет работать мысль Яна, и тогда решился извлечь все возможное из своего преимущества с помощью жесткой методичной логики:

– У тебя нет иного выбора, кроме спасения ее от этого отвратительного брака.

Приняв молчание Яна за согласие, Дункан продолжал с большей убежденностью:

– Чтобы добиться этого, тебе придется убедить дядю не отдавать ее Белхейвену. Из того, что сказала мисс Трокмортон-Джоунс, и из того, что прочел своими глазами вон в той записке, я понял: дяде нужен титул для нее, и он предпочтет человека, имеющего его. Я знаю также, что это далеко не редкость среди дворянства, поэтому у тебя нет надежды убедить мистера Камерона в неразумности, если ты попытаешься сделать это. – Дункан следил, как его слова попадают в цель с силой, заставляющей Яна побледнеть, и сделал окончательный выпад. – В твоей власти, Ян, получить титул. Я понимаю, как глубока твоя ненависть к деду, но это больше не имеет значения. Или ты допустишь, чтобы Элизабет вышла замуж за этого презренного Белхейвена, или ты помиришься с герцогом Стэнхоупом. Или это, или то.

Ян замер, его ум был охвачен яростным сопротивлением самой идее примирения с дедом. Дункан наблюдал за ним, зная, какая битва бушует в нем, и в страшном напряжении ждал, когда племянник примет решение. Священник увидел, как Ян склонил свою темную голову, как сжались кулаки. Когда он, наконец, заговорил, его гнев обрушился на деда:

– Этот несчастный сукин сын, – презрительно сказал Ян сквозь сжатые зубы. – Через одиннадцать лет он все же добьется своего. И все потому, что я не сумел держаться в стороне от нее.

Священник едва смог скрыть радостное облегчение.

– Есть вещи и похуже, чем женитьба на чудесной молодой женщине, которая к тому же обладает великолепным здравым смыслом, чтобы влюбиться в тебя, – возразил Дункан.

При этих словах Ян чуть не улыбнулся. Но это, однако, длилось лишь мгновение, так как действительность обрушилась на него, сложная и приводящая его в бешенство.

– Какие бы чувства ни питала Элизабет, это было давно. Все, что она хочет теперь, – независимость.

Священник удивленно поднял брови и усмехнулся:

– Независимость? Серьезно? Какая странная мысль для женщины. Я уверен, ты сможешь избавить ее от таких фантастических идей.

– Не рассчитывай на это.

– Независимость чрезвычайно переоценивают. Дай ей независимость, и она возненавидит ее, – предположил Дункан.

Ян почти не слышал его, ярость от капитуляции перед дедом со страшной силой вновь нарастала в нем.

– Черт его побери, – произнес Торнтон убийственным шепотом. – Да пусть он сгниет в аду вместе со своим титулом.

Улыбка не исчезла с лица Дункана, когда он сурово сказал:

– Возможно, что страх «сгнить в аду», как ты оригинально выразился, и заставил его поспешить объявить тебя сейчас наследником. Но подумай, он делал попытки примириться в течение более чем десятка лет, – задолго до того, как стал жаловаться на болезнь сердца.

– Он опоздал на десять лет, – проворчал Ян. – Отец был законным наследником, а этот старый ублюдок не раскаялся до тех пор, пока отец не умер.

– Я все это хорошо знаю. Однако дело не в этом, Ян. Ты проиграл битву за возможность оставаться в стороне от него. Ты должен проиграть ее с тактом и достоинством, приличествующими твоему благородному происхождению, как бы это сделал твой отец. Ты по праву самый близкий родственник герцога Стэнхоупа. И ничто не может этого изменить. Более того, я глубоко верю, что твой отец простил бы герцога, если бы ему представился такой случай, как тебе.

В неукротимом гневе Ян отошел от стены.

– Я не отец, – резко произнес он.

Священник, опасаясь, что Ян колеблется, твердо сказал:

– Нельзя терять время. Вполне возможно, ты приедешь к деду только для того, чтобы услышать, что он уже сделал то, что намеревался сделать на прошлой неделе – назвал нового наследника.

– Есть и другая такая же не меньшая возможность после моего последнего письма к нему: мне скажут убираться к черту.

– К тому же, – сказал священник, – если ты не поспешишь, то можешь приехать после свадьбы Элизабет с этим Белхейвеном.

Минуту, показавшуюся бесконечной, Ян колебался, а затем быстро кивнул, сунул руки в карманы и неохотно начал подниматься по лестнице.

– Ян? – окликнул его священник.

Торнтон остановился и повернулся к нему.

– Что еще? – раздраженно спросил он.

– Мне нужно знать, как доехать до дома Элизабет. Ты поменял невест, но, как я понимаю, я все еще имею честь совершить церемонию в Лондоне?

В ответ племянник кивнул.

– Ты поступаешь правильно, – сказал спокойно священник, не в силах избавиться от страха, что гнев Яна заставит его намеренно вызвать враждебность старого герцога. – Каким бы ни оказался твой брак, у тебя нет выбора. Ты сломал ее жизнь.

– В большей степени, чем ты думаешь, – коротко бросил Ян.

– Ради Бога, что это значит?

– Я – виновник того, что ее опекун сейчас дядя, – сказал он с хриплым вздохом. – Ее брат не сбежал, чтобы избежать долгов или скандала, как, очевидно, думает Элизабет.