Джудит Макнот - История любви леди Элизабет

• Название: История любви леди Элизабет
• Автор: Джудит Макнот
• Издательство: Пресса
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-253-00791-1

Переводчик: Е. Ананич

М.: Пресса, 1994.-528 с.

ISBN 5-253-00791-1

Оригинальное название: Judith McNaught "Almost heaven", 1990

Двойник: "Благословение небес" (переводчик: Г. О. Веснина), изд-во "АСТ"

«История любви леди Элизабет» – первое издание этого произведения на русском языке. В центре повествования – образы молодой аристократки Элизабет Камерон из старинного, но обедневшего английского рода, и Яна Торнтона, волею судеб ставшего наследником титула и огромного состояния своего деда, который много лет назад лишил всего этого отца Яна. Герои проходят через наветы и сплетни, бедность и богатство, страсть и ненависть, прежде чем обретут счастье любви и супружеском союзе.

---

– Что-нибудь еще? – наконец спросил Дункан, и когда Элизабет покачала головой, заговорила герцогиня:

– Так вот, хотя, может быть, это и не надо записывать. – Повернувшись к Яну, она сурово сказала: – Если у вас есть хоть малейшее намерение объявить об этой помолвке завтра, выкиньте это из головы.

Яну хотелось предложить ей выйти вон тоном чуть-чуть помягче того, каким он выгнал из дома Джулиуса, но понял, что в ее словах была горькая истина.

– Вчера вечером вы приложили немало усилий, чтобы создать впечатление, что два года назад между вами ничего не было, кроме легкого флирта. И если вы не пройдете через общепринятый ритуал ухаживаний, на который Элизабет имеет полное право рассчитывать, никто никогда этому не поверит.

– Что вы предлагаете? – коротко спросил Ян.

– Один месяц, – без колебаний сказала герцогиня. – Один месяц наносить ей визиты, как положено, сопровождать на обычные рауты и так далее.

– Две недели, – возразил Ян, стараясь проявить терпение.

– Очень хорошо, – согласилась герцогиня, оставив у Яна впечатление, что две недели – это все, на что она, в любом случае, надеялась. – Затем вы можете объявить о помолвке и пожениться через… два месяца.

– Две недели, – решительно повторил Ян, протянув руку за чашкой чая, которую поставил перед ним дворецкий.

– Как угодно, – сказала герцогиня.

Тут произошли две вещи одновременно: Люсинда Трокмортон-Джоунс фыркнула, как понял Ян, это должно было означать смех, а Элизабет выхватила чашку жениха почти из рук.

– В ней… пылинка, – нервно объяснила она, отдавая чашку Бентнеру и сердито качая головой.

Ян хотел взять с тарелки сандвич. Элизабет заметила довольное выражение лица Бентнера и выхватила его тоже.

– Какое-то насекомое, кажется, попало в него, – объяснила она Яну.

– Я ничего не вижу, – заметил Ян, озадаченно глядя на свою нареченную.

Лишенный чая и еды, он взял бокал вина, который дворецкий поставил перед ним, затем, подумав, сколько пережила Элизабет за день, предложил вино ей.

– Благодарю вас, – сказала она со вздохом, вид у нее при этом был обеспокоенный.

Рука Бентнера стремительно опустилась и выхватила у нее бокал.

– Еще одно насекомое, – произнес дворецкий.

– Бентнер! – в негодовании воскликнула Элизабет, но ее голос потонул во взрывах смеха Александры Таунсенд, которая опустилась на кушетку, трясясь от необъяснимого веселого смеха.

Ян сделал лишь один вероятный вывод: они все испытывали нервное переутомление от слишком сильного стресса.

Глава 24

Герцогиня считала, что ритуал ухаживаний следует начать сейчас же, с бала сегодня вечером, и Ян ожидал, что Элизабет обрадуется этому после почти двух лет вынужденной ссылки в деревне, особенно сейчас, когда накануне она преодолела самый высокий барьер. Вместо этого Элизабет избегала разговора о бале, настаивая на том, что она хочет показать Яну Хейвенхерст и, возможно, позднее побывает на балу или двух.

Герцогиня оставалась непреклонной, Элизабет продолжала сопротивляться, а Ян наблюдал за спором с некоторым недоумением. Так как Хейвенхерст находился всего лишь в полутора часах езды от Лондона, он не понимал, почему одно исключает другое. Ян даже высказал это, и увидел, как Элизабет с беспокойством посмотрела на Александру и покачала головой, как бы отказываясь от такого предложения. В конце концов, было решено, что Торнтон завтра приедет в Хейвенхерст, а Александра Таунсенд с мужем будут там для соблюдения приличий – это понравилось Яну несравненно больше, чем необходимость терпеть холодную торжествующую физиономию Люсинды Трокмортон-Джоунс.

Торнтон возвращался домой, забавляясь мыслью о том, какова будет реакция Джордана, когда тот узнает, что Алекс назначила его целый день и вечер играть роль дуэньи Яна, с которым он когда-то играл в большей части лондонских игорных домов, светских и несветских.

Однако Ян перестал улыбаться, как только задумался о том, почему Элизабет не захотела поехать на бал после столь долгого заточения в деревне. Наконец он нашел логическое объяснение, и новая волна боли охватила его. Элизабет так убедительно играла фривольную светскую даму в Шотландии, что и сейчас он с трудом вспомнил, что она жила в уединении, экономя каждый шиллинг.

Наклонившись вперед, Ян отдал короткое приказание кучеру, и через несколько минут быстрыми шагами входил в заведение лондонской самой модной и самой респектабельной модистки.

– Это невозможно сделать, мосье Торнтон, – воскликнула изумленная хозяйка, когда он сказал, что хочет, чтобы были подобраны фасоны для двенадцати бальных платьев и всего гардероба, которые должны быть сшиты в течение недели для леди Элизабет Камерон, проживающей в доме четырнадцать, Променад-стрит. – На это потребуется две дюжины опытных мастериц и минимум две недели.

– Тогда наймите четыре дюжины, – ответил мосье Торнтон вежливо-нетерпеливым тоном человека, которого заставляют убеждать кого-то с низшим уровнем интеллекта, – и вы сможете сделать это за неделю.

Он сгладил свою резкость, подарив ей короткую улыбку и подписав банковский чек на сумму, от которой у нее округлились глаза.

– Леди Камерон завтра рано утром уезжает в деревню, и это дает вам весь сегодняшний день и вечер, чтобы снять нужные мерки, – продолжал он. Указав кончиком пера на кусок великолепного шелка изумрудного цвета, вышитого паутинкой золотых нитей, который лежал около него, Ян подписал чек и добавил: – А из этого сделайте первое из бальных платьев. Оно должно быть готово двадцатого. – Распрямившись, отдал ей чек. – Этого должно хватить. – Они оба знали, что этого бы хватило на все и еще на половину. – Если не хватит, счета пришлите мне.

– Да, – сказала дама слегка неуверенным голосом, – но я не могу дать вам изумрудный шелк. Его уже выбрала леди Маргарет Митчем, и он ей обещан.

Лицо Яна выразило удивление и неудовольствие.

– Меня удивляет, что вы позволили ей выбрать его, мадам. От него ее цвет лица будет желтым. Передайте ей, что я так сказал.

Ян повернулся и вышел из магазина, он и малейшего понятия не имел, кто такая леди Маргарет Митчем. После его ухода помощница подошла, чтобы взять переливающийся изумрудный шелк и отнести его мастерицам.

– Нет, – сказала модистка, не отрывая оценивающего взгляда от высокого широкоплечего мужчины, садящегося в карету. – Он нужен кое-кому другому.

– Но леди Митчем выбрала его.

Бросив последний задумчивый взгляд на красавца мужчину, который умел ценить изысканные ткани, она отмахнулась от возражений помощницы:

– Лорд Митчем – старый человек, у него плохое зрение, он не сможет оценить платье, которое я смогу сделать из этой ткани.

– Но что я скажу леди Митчем, – взмолилась испуганная помощница.

– Скажи ей, – ответила хозяйка с иронией, – что мосье Торнтон… нет, лорд Кенсингтон, сказал, что этот цвет сделает ее лицо желтым.

Глава 25

Хейвенхерст – красивое имение, подумал Ян, когда его экипаж миновал каменную арку, но не такое внушительное, как он ожидал увидеть после всех описаний Элизабет. Известь осыпалась с каменных ворот, рассеянно заметил Ян, и когда экипаж свернул к дому, он почувствовал, что мостовая нуждается в ремонте, а величественные деревья, разбросанные по лужайкам, очень давно не подстригали. Через минуту показался дом, и Ян, прекрасно разбиравшийся в архитектуре, с первого взгляда определил произвольное сочетание готики и стиля времен Тюдоров, которое все же производило приятное впечатление, несмотря на несоответствие стилей, что заставило бы современного архитектора сразу же сесть за чертежную доску.

Дверь открыл маленького роста лакей, который, воинственно выпятив подбородок, смерил гостя с головы до ног. Не обращая внимания на странное поведение слуг Элизабет, Ян с интересом посмотрел на деревянный потолок и перевел взгляд на стены, где невыцветшие пятна на обоях указывали, что здесь висели картины. Не было персидских ковров, разбросанных по натертым полам, не было ценных безделушек на столах; вообще в холле и гостиных, расположенных с правой стороны, было совсем мало мебели. Сердце Яна сжалось от чувства вины и восхищения тем, с какой гордостью Элизабет притворялась перед ним беспечной молодой наследницей, какой он и считал ее.

Заметив, что лакей все еще свирепо смотрит на него, Ян опустил взгляд на коротышку и сказал:

– Твоя хозяйка ожидает меня. Скажи, что я приехал.

– Я здесь, Аарон, – раздался нежный голос Элизабет, и Ян обернулся.

Один взгляд на нее, и Ян забыл о лакее, состоянии дома, и все свои знания архитектуры. В простом платье из небесно-голубой кисеи, с волосами, уложенными в густые локоны, перехваченные узкими голубыми лентами, Элизабет стояла в холле, как греческая богиня, с ангельской улыбкой на лице.

– И что ты думаешь? – с надеждой спросила она.