Джудит Макнот - История любви леди Элизабет

• Название: История любви леди Элизабет
• Автор: Джудит Макнот
• Издательство: Пресса
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-253-00791-1

Переводчик: Е. Ананич

М.: Пресса, 1994.-528 с.

ISBN 5-253-00791-1

Оригинальное название: Judith McNaught "Almost heaven", 1990

Двойник: "Благословение небес" (переводчик: Г. О. Веснина), изд-во "АСТ"

«История любви леди Элизабет» – первое издание этого произведения на русском языке. В центре повествования – образы молодой аристократки Элизабет Камерон из старинного, но обедневшего английского рода, и Яна Торнтона, волею судеб ставшего наследником титула и огромного состояния своего деда, который много лет назад лишил всего этого отца Яна. Герои проходят через наветы и сплетни, бедность и богатство, страсть и ненависть, прежде чем обретут счастье любви и супружеском союзе.

---

Он поднял глаза в ту же минуту, как она увидела его, словно тоже следил за ней. Смелый восхищенный взгляд окинул Элизабет с ног до головы и остановился на ее лице – и тогда так же, как они оба помнили, Ян поднял бокал и сделал тот же незаметный жест, как будто поднимал тост в ее честь.

Все это было сладостно и мучительно знакомо; они разыграли эту сцену два года назад, только тогда она плохо кончилась. Сегодня Элизабет намеревалась закончить ее, как надо, и у нее не было других причин, кроме этой, для появления на балу. Слова, которые Ян сказал ей вчера, хрипловатый звук его голоса, то, как он обнимал ее, – все это сладкой музыкой звучало в ее сердце.

Ян был дерзок, смел и страстен, он всегда был таким, и Элизабет страшно надоело быть пугливой, праведной и рассудительной.

Ян тоже вспоминал о том, как прошлый раз он увидел ее спускающейся в зал, и сейчас, увидев ее, почувствовал, что и способность здраво мыслить покинула его. Эта Элизабет Камерон, спускающаяся с лестницы и проходящая в нескольких ярдах от него, была не та прелестная девушка в голубом, что два года назад.

Как захватывающее дух видение в изумрудном шелке, она была слишком совершенна, чтобы быть из плоти и крови, слишком величественна и полна достоинства, чтобы позволить ему коснуться ее. Ян глубоко вдохнул, поняв, что глядел на нее не дыша. Как и четверо мужчин, стоявших рядом с ним.

– Господи Боже, – выдохнул граф Диллард, откровенно поворачиваясь, чтобы рассмотреть ее, – не может быть, что она настоящая.

– То же самое подумал и я, когда увидел ее в первый раз, – подтвердил Родди Карстерс, подходя к ним сзади.

– Мне все равно, что говорят сплетники, – продолжал Диллард. Настолько очарованный ее лицом, он забыл, что сплетни касались и одного из присутствующих, – я хочу, чтобы меня представили.

Вместо того чтобы отдать бокал стоящему рядом лакею, Диллард передал бокал Родди и отправился просить Джордана Таунсенда представить его.

Глядя ему вслед, Ян с большим физическим усилием, стараясь сохранить равнодушное выражение, перевел взгляд со спины Дилларда и обратил внимание на Родди Карстерса, который только что поздоровался с ним. Лишь через несколько минут Яну удалось вспомнить его имя.

– Как вы, Карстерс? – спросил Ян, наконец вспомнив.

– Очарован, как, кажется, и половина мужчин здесь, – ответил Родди, кивая головой в сторону Элизабет, но пристально разглядывая равнодушное лицо Яна и раздражение в его глазах. – И я настолько очарован, что второй раз за свою утомительную карьеру совершил рыцарский поступок ради девицы, попавшей в беду. Вашей девицы, если меня не обманывает интуиция, а она меня никогда не обманывает.

Ян поднес к губам бокал, наблюдая, как Диллард кланяется Элизабет.

– Вам следует выразиться более конкретно, – сказал он раздраженно.

– Конкретно, я говорил, что, по моему авторитетному мнению, никто, совсем никто, не запятнал это изящное существо, включая вас.

Услышав, что он говорит об Элизабет, словно о предмете для развлечения общества, Ян почувствовал, как волна ярости обожгла его.

От необходимости ответить на замечание Карстерса его избавило прибытие еще одной группы людей, желавших быть ему представленными, и Яну пришлось вынести, как он терпел весь вечер, целый шквал реверансов, кокетливых улыбок, зовущих взглядов, слишком усердных рукопожатий и поклонов.

– Как вы себя чувствуете, – спросил Родди, когда одна группа людей сменилась другой, – став за один день самым желанным холостяком в Англии?

Ян ответил ему и, резко повернувшись, отошел, тем самым не оправдав надежд новой группы, направлявшейся к нему. Джентльмен, стоявший рядом с Карстерсом, восхищавшийся великолепно сшитыми камзолом и панталонами Яна темно-красного цвета, наклонился к Родди и, повысив голос, чтобы заглушить шум, спросил:

– Послушай, Родди, как Кенсингтон чувствует себя в качестве нашего самого выгодного жениха?

Карстерс опустил стакан, и насмешливая улыбка скривила его губы.

– Он сказал, что это как боль в заднице. – Родди посмотрел на ошарашенного собеседника и добавил лукаво: – Теперь, когда Хоторн женат, а Кенсингтон скоро женится, по-моему, остается только один холостяк с герцогским титулом, – это Клейтон Вестморленд. Принимая во внимание шум, который оба, и Хоторн, и Кенсингтон, устроили со своими ухаживаниями, мы только можем с нетерпением и удовольствием наблюдать за Вестморлендом.

Ян потратил двадцать минут, чтобы пройти десять ярдов до своего деда, потому что его останавливали на каждом шагу или кто-то делал реверанс, или настаивал на дружеской беседе.

Следующий час он провел в том же зале, где Элизабет танцевала со своими кавалерами, и Ян понял, что она пользуется почти таким же успехом, как и он. По мере приближения вечера к концу, смотря как она смеялась со своими партнерами, выслушивая комплименты, которыми они ее осыпали, Ян заметил, что в то время, как он считал балы иногда развлечением, но обычно находил их скучными, Элизабет расцветала в этой обстановке. Ян понял: она принадлежала этому миру, в котором сияла и сверкала и правила, как молодая королева. Это был мир, который она явно любила. Ни разу, с тех пор как Элизабет приехала, как заметил он, она даже не взглянула в его сторону, несмотря на то, что его глаза постоянно устремлялись к ней. Это, как мрачно осознал Ян, когда, наконец, наступило время пригласить ее на вальс, ставило его в одинаковое положение с большинством мужчин в зале. Как и он, они смотрели на нее жадными и задумчивыми глазами.

Следуя фарсу, который вынужден был разыгрывать, Ян подошел к группе, окружавшей Таунсендов, и сначала подошел к Джордану, стоящему между женой и Элизабет. Посмотрев на Яна насмешливым понимающим взглядом, Джордан послушно повернулся, чтобы извлечь Элизабет из толпы поклонников и ввести в свой кружок.

– Леди Камерон, – сказал он, с вдохновением играя свою роль, и кивнул в сторону Яна. – Вы помните, надеюсь, нашего друга лорда Торнтона, маркиза Кенсингтона?

Сияющая улыбка, которой Элизабет одарила Яна, совсем не была похожа на «вежливую, но холодную», на которой настаивала вдовствующая герцогиня. Эта улыбка не напоминала ни одну из тех, которые она когда-либо дарила ему.

– Конечно, я помню вас, мой лорд, – ответила Элизабет Яну, грациозным движением подавая ему руку.

– Я полагаю, этот вальс – мой, – сказал он ради живо заинтересованных поклонников Элизабет. Затем подождал, пока они подойдут к танцующим, и постарался, чтобы его голос звучал более вежливо. – Ты, кажется, веселишься сегодня?

– Да, – рассеянно ответила она, а когда взглянула ему в лицо, то увидела холодность в его глазах; но теперь, по-новому разбираясь в своих чувствах, ей было легче понять его. Нежная, понимающая улыбка показалась на губах девушки, когда музыканты заиграли вальс; он звучал в сердце Элизабет, когда Ян обнял ее талию, а его левая рука сжала ее пальцы, как бы обволакивая их.

Над головой в хрустальных люстрах горели тысяча свечей, но Элизабет была в прошлом, в освещенной лунным светом беседке. Тогда, как и теперь, Ян двигался под музыку со свободной легкостью. С этого прелестного вальса началось что-то, что кончилось плохо, ужасно плохо. Сейчас, танцуя с Яном, она могла сделать так, чтобы этот вальс закончился совсем по-другому, и она это знала; сознание этого наполняло ее гордостью и волнением. Элизабет ждала, думая, что он скажет что-то ласковое, как в прошлый раз.

– Белхейвен весь вечер пожирал тебя глазами, – вместо этого сказал Ян. – А также половина мужчин в этом зале. Для страны, которая гордится прекрасными манерами, они, бесспорно, не распространяются на восхищение красивыми женщинами.

Это, подумала Элизабет, удивленно улыбаясь про себя, не то начало, которого она ожидала. При его таком настроении Элизабет поняла, что придется самой начать разговор. Взглянув в его загадочные золотистые глаза, она тихо сказала:

– Ян, было ли что-нибудь, чего ты очень хотел, что-нибудь; что ты мог получить – и все же боялся протянуть за ним руку?

Удивленный ее серьезным вопросом и тем, что она назвала его по имени, Ян постарался не обращать внимания на ревность, терзавшую его весь вечер.

– Нет, – ответил он, старательно сдерживая резкость в своем голосе и глядя на ее очаровательное лицо. – Почему ты спрашиваешь? Ты хочешь чего-нибудь? – Она опустила глаза и кивнула рюшам его белой манишки.

– Чего же ты хочешь?

– Тебя.

У Яна перехватило дыхание, и он смотрел на ее блестящие волосы.

– Что ты только что сказала?

Она посмотрела ему в глаза.

– Я сказала, что хочу тебя, только я боюсь, что…

Сердце Яна стукнуло в груди, и его пальцы непроизвольно впились ей в спину, привлекая ее.

– Элизабет, – сказал он с волнением, взглянув с некоторым возмущением на смотрящую на них с большим любопытством толпу и борясь с невыполнимым желанием увести ее на галерею, – зачем, ради Бога, тебе понадобилось говорить мне такую вещь посреди этого проклятого танца в набитом людьми зале?