Петр Врангель - Воспоминания. В 2 частях. 1916-1920

• Название: Воспоминания. В 2 частях. 1916-1920
• Автор: Петр Врангель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2548-8

Вниманию читателей предлагаются воспоминания генерала Петра Николаевича Врангеля, охватывающие период с 1916 г., кануна революции, до 1920 г., когда на последнем этапе Гражданской войны в России П.Н. Врангель стал главнокомандующим белой Русской Армией. Уникальные воспоминания вышли в свет в серии «Летопись Белой борьбы» вскоре после кончины П.Н. Врангеля под редакцией А.А. фон Лампе. Они подтверждают справедливость девиза этого древнего баронского рода, всегда ставившего честь превыше всего: «Погибаю, но не сдаюсь».

Книга воспроизводит текст, опубликованный издательством «Посев» в 1969 г. в Германии с экземпляра дочери мемуариста баронессы Елены Петровны Мейендорф.

Книга является 3-й по счету в издательском проекте «Мемуары и дневники», реализуемом издательством «Центрполиграф» совместно с Российским Дворянским Собранием.

Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

Главнокомандующим одновременно командируется в Польшу ряд генералов и полковников для занятия командных казачьих должностей. В случае, если бы формирование 3-й армии оказалось бы неосуществимым или же при прекращении военных действий на польском фронте она не могла бы быть созданной достаточно сильной для самостоятельных действий, то Главнокомандующий приказал принять меры к быстрейшей эвакуации всего боеспособного элемента из Польши в Крым.

Севастополь 30 сентября, № 008922.

Шатилов».

Связь наша с поляками была чрезвычайно затруднительна. Переговоры приходилось вести исключительно через франнузов. Попытки установить радиосвязь с Варшавой успехом не увенчались. Несмотря на все ходатайства, союзные верховные комиссары решительно отказывали допустить установку нашей радиостанции на территории русского посольства в Буюк-Дере.

Как ни мало доверял я нашим «иностранным друзьям», однако все же не оставлял надежды, что польское правительство, под давлением Франции, будет возможно долее оттягивать заключение мира, дав нам время закончить формирование армии на польской территории или, по крайней мере, перебросить русские войска в Крым.

Получение свежих пополнений, военного снабжения и осуществление намеченного займа дали бы возможность продолжать борьбу. В предвидении этого удержание в наших руках Северной Таврии являлось существенно необходимым. Отход в Крым, за перешейки, не только обрекал нас на голод и лишения, но, являясь признанием невозможности продолжать активную борьбу, создавал угрозу лишения нас в дальнейшем всякой помощи со стороны Франции. Засев в Крыму, мы перестали бы представлять угрозу советскому правительству и тем самым теряли всякий интерес в глазах западных держав.

С другой стороны, неудача заднепровской операции неминуемо должна была отразиться на духе войск. Новые тяжелые потери еще ослабили состав частей. Пополнений на месте взять было неоткуда. Угроза со стороны каховского плацдарма продолжала висеть над нами. Противник на всем фронте беспрерывно усиливался. На мариупольском направлении были только что обнаружены части вновь прибывшей 5-й кубанской кавалерийской дивизии, сформированной на Кубани. 1-я конная армия «товарища» Буденного, в составе 4-й, 6-й, 11-й и 14-й кавалерийских дивизий и особой отдельной кавалерийской бригады, к 1 октября подошла в район Александрия – Елисаветград, где начала пополнение запасными кавалерийскими частями. Конницу Буденного можно было ожидать на одном из участков правого берега Днепра в десятых числах октября. С подходом I конной армии силы противника должны были превзойти наши в 3–31/2 раза, а численность конницы оказалась бы в пять раз больше нашей. При этом противник значительно превосходил нас артиллерией и техническими средствами.

1 октября, накануне отдачи мной директивы, я пригласил на совещание генералов Шатилова и Кутепова. Я предложил моим ближайшим помощникам всесторонне обсудить вопрос – принимать ли нам бой впереди крымских дефиле или, очистив Северную Таврию, отойти за перешейки. Приняв во внимание всю совокупность условий, мы пришли к единодушному решению бой в Северной Таврии принять. Это была последняя ставка. Всякое другое решение предопределяло неизбежный конец.

В ночь на 2 октября я выехал в Севастополь. Перед самым отходом поезда из Мелитополя было получено донесение о налете прорвавшейся конницы красных на Б. Токмак. Здесь противник захватил часть обозов и взорвал восемь вагонов со снарядами. В Б. Токмаке находился проездом в Донской корпус донской атаман генерал Богаевский. Он едва не был захвачен в плен и должен был бежать пешком со своим адъютантом. На рассвете противник, преследуемый нашей воздушной эскадрильей, поспешно отошел.

В Севастополе ждало меня известие о подписании мира поляками. Мир заключен был между советской Россией и Украиной с одной стороны и Польшей с другой и признавал независимость Украины и Белоруссии. Обе стороны отказывались от возмещения расходов. Польша получала вознаграждение за имущество, вывезенное начиная с 1 августа 1914 года. Договор о прелиминарных условиях мира подписан был еще 29 сентября (12 октября), и интервью польского дипломатического представителя, помещенное в газетах 1 октября, было дано уже п о с л е подписания мирного договора. Поляки в своем двуличии остались себе верны.

В широких слоях населения известие о заключении Польшей мира не произвело особого впечатления. Большинство, по-видимому, не отдавало себя отчета о значении этого обстоятельства для нашей борьбы. Столь же мало учитывали, по-видимому, и неуспех нашей заднепровской операции. Сообщенные сводкой ставки сведения о захваченных нами за пятидневную операцию трофеях – 13 500 пленных, 27 орудий, 6 бронеавтомобилей и 1 бронепоезд – исключали в представлении населения возможность общего неуспеха. С своей стороны мною было сделано все, чтобы неудача операции не получила бы широкой огласки. Теперь более чем когда-либо необходимо было поддержать за границей уверенность в прочности нашего положения.

4 октября состоялось последнее заседание финансово-экономического совещания в моем присутствии. Я благодарил членов совещания за помощь их правительству юга России и выразил уверенность, что по отъезде за границу члены совещания будут помогать русскому национальному делу. Упомянув о тяжелой борьбе, которую нам приходится вести, о лишениях, которые испытывает армия, я вскользь заметил, что значительное превосходство противника, получившего ныне возможность бросить на нас все свои силы, и острый недостаток в снабжении может заставить нас отойти в Крым, «но в дальнейшем, оправившись и отдохнув, мы вновь возобновим борьбу». Предвидя возможность неблагоприятного исхода предстоящего решительного сражения в Северной Таврии, я исподволь подготовлял к этому.

5 октября финансово-экономическое совещание закончило свою работу, наметив ряд практических мероприятий в разных областях финансового и промышленного дела и вынеся резолюцию, что в небывало тяжелых условиях нашей работы правительство юга России достигло значительных успехов и шло единственно правильным путем.

Р е з о л ю ц и я с о в е щ а н и я.

«Созванное правительством юга России финансово-экономическое совещание, закончив рассмотрение вопросов, предложенных на его обсуждение, а равно возникших при ходе его работ, считает своим долгом сделать из всех данных, сообщенных ему правительством и полученных им от местных торгово-промышленных организаций, следующий заключительный вывод:

Общее экономическое положение земель, занятых Русской армией, оказывается, при непосредственном соприкосновении с действительностью, несравненно лучшим, нежели это представляется в западной Европе, не только иностранцам, но даже и проживающим там русским людям.

Производительные силы края и платежные силы населения используются в настоящее время скорее недостаточно и с избытком покрывают текущие расходы управления.

Средства нужны лишь для покрытия чрезвычайных военных издержек и в особенности для снабжения армии, крепкой духом, идущей к близкой окончательной победе и нуждающейся исключительно в материальном снаряжении и обмундировании. Для этой цели необходимо обеспечить заграничные кредиты, что ускорит торжество над противником и откроет возможность в дальнейшем, вместе с расширением территории, прочно укрепить финансовое положение. Тогда же возможно будет устранить то единственное ограничение свободы частной торговли, которое введено ныне правительством для вывоза зерна за границу, в обмен на валюту. Соглашаясь с невозможностью по обстоятельствам военного времени ныне же снять это ограничение, совещание высказывает уверенность, что недалеко то время, когда правительство и в этой области осуществит признаваемую им самим необходимость открыть полный простор свободному соревнованию и частной инициативе.

В заключение финансово-экономическое совещание не может не преклониться перед громадностью того труда, того военного и гражданского подвига, который совершается ныне правительством юга России, и перед достигнутыми им в короткий срок успехами: в крае, опустошенном войной и большевицкими приемами управления, быстро крепнут основы свободной хозяйственной жизни и обновленного гражданского строя».

В тот же день у меня был ужин в честь участников совещания. С речами выступали: П.Л. Барк, В.П. Рябушинский, В.И. Гурко, НА. Ростовцев, граф П.Н. Апраксин и И.И. Тхоржевский. Блестящую, исключительную по силе речь произнес В.П. Рябушинский.

6 октября я получил телеграмму атамана Семенова, ставшего во главе борьбы на Дальнем Востоке:

«Оценив настроение казаков, инородцев и крестьян, населяющих российскую восточную окраину, я пришел к неуклонному решению, во имя блага родины, не только признать вас как главу правительства юга России, но и подчиниться вам, на основаниях преемственности законной власти, оставаясь во главе государственной власти российской восточной окраины, главного командования и выборным походным атаманом казачьих войск – Забайкальского, Амурского, Уссурийского и перешедших на ту же территорию во главе с их войсковыми правительствами – Енисейского, Сибирского, Оренбургского и Башкирского.