Лорел Гамильтон - Голубая луна

• Название: Голубая луна
• Автор: Лорел Гамильтон
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018736-Х, 5-9577-0426-1

Анита Блейк. Охотница на вампиров, преступивших закон. Героиня одной из легендарных вампирских саг нашего столетия — саги, созданной Лорел К.Гамильтон.

Миллионы фанатичных поклонников...

Десятки сайтов в Интернете...

Лорел Гамильтон — звезда `вампирского` романа!

---

Я прижалась лбом к оконному стеклу. Медленно колыхались занавески на ночном ветерке.

— А Ричард знает, что Жан-Клод в каком-то смысле инкуб?

— Не думаю, — ответил Дамиан.

Ветер дохнул силой; я почти учуяла ее, как запах озона. От нее у меня волосы на шее поднялись дыбом. Это был не вампир и не оборотень, и я узнала, что это: некромантия. Кто-то очень неподалеку использовал силу, очень похожую на мою.

Я повернулась к Дамиану:

— Слуга-человек Колина — она тоже некромант?

Он пожал плечами:

— Не знаю.

— Черт!

Я потянулась силой наружу, ища Ашера. Сила коснулась его и была отброшена назад, вон, прочь. Я бросилась к двери.

Дамиан кинулся за мной, спрашивая на ходу:

— Что? Что случилось?

Браунинг уже был у меня в руке, когда я выбежала во двор. Дамиан увидел их раньше меня и показал рукой. Слуга Колина стояла на опушке, почти скрытая тенью деревьев. Ашер от нее в нескольких ярдах — на коленях.

Я стала стрелять еще на бегу. Пули прошли мимо, но вывели женщину из сосредоточения, и я снова ощутила Ашера. Жизнь вытягивали из него, как рыбу на спиннинге. Я ощутила, как кровь стучится ему в кожу, пульсируя, сердце прыгает в груди, как зверек в клетке, пытаясь высвободиться, и к ней рвалось его сердце, будто она могла вытащить его из груди на расстоянии.

Я заставила себя остановиться и начала смотреть вдоль руки, и тут ощутила над собой движение. Я подняла глаза. Бледное лицо Барнаби пикировало на меня хищной птицей, и тут Дамиан взмыл ему навстречу, и они покатились по небу, сцепившись в борьбе.

Отсюда мне уже было видно лицо Ашера. У него кровь текла отовсюду: из ушей, из носа, изо рта. Лицо превратилось в кровавую маску, одежда пропиталась кровью. Он упал на четвереньки.

Я выстрелила в эту женщину — дважды, в грудь. Она медленно опустилась на колени, удивленно глядя на меня. И я услышала ее слова:

— Нам не разрешается убивать слуг друг друга.

— Если бы Колин не знал, что я могу тебя убить, он бы пришел сам.

Здесь она почему-то улыбнулась и сказала:

— Надеюсь, что он умрет со мной. — И свалилась на траву лицом вниз. Даже при лунном свете видны были выходные отверстия, зияющие, как пасти.

Ашер так и стоял на четвереньках, и кровь капала у него изо рта. Я склонилась рядом, тронула его за плечо.

— Ашер, Ашер, ты меня слышишь?

— Я думал, это ты, — сказал он голосом, хриплым от субстанций, которых никогда не бывает в живом горле. — Я думал, это ты меня зовешь.

Он харкнул кровью на траву.

Я поглядела в небо и не увидела и следа Дамиана и Барнаби. Я стала орать и звать на помощь, и никто мне не ответил.

Тогда я обняла Ашера, и он свалился ко мне на колени. Я держала его на руках, насколько он там помещался. Чтобы его слышать, мне пришлось наклониться к самому его рту.

— Я думал, ты меня зовешь в ночь на свидание. Правда, смешно?

И он закашлялся так, что мне стало трудно его держать. Изо рта полилась кровь и какая-то гуща. Я держала его, а он выхаркивал на траву свою жизнь, и я крикнула:

— Дамиан!

Донесся чей-то дальний крик, но и все.

— Ашер, не умирай, прошу тебя, не умирай!

Он снова закашлялся, и изо рта его вылетел темный сгусток. Кровь текла почти непрерывным ручьем. Я дотронулась до него, и он был холодный на ощупь.

— Если ты попьешь из кого-нибудь из наших оборотней, тебя это спасет?

— Если быстро, то да.

Голос его был тихим и хриплым.

Я тронула его лоб и отняла руку в холодной испарине.

— Тебе очень больно?

Он будто не слышал, говоря очень тихо:

— Знай, Анита, что когда я увидел себя твоими глазами, это исцелило мое сердце.

У меня горло перехватило слезами:

— Ашер, не надо!

Из его глаза выкатилась капля чистой крови.

— Будь счастлива со своими двумя любимыми. Не совершай той ошибки, что мы с Жан-Клодом сделали столько лет назад. — Он окровавленной рукой дотронулся до моего лица. — Будь счастлива в их объятиях, ma cherie.

Глаза его затрепетали. Если он упадет в обморок, мы можем его потерять. И только стрекот цикад и шум ветра, никого больше. Куда все, к черту, подевались?

— Ашер, не отключайся!

Глаза его снова задрожали, открываясь, но перед ними явно все расплывалось. Сердце его замешкалось, пропустило удар. Он мог бы жить и без сердцебиения, но я знала, что на этот раз, когда остановится сердце, все кончится. Он умирал. Никки слишком изломала его изнутри, чтобы он мог исцелиться.

Я подняла правую руку к его губам:

— Возьми мою кровь.

— Пить из тебя — это значит дать тебе над собой власть. Я не хочу быть твоим рабом даже больше, чем был до сих пор.

Я уже плакала, и слезы жгли меня.

— Не дай Колину тебя убить! Прошу тебя, не дай. — Я прижала его к себе и зашептала: — Не покидай нас, Ашер. — Это была мысль Жан-Клода за много миль отсюда, его страх потерять Ашера. — Не покидай нас, хотя бы сейчас, хотя бы сейчас, когда мы вновь тебя обрели. Tu es beau, mon amour. Tu me fais craquer.

Он улыбнулся по-настоящему:

— Значит, я разбиваю тебе сердце?

Я стала целовать его щеку, его лицо, и плакала, роняя жаркие слезы на грубые рубцы.

— Je t'embrasse partout. Je t'embrasse partout. Я тебя целую с ног до головы, mon amour.

Он посмотрел на меня:

— Je te bois des yeux.

— Да не пей ты меня глазами, черт побери, пей ртом!

Я зубами сорвала с руки бинты и прижала голую холодную кожу к его губам.

— Je t'adore, — прошептал он, и клыки вонзились мне в запястье. Губы сомкнулись на коже, горло судорожно дернулось, глотая. Я глянула в эти бледные глаза, и что-то у меня в голове разошлось как занавес, упал какой-то экран. На миг это была непрерывная боль, почти тошнотворная, потом осталось лишь расходящееся тепло. Даже не было времени испугаться. Ашер накатился на мое сознание как теплая океанская волна, приятная, ласкающая. Он хлынул поверх меня колющим кожу, захватывающим дыхание приливом, и отхлынул, оставив меня влажную, ловящую ртом воздух. Потом Ашер нагнулся надо мной и бережно положил на траву.

Я лежала, глядя в никуда, отдавшись ощущениям своего тела. Никогда я не позволяла ни одному вампиру так с собой поступать, никогда не давала похитить мой разум одновременно с кровью. Я даже не знала, что Ашер может это сделать. Сделать со мной.

Он поцеловал меня в лоб.

— Прости меня, Анита. Я не знал, что могу охватить твой разум. Не думал, что хоть один вампир на это способен. — Он глядел мне в лицо сверху вниз, высматривая реакцию. У меня пока что ее не было. Он отодвинулся, чтобы яснее меня видеть. — Я боялся, что ты будешь владеть мною, как владеешь Дамианом, если я стану пить твою кровь, не пользуясь своей силой. Я попытался снять твой щит, сломать твои барьеры, но я это сделал, чтобы защитить себя от твоей силы, я не думал, что могу пробить столь несокрушимые стены.

Он потянулся рукой к моему лицу, остановился, и рука его упала на колени.

— Метки, привязывающие тебя к Жан-Клоду, защищают тебя от него. Но он никогда не был в этом так искусен, как я. Мне следовало об этом подумать.

Я просто лежала, наполовину летая. Все было нереально. Я не могла думать, не могла говорить.

Он взял мою руку и прижал к своей изуродованной щеке.

— Я ушел, как только понял, что случилось. Это было, как бы сказать — быстрячок. Лишь намек на то, что это могло бы быть. Пожалуйста, Анита, поверь мне.

Он встал, и я не смогла проследить за этим движением. Я лежала на земле и пыталась думать.

Возле меня присел Джейсон. Я уже достаточно пришла в себя, чтобы задуматься, откуда он тут взялся. Он же не был у Марианны. Или был?

— Это у тебя первый раз? — спросил он.

Я попыталась кивнуть, но не смогла.

— Теперь ты понимаешь, почему я с ними, — сказал он.

— Нет, — ответила я, но голос был таким чужим и далеким, что я его сама не узнала, — Нет, не понимаю.

— Ты это почувствовала. Ты плыла на этой волне. Как можно это не любить?

Я не могла объяснить. Это было чудесно, но когда радость начала меркнуть, из глубин поднялся страх такой большой и черный, что мог весь мир собой залить. Это было потрясающе, и это был всего лишь «быстрячок», как сказал Ашер. Но большего я от Ашера не хотела ни за что. Потому что если это окажется еще лучше, я всю оставшуюся жизнь буду гоняться за очередной дозой. А Жан-Клод не может мне ее дать. Метки мешают ему подчинить мой разум. Это одна из тех вещей, что определяют разницу между слугой и рабом. Никогда мне не получить этого от Жан-Клода, никогда. А я этого хочу. Секунду назад я не хотела, чтобы Ашер умер. Теперь я уж и не знала...

Ашер вернулся и оказался рядом. Мы посмотрели друг на друга. В темноте появились и другие, кто-то с фонарем посветил на меня. Я прищурилась на свет, почти ослепнув. Свет потом остановился на лице Ашера, подчеркнув красные следы слез.

— Анита, не надо меня ненавидеть. Я не вынесу твоей ненависти.

— Я не ненавижу тебя, Ашер, — сказала я хриплым тяжелым голосом с легкой золотой каемкой радости. — Я тебя боюсь.

Он стоял надо мной, и слезы стекали по его лицу, по красноватым следам на гладкой коже левой стороны. На той стороне они терялись в шрамах и собирались красноватыми пятнами на мертвой коже.