Николай Наволочкин - Амурские версты

• Название: Амурские версты
• Автор: Николай Наволочкин
• Издательство: Хабаровское книжное издательство
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1983

В книге рассказывается о заселении и освоении Приамурья, о тяжком, порой самоотверженном труде солдат-линейцев, закладывавших по Амуру первые селения. Книга написана на документальной основе, она убедительно подтверждает территориальный приоритет России на амурской земле.

---

Отверстие оказалось нешироким, попасть в пещеру можно было только ползком. Зато сама пещера, наверно, постепенно вымытая большой водой, оказалась довольно просторной. Двоим в ней можно было свободно сидеть и лежать. А самое главное, здесь было тихо.

— Ну, парень, — отдышавшись, сказал Кузьма, — и как ты ее разглядел. А я ведь думал, что конец нам с тобой приходит.

— Теперь ночь как-никак скоротаем, — довольно сказал Михайло, обшаривая пещеру. — Вот бы дровишки здесь оказались.

Но, кроме мелких камней, в пещере ничего не было.

— Ладно, — опять сказал Михайло, — ты тут сиди, а я пойду, сучья поищу.

— Может, не надо, а то заблудишься.

— Не заблужусь!

Леший покряхтел и вылез наружу. Не возвращался он долго. Кузьма стал беспокоиться. И заблудиться может солдат, и ногу себе повредить, да мало ли что. Несколько раз он высовывался из лаза и кричал. Звал Лешего и прислушивался, но, кроме воя расходившегося бурана, в ответ ничего не доносилось. Наконец в пещеру просунулся Леший и бросил к ногам Кузьмы несколько сучьев.

— В одну сторону сходил, нет сухих дров. Теперь пойду в другую, а ты сиди.

Кузьма засунул руки за пазуху, отогрел их немного и решил запалить хоть маленький костерок. Он сложил сучья, подложил под низ самые мелкие. Вынул из ранца и засунул под них последнее письмо старшего брата, полученное еще в Шилкинском заводе. Хоть и жалко было, да что поделаешь. Свой кремень Кузьма потерял. Он оторвал лоскут подклада от шинели, натер его порохом и положил на полку замка ружья. Спустил курок, порох вспыхнул и воспламенил тряпку.

Это был проверенный в походах способ. Загоревшейся тряпицей Кузьма поджег бумагу, и пока она разгоралась, стянул сапог и достал солому, служившую ему стелькой. Пучок соломы поддержал огонь. Задымили, загорелись мелкие сучья, осветив каменистый свод небольшой пещеры. Сразу стало веселей. А там и Леший приволок вывороченную из-под снега коряжину. Он бы ее не заметил, да, на счастье, запнулся за нее, перешагивая сугроб.

— Ладно, — сказал он, протягивая к костру руки. — На ночь дров нам не хватит, так хоть обогреемся.

Воздух в пещере быстро нагревался. А в двух шагах от костерка бушевал буран. Он поворачивал тянувший наружу дым и бросал его назад в пещеру. Солдаты кашляли, вытирали слезы, но были довольны: спасены, буран пересидеть можно. А не найди Леший пещеру — пропали бы.

Так у костерка, экономя сучья, они пересидели буранную ночь. Зато, как бы в награду за испытание, на следующий день Кузьма и Михайло неожиданно вышли к большому стойбищу. Десятка полтора жилищ, амбарчики и вешала для вяленья рыбы открылись солдатам, когда они обогнули заросший лесом мысок. Все эти строения располагались на высоком берегу. Поднимаясь по утоптанной тропе к стойбищу, солдаты услышали сердитые крики, возбужденные голоса, плач, ожесточенный собачий лай, чьи-то стоны.

— Что это у них? Может, помер кто или зверь охотника задрал? Пойдем-ка поскорей! — сказал Леший.

— Не торопись, давай сначала посмотрим, — остановил товарища Кузьма.

Они поднялись на бугор и, прячась за невысокими дубками, стороною от тропы вышли к стойбищу. Выглянув из-за деревьев, Леший присел и махнул Кузьме, чтобы тот подошел поближе.

— Ты посмотри, посмотри, что они тут вытворяют, — шепнул он.

Кузьма выглянул из-за спины Лешего и увидел поваленного на землю гольда, которого избивали палками двое маньчжур, а может, китайцев. Рядом на нарте, на ворохе пушнины, сидел еще один дородный маньчжур и что-то сердито кричал стоявшим в стороне перепуганным жителям стойбища. Еще два маньчжура волокли к месту расправы старого плачущего гольда.

— Маньчжур-то всего пять, а жителей вон сколько, — опять сказал Леший, — а боятся, не перечат…

В это время палка в руках одного из маньчжур обломилась, он схватил вторую и так ударил лежащего на снегу охотника, что тот, до этого только стонавший, закричал. Маньчжур, восседавший на нарте, захохотал, и Леший не выдержал.

— Ну, берегись! — воскликнул он и выскочил из кустов.

Кузьма кинулся за ним. А богатырь солдат уже схватил за шиворот обоих маньчжур, избивавших гольда, приподнял их и стукнул друг о друга. После этого он швырнул их на землю и направился, расставив руки, к главному маньчжуру. Тот от неожиданности и страха перекувыркнулся через нарту, и перед Михайлом оказались его ноги. Михайло ухватился за них и вниз головой приподнял маньчжурского начальника над нартой, хорошенько встряхнул его и бросил лицом в снег.

Маньчжуры, тащившие старика, отпустили его и отбежали в сторону, а те, с которыми Михайло уже расправился, все еще ползли ногами вперед в разные стороны, боясь подняться.

Кузьма за это время подбежал к нарте и поднял свалившиеся с нее неуклюжие кремневые ружья.

Все происшедшее ошеломило и маньчжур, и жителей стойбища. Наступила тишина, в которой слышалось только постанывание и кряхтение вставшего сначала на карачки, а потом севшего на снег толстого маньчжура.

— За что это они вас? — спросил Михайло.

Гольды, со страхом уставившись на него, молчали.

— За что били-то, спрашиваю? — повторил солдат.

— Не понимают они тебя, — сказал Сидоров.

— Тьфу ты, и правда, — снимая шапку и вытирая лоб, согласился Леший и задал свой вопрос по-гольдски.

Маньчжуры уже оправились от неожиданного нападения и собрались возле своего начальника. Он что-то буркнул, и двое из них осторожно пошли к Сидорову, показывая руками, чтобы он отдал им ружья.

Кузьма отрицательно замотал головой, и маньчжуры отступили.

Гольды в ответ на вопрос Михайлы чуть ли не все разом начали жаловаться. Из их восклицаний солдат понял, что маньчжуры уже второй раз в этом году отбирают у них всю пушнину.

— Только пришли с охоты, а они тут…

— Всю добычу забрали!

— Мало показалось, бить начали.

Жалуясь, гольды в то же время робко поглядывали на своих обидчиков.

Толстый маньчжур, по-видимому, знавший местный язык, сердито закричал, и гольды сразу притихли.

— Что он крикнул? — спросил Кузьма.

— Чтоб молчали, — ответил Леший и повернулся к маньчжурам. — Сейчас я с ними покумекаю.

Короткая речь Михайлы даже Кузьме наполовину оказалась понятной. Гольдские слова Леший перемеживал крепкими русскими ругательствами, а под конец поддал коленкой так, будто саданул невидимого противника ниже спины. Толстый маньчжур пытался что-то возразить, но Михайло замахал руками, указывая на левый берег. После этого маньчжуры сразу стали собираться. Двое из них начали запрягать в нарту собак, двое других укладывать и увязывать свалившуюся с нарты пушнину. Их начальник, почтительно улыбаясь, принялся о чем-то просить Михайлу.

— Отдай им, Кузьма, ружья, — сказал Леший. — Хотя нет, погоди, мы у них сначала пушнину заберем.

— А ну, у кого что маньчжуры отобрали, забирайте обратно, — сказал он по-гольдски.

Жители нерешительно топтались на месте, переглядывались, но подойти к нарте боялись.

— Эй, начальник, — крикнул тогда Михайло маньчжуру, — верни-ка пушнину, которую здесь отобрал. Разбойник ты, мать твою так… — добавил он уже по-русски.

Дородный маньчжур сам сбросил с нарты почти половину собранной им пушнины.

— Вот, это другое дело! Теперь, Кузьма, отдай им фузеи.

Кузьма бросил подскочившим маньчжурам ружья. Толстяк маньчжур, запахнувшись в шубу, уселся на нарту, крикнул на собак, и те побежали вниз по тропе. За нартой потрусили остальные маньчжуры.

— Разбирай шкурки-то! — опять распорядился солдат.

Охотники, поглядывая на удалявшуюся нарту, один за другим робко подходили к брошенной на снег пушнине и выбирали каждый свою.

— Что это ты, Леший, говорил ему по-гольдяцки, а ругался по-нашему? — смеясь, любопытствовал Кузьма.

— Так не умею я по-гольдяцки-то ругаться, — улыбался и Михайло, — вот и пришлось по-русски. А сказал я ему, что посланы мы с тобой, Кузьма, за порядком смотреть. Чтобы никто не мог гольдей обижать. И еще велел ему на наш берег не ездить, пусть на своем грабит.

— Мы уйдем — вернется…

— Я его упреждал. Вернешься, мол, сам тебе коленкой под зад поддам.

С этого момента два линейных солдата стали самыми желанными гостями в стойбище. Их потчевали в жилище старика, которого они спасли от расправы. Туда собрались, наверно, все взрослые жители стойбища. Узнав, куда держат путь солдаты, охотники пообещали доставить их до устья реки, по которой, как они говорили, можно добраться до горного перевала, а уж потом спуститься и к морю.

Отоспавшись в тепле, Сидоров и Леший утром отправились в путь уже на нартах. Дали им две самые выносливые упряжки собак, а сопровождать их поехали лучшие охотники.

Вот и катятся нарты по замерзшей Уссури. Радуются солдаты.

— Не спишь, Кузьма! — окликает товарища Михайло.