Франц Меринг - История войн и военного искусства

• Название: История войн и военного искусства
• Автор: Франц Меринг
• Издательство: Издательство Полигон
• Жанр: История
• Год: 1999
• ISBN: 5-89173-056-1

В книгу вошли очерки и отдельные главы из трудов Ф. Меринга, в которых освещается эволюция военного искусства, начиная с греко-персидских войн до наполеоновских. Для российского читателя будет необычным то, что историю ряда войн автор рассматривает с позиции Пруссии и ее национальных интересов. Но эта позиция Ф. Меринга делает книгу еще более увлекательной, захватывающей. Она рассчитана на широкий круг читателей и, несомненно, не оставит их равнодушными, пробудит еще больший интерес к военной истории.

---

На следующий день пал таким же позорным образом Кюстрин, другая крепость на Одере. Она была также вполне снабжена орудиями и боевыми припасами, продовольствие было заготовлено на 3 месяца; гарнизон имелся в достаточном количестве — 2400 чел., из них 1600 вполне боеспособных; комендантом был полковник Ингерслебен, который точно так же не выждал ни одного пушечного выстрела и сдал крепость тотчас же, как только авангард французской дивизии показался невдалеке от нее; даже мольбы жены, удерживавшей его, когда он хотел отправиться через Одер к французам, и молившей «не делать несчастной свою семью», не могли помешать ему броситься очертя голову в омут позора. На военном совете, правда, энергично протестовал один смелый инженерный лейтенант. Гарнизон тоже волновался. Артиллеристов пришлось насильно уводить от орудий.

8 ноября капитулировал Магдебург после слабой бомбардировки 4-го и 5-го числа. Комендант Клейст был старик 73 лет, истый прусский юнкер, хваставшийся еще 1 ноября, что он не сдаст крепости, хотя бы у него носовой платок загорелся в кармане. Уже 6-го он вступил в переговоры с врагом, хотя Магдебург при серьезной защите мог быть взят только правильной осадой. Правда, и в этой сильнейшей и важнейшей крепости многого не хватало; так, например, почти отсутствовала кавалерия и совершенно не было минеров. Упустили из виду доставить в город скот, к чему в богатой местности правого берега Эльбы и при наличии времени было достаточно возможности; во всяком случае в хлебе и муке недостатка не было.

Армия Наполеона I: старший сержант саперов и барабанщик фузилеров линейной пехоты 1809 г., сапер императорской Старой гвардии 1812 г.

Не все офицеры гарнизона были так трусливы, как комендант, а многие из них хотели «убить старую собаку — генерала». Клейст не посмел созвать настоящий военный совет, на который имели бы доступ все штаб-офицеры гарнизона; он собрал лишь присутствовавших в городе генералов, но и тем он не дал возможности высказаться, резко отклоняя их предложения и официально приказав подписать протокол, которым постановлялась капитуляция. В руки врага попали 22 000 чел. всех родов оружия, 20 генералов, 800 офицеров, 700 пушек, миллион пудов пороха, 80 000 снаряженных бомб, железо в изобилии, понтонный парк, масса знамен и штандартов.

Подобным же позорным образом капитулировали в Ганновере Гаммельн, Швейдниц в Силезии и т. д. Исключения из этого правила патентованной трусости были очень редки: Козель в Силезии, Грауденц в Восточной Пруссии и особенно Кольберг в Померании. Здесь командовал Гнейзенау, человек около 50 лет, бедняк по происхождению, просидевший в течение десятилетий в маленьких гарнизонах, но сохранивший себя свежим благодаря умственной работе и прозванный за это в насмешку пустоголовым юнкерством «военачальником из Капернаума»; это был после Шарнгорста единственный офицер во всем войске, понимавший новую военную тактику французов и умевший применять ее на практике.

Позднее, когда забывшие честь и нарушившие присягу коменданты крепостей были привлечены к ответственности благодаря главным образом настояниям Шарнгорста, все они делали лживые ссылки на гуманные соображения, которыми они будто бы руководствовались. Отсюда современные юнкера вывели сказку, что фридриховское войско было слишком изнежено просвещением и гуманностью. Как будто в пустые черепа Ингерслебена, Клейста и Ромберга хоть когда-нибудь западала тень мысли Канта, Лессинга или Шиллера!

7. Поход в Восточную Пруссию

Борьба, которая велась в прусских областях восточнее Вислы от декабря 1806 до июня 1807 г., была борьбой между французами и русскими, в которой пруссаки играли совершенно подчиненную роль; они выставили небольшое вспомогательное войско для русских и защищали с помощью русских крепость Данциг. В других местах их участие было чисто пассивным; Восточная Пруссия была опустошена самым ужасным образом, и русскими еще более, чем французами.

Въезд Наполеона I в Берлин в 1806 г.

Гравюра работы Югеля с картины кисти Вольфа

Рассматривать поход в Восточной Пруссии как продолжение похода в Тюрингии гораздо более правильно в хронологическом, чем в историческом отношении. В Тюрингии феодальное, насквозь прогнившее государство было разбито наследником буржуазной революции; перед французским народным войском, по хвастливому, но не лживому изображению Наполеона, прусское наемное войско исчезло, как утренний туман перед солнцем. В Восточной Пруссии завоевательная тенденция буржуазной революции столкнулась с дикими захватническими стремлениями азиатской деспотии. Французские и русские войска уже не раз боролись друг против друга в революционных войнах, но на итальянской, швейцарской и моравской почве; так — с глазу на глаз — они еще никогда не встречались, как это случилось теперь, когда французское войско стояло у русской границы.

Обе стороны были охвачены жутким чувством, что здесь сталкивались противники, которые были непобедимы друг для друга. Французские войска еще никогда не сражались в таких суровых и негостеприимных местностях; искусство их стрелков, умевших сбивать своим метким огнем тонкие и длинные линии наемного войска, было бессильно против крепких, бесконечных рядов сплоченных масс русской пехоты, привычной ко всем невзгодам северного климата; Наполеон был принужден до известной степени возвратиться к старому, отвергнутому им методу войны, расположив свои войска на зимних квартирах и начав брать крепости, находившиеся у него в тылу. С другой стороны, у русского правительства пропала всякая охота играть с огнем революции, как только французское войско встало на границе России. Русское правительство не только боялось восстаний в прежних польских владениях, но еще более оно боялось того, что Наполеон далеко в глубине страны может побудить к восстанию русский народ, если он перейдет границы и пообещает свободу крепостным крестьянам.

По численности французское войско далеко превосходило прусско-русское: около 140 000 против 105 000. Еще больше была разница в управлении; военному гению Наполеона в русском главном командовании противостоял совершенно посредственный фронтовик — генерал Бенигсен, по рождению ганноверец, обязанный своим званием тому боязливому отвращению, которое он внушал как убийца царя Павла сыну своей жертвы. В январе 1807 г. он совершил неудачное наступление на французские зимние квартиры; Наполеон по своему обыкновению, хотел воспользоваться случаем, чтобы отбросить сильным ударом русско-прусские войска до русской границы или же за нее. Однако после первого отступления Бенигсен дал битву при Прейсиш-Эйлау. 7 и 8 февраля битва разыгралась с такой жестокостью, как, пожалуй, еще никогда в это полное боев время; правое крыло русских уже заколебалось, и как раз в момент, когда его надо было поддержать, появились прусские вспомогательные войска в 6000 чел., которыми официально командовал слабоумный юнкер Лесток, фактически же Шарнгорст. Сражение осталось нерешенным, это было первое сражение, которое не выиграл Наполеон, и хотя он в своем бюллетене выдал его за победу, бумаги на парижской бирже упали после него, как после поражения.

Через 5 дней после этого французский император послал генерала Бертрана к прусскому королю и предложил ему мир. По его словам, он хотел положить предел несчастьям страны и восстановить прусскую монархию, которая была необходима для спокойствия Европы, как срединное государство; он теперь не придает никакой ценности Польше, с тех пор как ее знает; как только мир будет заключен, он выведет свои войска из прусских провинций. Король дал, однако, отрицательный ответ; он останется верен своим союзникам, как русским, так и англичанам, с которыми он только что заключил договор.

В патриотических историях этот поступок фигурирует как разительное доказательство «корсиканского вероломства» и «прусской верности». При этом утверждается, что Наполеон хотел коварным образом приобрести прусскую помощь, чтобы сначала разбить Россию, а затем еще более жестоко расправиться с Пруссией, но что он нашел при этом достойный отпор в рыцарском образе мыслей прусского короля. Нельзя понять, какое значение могло иметь для французского императора прусское вспомогательное войско в количестве нескольких тысяч человек при том численном превосходстве, которым он обладал и без этого. Победа в сражении не вызывала в нем сомнений, так как в лучшее время года он мог привлечь неизмеримо большие силы, чем изнуренные вконец русские и пруссаки. Настоящие трудности, которые ему надо было преодолеть, заключались в другом; их нельзя было устранить теми тайными соображениями, которые он мог иметь, делая свое мирное предложение; их можно было устранить лишь тем путем, на который он открыто вступил, сделав свое предложение.