Ксения Курякова - По лестнице

• Название: По лестнице
• Автор: Ксения Курякова
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Мам! Смотри, что Володя наделал.

На кухне в куче рассыпанного на полу сахара сидит счастливый малыш. Такого вкусного завтрака в его годовалой жизни еще не было.

Сборы на прогулку. Долгие, суетные. Выкатив на улицу коляску, мама наклоняется, чтобы застегнуть молнию на сапогах. Тут только замечает, что Степан вышел в тонких демисезонных ботиночках.

- Ты с ума сошел? У тебя насморк!

Возвращаясь с детской площадки, дети застывают перед затормозившей рядом машиной. Из нее, прихватив длинные полы, выскакивает с сигаретой в зубах Дед Мороз. Направляется к магазинчику.

- Так значит, Дед Мороз все-таки существует, - произносит пораженный Степа.

- Да, тебя обманули. Пойдем скорее домой.

- Мне ноги мешают ходить, - устало говорит Маша.

Дома Степа напоминает о ножике.

- Можно мне получить на Новый год перочинный нож?

Мама молча раздевает малыша, ставит на плиту кастрюлю.

- Мойте руки.

- Ну, так можно?

Мама чистит луковицу.

- Люблю, когда не отвечают, - говорит Степа. - Значит, могут еще разрешить...Смотри, мам, пена из кастрюли лезет!

Мама бросается к плите.

После обеда Степа засыпает у себя на втором ярусе. Маша красит гуашью альбомный лист.

- Мама, это у меня фон такой.

- Нарисуй что-нибудь на этом фоне.

Маша выводит круг.

- Это все?

- Да. Это цирк, где разные звери выступают. Они сейчас все спят.

Характерное объяснение. Когда не получалось сделать на аппликации солнце, дочь сказала, что оно

"высоко-о-о в небе".

- Мама, включи мне кассету "Хрустальная туфелька".

- А что ты поняла в этой сказке?

- М-м-м... У хрустальной туфельки было две дочки.

- Понятно. Может, тогда лучше что-нибудь попроще включить? "Красную шапочку", например?

Вечером оказывается, что у Степы высокая температура.

- Машка меня заразила гриппом.

Дочь, действительно, только что оправилась от болезни.

- Теперь я новогодний праздник пропущу из-за нее, - злобно сокрушается брат.

- Успокойся. Тебе передадут подарок.

Степа несколько оживляется.

- А Дедом Морозом будет наш физрук. Мне Сашка сказал... Интересно, какой будет подарок?

Наверное, что-нибудь физкультурное. Мячик, может.

Весь вечер мама лечит Степу. Он принимает теплую ванну. Пьет клюквенный чай. Категорически отказывается от очистительной клизмы. Кое-как смиряется с холодным обтиранием. Температура все равно очень высокая.

Мама достает из холодильника жаропонижающие свечи. Маша, увидев это, вслух размышляет:

- Сначала эти свечи вставляли мне, а теперь я подросла, и их вставляют Степашке.

В комнате больной с мокрой тряпкой на лбу тихо постанывает.

- Мам, Маша сегодня хорошая, она за мной ухаживает, огрызки мои таскает... Почитай

что-нибудь.

- Сейчас. Володю покормлю только.

- Мам, я тоже голодная. Свари ужин... Свари жареную картошку.

Когда все уже распределились по своим кроваткам, мама берет в руки книгу "Сказки и легенды".

- Не-е-ет, я это не хочу. Эта книга какая-то языческая.

- Ты что? Это старинная народная культура. Люди ведь и до Христа кое-что понимали.

- А что они понимали?

- Понимали, что с ними беда, что Бога они потеряли и сами найти не смогут. Ждали, что он

придет к ним... Ты слушаешь?

- Угу.

- Ты все про Новый год твердишь. А настоящий праздник - Рождество. День рожденья Бога на земле. Его к нам возвращение.

- И почему все-таки эта жизнь так устроена? Пожить бы, да и все. Без рая и ада.

- Ну как же жить, если Бога и вечности нет? Пока все хорошо, еще можно терпеть. А когда

что-то плохо, то жизнь становится нестерпимой, если ты не веришь в Бога и вечность. Как тогда нам выносить все наши болезни, недостатки, ссоры?

- Мне бы ножик перочинный, - слабым голосом говорит засыпающий Степа.

x x x

День солнечный. Легкий морозец. Дети резвятся на горке. Мама бродит вокруг коляски, листая журнал. Останавливается на статье о молодой художнице. Привлекательны не столько репродукции картин, сколько фото героини этой публикации. Красивая, одухотворенная, в окружении столь же красивых троих детей. Мама пробегает глазами печатный текст. Спотыкается на рассуждении о том, что художница эта как бы разрушает своим положительным примером сложившееся представление о том, что многодетная мать обычно бывает нищенкой с протянутой рукой и бледными болезненными детьми или же, вообще, алкоголичкой. Озябшими руками мама сует журнал под бок спящему Володе и начинает подозрительно приглядываться к Степе с Машей.

- Степа, у тебя варежки уже мокрые?

Степа, остановившись, разглядывает руки.

- Они насквозь... сухие.

Убегает. Маша, видимо, устала и замерзла. Пора домой.

Мимо проходит знакомая семья. Небольшой дежурный разговор двух мам.

- Вы откуда?

В ответ - рассказ о каких-то замечательных местах в центре столицы, где весело резвятся дети и отдыхают их родители, про елку на Красной площади, народные гулянья на Тверской.

- А что это? - спрашивает мама, услышав незнакомое слово.

- Ресторан такой, - приятельница заметно удивлена.

"Ничего. Подумаешь, Новый год! Настоящий праздник впереди". Эту мысль мама старается внушить детям. Маша соглашается и с восторгом ждет, когда наступит "настоящий праздник". Степа же, подобно древнеримской толпе, требует "хлеба и зрелищ" и поскорее.

- Да что это Рождество! Ничего в нем особенного. Ну, в храм пойдем. Ну и что?

- У нас будут приглашения на рождественскую елку.

- Ну и что? Все веселятся, а я тут с этой малышней возись. Лучше бы я не рождался.

Вечером мама развешивает новые занавески к празднику и слышит, как Степка громко объявляет "малышне":

- Я буду президент, а вы - простые населенные жители.

Младший из "населенных жителей" сносит со стула коробку и все, что на ней лежало. Это была трибуна. Мама спешно спрыгивает со стула на стол, со стола на пол, чтобы предотвратить расправу над младшим ребенком.

- Устраивай трибуны у себя на втором этаже! Понял?!

Степа продолжает истерично и злобно настаивать на своей правоте. Мама носится по квартире в поисках ремня. В конце концов хватает папину тапочку. Ловит уворачивающегося, орущего Степана. Подошва довольно толстая. Бьет больно. Младшие кричат громче самого наказуемого.

Двадцать капель корвалола. "Вот из-за таких, как мы, и пишут всякую ересь про многодетность", - вспоминает мама о журнальной публикации.

На глаза попадается футляр со скрипкой.

- Степан! - истошно орет эта создательница неправильных стереотипов. Почему скрипка на кухне валяется?! Это музыкальный инструмент! Он дорого стоит!

- Мам, давай этот день хорошо проведем.

- И это говоришь ты?! Ты способен испортить настроение всей семье. И день-то уже кончается.

- Давай я тебе сыграю "На заре ты ее не буди".

- Ну, давай... Скоро ведь папа придет.

Степан вдохновенно пилит смычком бедные струны и при этом совершенно правильно поет известный романс. Его громким пением заглушается скрипучее музыкальное сопровождение. Мама, накрывая на стол, тоскливо думает, что музыкальной школы не избежать, а она сама нотной грамоты не знает, а папа всегда занят, а Степа... и так далее и тому подобное. Длинный ряд отягчающих ситуацию обстоятельств.

Поздний вечер. Мама за чашкой чая обсуждает с папой непростую жизненную ситуацию в семье одной знакомой.

- Муж где-то пропадает неделями. Пьет. Детей нечем кормить. Дома агрессивен бывает. Посуду бьет.

- И ты говоришь, что я алкоголик. Ты еще не знаешь, как люди пьют.

Мама не сразу находит, что ответить.

- Так ты, значит, опять передумал?

- Что я передумал? - папа заметно накаляется.

- Бросить пить окончательно. Ты уже себя алкоголиком не считаешь?

- Понятно! Праздник приближается. Ты готов "развязать".

Сыпется штукатурка над хлопнувшей дверью. Еще двадцать капель корвалола. "Мы должны беречь бабулечкину дочку". С горечью вспоминается это Машино высказывание, а также обстоятельства, при которых несколько месяцев назад их папа перестал пить совершенно.

Они возвращались в Москву после летнего отдыха. Ночью не спалось. Мама под стук колес задумывалась, как говорится, о завтрашнем дне. На душе кошки скребли. Папин голос по телефону был бодрым, но "из трубки пахло".

Утром соседи по купе помогли им выйти на перрон. Багаж немалый. "Диван, чемодан, саквояж...", - уныло оглядываясь, вспоминал Степан стихи Маршака. Папа так и не появился. "Развод", - это все, что ясно осознавалось тогда маминым горестным сознанием. Десятка в кармане. Как опрометчиво. Хватило только на то, чтобы упросить носильщика доставить их к такси.

Прибыв домой, мама бегала по соседям, собирая деньги. В суете она даже не задумывалась над вопросом: "А где же все-таки он?" Дома-то никого.

Стук в дверь. Папа. Но на кого он похож?! Господи, помилуй!

- Из больницы. Машина сбила... когда на вокзал... опаздывал...