Антон Чехов - Том 18. Гимназическое. Стихотворения. Коллективное

• Название: Том 18. Гимназическое. Стихотворения. Коллективное
• Автор: Антон Чехов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1982

Полное собрание сочинений и писем Антона Павловича Чехова в тридцати томах — первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой всё, созданное Чеховым.

В заключительный, восемнадцатый том Полного собрания сочинений входят произведения Чехова длительного периода — начиная с его гимназических лет и кончая последними годами жизни.

В данной электронной редакции опущен раздел «Варианты».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

С расширением деятельности Попечительства все более и более выяснялась самая острая и тяжкая, наиболее трудно удовлетворимая нужда приезжих больных — устройство тяжелых больных, лихорадящих, слабых, лежачих больных. Их не принимают в официальные санатории, их боятся другие больные, и потому их избегают пускать к себе содержатели гостиниц, пансионов и меблированных комнат. Обычная помощь Попечительства и выдача денежных пособий не устраивают таких больных — им необходимы сестра милосердия, постоянный медицинский надзор, специальный уход, приспособленная обстановка.

Нам могут сказать — зачем посылают таких больных, зачем едут они? Стоит ли тратить деньги на мертвых людей и не производительнее ли оказывать поддержку живым, способным жить, — тем подающим надежду на выздоровление, которых принимают в официальные санатории?

Подающий надежду на выздоровление! Мы, ялтинские люди, знаем, как трудно это определить. Приехавший с невысокой температурой, с небольшими изменениями в легких, случается, сгорает в 3–4 месяца, с другой стороны — лежачий туберкулезный больной с высокой температурой и большим поражением легких не значит безнадежный больной. Ялтинское Благотворительное общество имеет в своем числе много членов, приехавших в Ялту в тяжелом положении, а теперь деятельных работников в Обществе и Попечительстве. Устроители «Яузлара» с чувством гордости и радости могут указать немало больных, поступивших в него, по мнению врачей, почти безнадежными, а теперь поправившихся и сделавшихся работоспособными.

И они все равно поедут тяжелобольные, поедут с последней надеждой в сердце, наперекор советам врачей и родных, если бы даже у них и хватило жестокости сказать: «Ты скоро умрешь в Ялте!»

Мы, местные люди, не можем проходить равнодушно мимо горя и страданий приезжающих в Ялту тяжелобольных, мы должны устроить пансион, санаторию, убежище, — назовите, как хотите, — где могли бы находить приют, хорошее помещение, постоянный медицинский надзор, правильно организованный уход туберкулезные больные, подающие большие и малые надежды на выздоровление, и мы зовем на помощь всех, кто понимает ужас одиночества и заброшенности на чужой стороне больного человека, кто желает и может помочь приютить и устроить в Ялте близкого, — больного, одинокого, измученного.

Благодаря пожертвованиям мы успели купить землю свыше десятины в прекрасной местности на окраине Ялты за 16 000 рублей, приблизительно столько же осталось у нас на постройку; но этого слишком мало для того обширного и вполне приспособленного здания, которое мы хотим строить.

Пожертвования принимаются по такому адресу: Ялта. В Правление ялтинского Благотворительного общества на постройку «Яузлара». Пожертвования могут быть двух родов: 1-ое, на постройку здания вообще — пожертвования принимаются в любом размере. 2-ое, на постройку комнаты имени жертвователя — 2000 рублей.

Три года назад, именно ввиду этих соображений, ялтинское Попечительство о приезжих больных устроило пансион «Яузлар» на 20 человек. За 40 рублей для занимающих комнату вдвоем и за 50 руб. для занимающих одиночные комнаты больные получают полный пансион, имеют доктора, фельдшерицу (живущую в «Яузларе»), специальный уход, — всё, кроме стирки крахмального белья и лекарств, т. е. то, чего они не могут получить в Ялте за гораздо большую цену.

Трехлетний опыт доказал, с одной стороны, всю тяжкую и острую нужду в таком пансионе — на что всегда имеются кандидаты, ждущие очереди поступить в «Яузлар», — а с другой стороны, все несовершенства его, вытекающие из нашей бедности и в особенности из неудобства помещения пансиона в частном, не приспособленном для этой цели доме.

М.г.! Деятельность ялтинского Попечительства о нуждающихся приезжих больных могла возникнуть и так расшириться только благодаря отзывчивости добрых сердец русских людей, — продолжать это дело, расширить и улучшить его, построить собственный дом для пансиона «Яузлар» на 45–50 больных, хорошо обставленный, специально приспособленный, — мы можем только при поддержке и помощи тех, кто сочувствует нашему делу и пожелает помочь нам. Не нам, маленькой кучке ялтинских людей, удовлетворить огромную нужду едущих к нам со всех концов России больных людей, нам одним не под силу выстроить «Яузлар» в 70–80 тысяч рублей.

А между тем строить нужно, необходимо. Тяжелобольные всё едут к нам, едут со всех концов России, из Архангельска, из глухих мест Сибири, они затрачивают последние крохи, им собирают на дорогу товарищи, друзья, субсидируют учебные заведения и учреждения, где они учатся или служат, приезжают в Ялту, как в последнюю инстанцию, где решается для них вопрос о жизни и смерти, — приезжают жалкие, одинокие, измученные, иногда только затем, чтобы через неделю, через месяц лечь на чужое ялтинское кладбище.

Комитет по постройке «Яузлара».

Председатель Комитета Б. П. Ножников.

Члены А. П. Чехов

А. Я. Бесчинский

Л. П. Княжевич

И. Н. Альтшуллер

М. Ф. Ставраки

П. А. Тамбурер

О. А. Снеткова

Секретарь П. П. Розанов.

Редактированное

М.П. Чехова. Какие следы остались после Петра Великого, Карла XII, Кочубея и Искры, Мазепы и Марии*

С лишком сто лет прошло с тех пор, когда происходили события, описанные Пушкиным в его прелестной поэме «Полтава». Места описанных им действий группируются вокруг Полтавы, а потому и следы, оставшиеся после героев поэмы, нужно искать около Полтавы. Памятником победы Петра Великого над К<арлом> XII служит сама Полтава.

Памятником Петра Великого служат те его великие преобразования, плодами которых пользуется теперь Русская земля.

В Бендерах можно видеть три сени, углубленные в землю, и поросшие мохом ступени: место, где Карл XII[12] мужественно отражал натиск Турок. Мазепа не забыт только как изменник отечества. Церковь, проклиная его, долго напоминала людям об этом изменнике.

Об Искре и Кочубее говорит нам могила их, приютившаяся в ограде в одной из украинских церквей. О Марии, променявшей из честолюбия своих родителей на Мазепу, никто не помнит и никто о ней не говорит; только изредка иногда украинский певец, воспевая старину, напоминает молодым козочкам об этой преступнице.

Марья Глупцова.

Е.М. Шаврова. Софка*

(Кисловодская идиллия)

Она сид[ела]ит [на снятом с лошади] на траве, на мужском седле и [капризно] покачива[лась]ется на нем. Тоненькая, узенькая, стройная, с волос[ы]ами [непокорной гривкой], лезу[т]щими на глаза, [выбились за ушами, щеки пылают, глаза] с пылающими щеками, с глазами, которые щурятся и блестят, — [и вся она,] в своей строгой черной амазонке, [кажется не то] похожа она и на переодет[ым]ого мальчик[ом]а [не то какой-то странной, необыкновенно узенькой,] и на фантастическ[ой]ую женщин[ой]у.

— Я устала говорить! — кричит она. — Князь, дайте мне пить!

— Софка! — слышится окрик.

Но она не обращает внимания.

— Князь, — повторяет она еще громче, — князь!

Кругом в различных, более или менее живописных позах расположились друзья и знакомые ее матери.

Правда, многих она знает не больше недели, иные познакомились только сегодня перед поездкой. Но это ничего не значит; на водах так скоро знакомятся! [А бойкость всегда нравится и привлекательна. Это Софка хорошо знает.]

Лежат на траве, прислонившись к седлам и на разостланных бурках.

Несколько военных, есть актер, два помещика, доктор на отдыхе и, наконец, люди неопределенных профессий, живущ[их]ие «своим капиталом», которых на водах всегда много.

Эти все больше наряжены горцами.

Софке все равно.

Ее радует, что она с мамой[13] и Адель Карловной приехала сюда, в горы, что с ней говорят, как с взрослой, любуются ею и даже как будто ухаживают все эти смешные усатые люди.

Ей весело, потому что трава в ущелье так зелена, что хочется примять ее, что камни там грозно нависли, и утесы хмурятся, и молодой серп месяца золотит зыбь маленькой горной речки…

Весело и от выпитого вина, и от прохлады вечера, а главное, весело оттого, что и в ней и для нее все еще так ново, свежо, [и неизвестно] странно. Софке не больше [пят]шестнадцат[ь]и лет. В этом году она как-то сразу из девочки [сделалась] превратилась в почти взросл[ой]ую [барышней]. Перемена произошла так внезапно, что Софка сама смущена и [довольна что] не верит глазам… И все как будто переменилось вокруг нее…